«Это очень не простое решение, почти что решить уйти из жизни»: Армен Джигарханян рассказал о своем уходе со сцены
Армен Джигарханян был нечастым гостем в Нижнем Новгороде. Но каждый его приезд становился событием, а постановки с его участием пользовались неизменным успехом у публики. В один из таких визитов шеф-редактору газеты «Новое дело» Нелле Прибутковской удалось взять эксклюзивное интервью у великого актера, где он рассказал, почему ушел со сцены и почему мужчины и женщины не могут обойтись друг без друга. Сегодня мы публикуем самые яркие выдержки из этого интервью. Нет театра без интриг — Армен Борисович, почему вы в своё время ушли из театра Маяковского, где были ведущим актёром, и решили создать свой театр. Ходили слухи, что вы серьёзно повздорили с худруком театра. Вам надоело подчиняться, захотелось властвовать самому, и поэтому вы решили создать собственный театр? — Я не знаю, почему я это сделал… Подчиненный, неподчинённый — это не связано с моим решением. Всё равно люди, когда решают родить ребёнка, понимают, что входят в некоторую зависимость друг от друга. Так и в театре все всё равно зависят друг от друга. Я даже не знаю, почему я это сделал… Может, у меня была возможность кому-то помочь. И сейчас в моём театре хорошие ребята не слоняются, где-то бегая в массовке, а играют, вырастают в хороших артистов. Но это объяснение довольно слабое. Даже не знаю честно. Но я говорю ответственно – у меня никогда не было, и, к моему счастью, наверное, никогда не будет амбиций художественного руководителя. У меня вообще нет нездоровых амбиций… — Но творческие амбиции-то всё равно, наверное, должны присутствовать. По крайней мере, бытует мнение, что в актёрской профессии без них ничего добиться невозможно. Учитывая ваш блистательный творческий путь, у вас должны быть грандиозные амбиции… — Ну, это следовало бы назвать не амбициями, а тщеславием. Это другое. Потому что я, конечно, думаю, что если бы я сыграл сейчас Отелло, то я был бы самый лучший Отелло в мире. Но это мои дела, это никого не касается. Об этом не стоит говорить и это не стоит культивировать. — В принципе, актёрская профессия довольно ощутимо калечит психику, ломает характеры – надо кому-то нравиться, подстраиваться, угождать. Вы сами через это проходили? — Нет, это суждения неудачников. Вот вчера приезжал к нам один провинциальный театр, и я ходил к одному тамошнему актёру на спектакль. А до этого он мне рассказывал о том, какие интриги у них царят, что любовник директрисы играет у них все главные роли, балябуля-малябуля. И знаете, что? Вот именно он на сцене и был как раз самый неинтересный. Тогда его суждения становятся жалобой неудачника, несостоявшегося человека. Андрей Александрович Гончаров говорил: «Роль по блату можно получить, но сыграть её невозможно». — А в вашем театре существуют интриги? И вообще, возможно ли избежать их в театральном мире? — Они не могут не быть. Другое дело, что мы вместе книги читаем или песни слушаем, чтобы избежать некрасивых вещей. Мне тут один выдающийся тенор, который работал в Большом театре, рассказывал, как одна известная балерина написала другой в пуанты. Вот этого в театре можно избежать. — Вы перестали играть и даже официально объявили, что уходите со сцены. Что сподвигло вас на этот, прямо скажем, самоотверженный поступок? Неужели не тянет на сцену? — Нет, не тянет. Устал, постарел. Есть огромное количество вещей, которые связаны с человеческой потенцией. И когда наступает потеря этой потенции… Я много играл — 50 лет играл. Я играл великие роли у великих режиссёров. Сейчас я понял, что могу сбоить. Потом я не получаю от этого былого восторга. Надеюсь, вы понимаете, что это очень не простое решение. Почти что решить уйти из жизни. Но я понимаю, что я сейчас уже могу давать брак, а это нежелательно. Скажу вам грубо – я уже детей рожать не могу. При всей моей великой любви к детям. А от съёмок в кино я не отказываюсь. Хотя играю и не очень большие роли. Но буду циничен – я это делаю для заработка. Потом в кино можно в кадре, если тебе тяжело — присесть или хуже того – прилечь. Жизнь на два дома — Вы с женой не обсуждали вопрос, чтобы перебраться в Америку вместе? — Вместе нет, потому что мой заработок в России значительно выше. Я языка не знаю. И даже если бы я мог поработать грузчиком в каком-нибудь магазине, незнание языка мне бы сильно мешало. Нет, у меня не возникала идея перебраться туда насовсем. Потом, понимаете, об этом сложно говорить. Это такие дела только твои… — Приятно, что вы обошлись без пафоса. Знаете, как многие начинают бить себя кулаком в грудь, дескать, это моя Родина, да как я её покину. — Нет… Родина это любовь. И можно всю жизнь жить вне Родины и, тем не менее, любить её. И, что главное, быть бесконечно полезным ей. Больше, чем те, которые у метро людей убивают. Измена от пустоты — Армен Борисович, неужели это правда, что вам в молодости не нравилась ваша внешность и вы даже стеснялись ходить на танцы… — Нет. Хотя я в восторге от своей внешности не был. И на танцы никогда не ходил да и, наверное, плохо танцевал. Я постепенно узнавал себя и понимал, что во мне есть каике-то более важные черты энергетического характера. Есть самим человеком неконтролируемая энергетика. Я думаю, что актёр как раз ею обладает. — Сейчас очень модно говорить о мужской полигамии. На ваш взгляд, это правда и мужчина на самом деле так устроен? Или это просто новомодная теория, чтобы оправдать неверность. — Ну, мы ведь как живём? Простите, что я так упрощаю проблему. У нас возникают пустоты. Вот как в желудке, когда возникает пустота, вы начинаете кушать. Я думаю, что так же происходит и с душой. Образуются пустоты, и мы стараемся их чем-то заполнить. Кто чем. Вот у Хемингуэя было тридцать кошек. Но это тоже заполнение пустот. — А ваш знаменитый кот Фил, который считается членом вашей семьи, тоже же заполнение пустот? — Конечно, только это… …Я могу вам сейчас сказать… 13 февраля мой Фил умер.… И сейчас я не нахожу себе места… — Вы как-то сказали, что разница полов — это самое страшное, что придумал Господь. — Да, это самое трудное. Потому что мы антагонисты, которые не могут друг без друга существовать.
