Как маньяки выходят из психбольниц и растворяются в толпе
В начале февраля СМИ облетела новость: в одной из больниц Челябинска терапевтом работал маньяк-потрошитель, в течение десяти лет проходивший лечение в психиатрической клинике. Шок у многих вызвало даже не то, что человека с таким прошлым взяли на работу (диплом был поддельным), а то, что признанного невменяемым каннибала выписали из стационара. РИА Новости разбиралось, как "выходят на волю" после принудительного лечения люди, совершившие жестокие преступления.
Шанс для каннибала
Эта история настолько кинематографична, что до подтверждения в Следственном комитете в нее поверили немногие. Тридцатидвухлетний терапевт Борис Кондрашин в городской клинической больнице № 11 Челябинска был на хорошем счету. Он даже шел на повышение, пока на прием не записалась бывшая одноклассница. Она-то и опознала в молодом докторе человека, который в 2000 году с особой жестокостью расправился со школьным приятелем. Кондрашин не просто лишил жизни подростка — он расчленил его труп и выпил кровь. Следователям объяснил: приносил жертву темным силам. У школьника диагностировали шизофрению, отправили на принудительное лечение. А спустя десять лет решили: пациент находится в стойкой ремиссии, можно отпускать.
Еще через восемь лет по поддельному диплому врача общей практики он смог устроиться в больницу. Проработал, правда, недолго — чуть больше месяца. Сейчас псевдоврач арестован по подозрению в хранении наркотиков и использовании подложного диплома. Ему снова предстоит пройти судебно-психиатрическую экспертизу, а потом, возможно, отправиться на лечение.
Кондрашин — далеко не единственный, кому "дали шанс". Александра Спесивцева считают одним из самых жестоких серийных убийц. На его счету как минимум двадцать жертв. И это только те, по которым собраны доказательства. Не доказаны еще шестьдесят. Девушек он убивал с особой жестокостью, в некоторых случаях заставлял их есть плоть предыдущих жертв. Заманивать женщин домой и избавляться от останков маньяку помогала мать. В психиатрические лечебницы Спесивцев попадал дважды, но оба раза в его состоянии усматривали стойкую ремиссию и отпускали.
Только после обнаружения в его квартире женского торса без рук и ног Спесивцева отправили на лечение уже надолго. В Волгоградской психиатрической больнице специального типа с интенсивным наблюдением он находится с 1998 года. Но чуть ли не каждый год возникают слухи, что "новокузнецкого каннибала" выписали. В самой больнице информацию о "пациенте Спесивцеве" РИА Новости предоставить отказались, сославшись на врачебную тайну. Однако по информации источника в силовых структурах Новокузнецка, маньяк до сих пор находится на лечении. Более того, даже если его признают выздоровевшим, он тут же отправится отбывать наказание в колонию. Помимо убийств, его обвиняли в организации незаконного вооруженного формирования.
"В больнице нашел невесту, женился"
Если у серийных убийц шансов на выписку почти нет, то те, у кого на руках кровь одной жертвы, могут выйти из психиатрической лечебницы довольно быстро. Девятнадцатого сентября 2017 года душевнобольной астраханец напал на сестру. От полученных травм девочка скончалась на месте. Довольно быстро стало известно: только два месяца назад он вышел из психиатрической клиники, где в течение пяти лет лечился после совершения аналогичного преступления. В июле 2011-го душевнобольной нанес более двадцати ножевых ранений покупательнице в магазине. Сейчас врача, выступившего с инициативой перевести этого пациента на амбулаторное лечение, обвиняют в халатности.
Тринадцатилетний житель села Лосево Воронежской области после убийства одноклассницы провел в психиатрической клинике два года. Много это или мало? Мать девочки Галина Мозговая говорит: это ничто.
Женя пропала 13 апреля 2013 года. В тот день после обеда девочка позвонила матери, сказала, что опоздала на школьный автобус, поэтому обратно пойдет пешком. Но до дома так и не добралась. Тело нашли в местной реке несколько дней спустя — ее задушили, к ногам был привязан камень. Последним Женю видел одноклассник Иван — они вместе возвращались из школы. Подросток сразу подключился к поискам пропавшей. Вместе с жителями села и спасателями он прочесывал овраги, активно помогал полиции. Даже "вспомнил", что в тот день Женя встречалась с одним местным парнем. Только потом стало ясно: подросток запутывал полицию. Настоящим убийцей был именно он.
"Следователем он нес какую-то чушь: что всегда хотел сам распутывать преступления, что в кино убийц ищут быстро и он хотел узнать, так ли легко это произойдет в реальной жизни, — вспоминает в разговоре с РИА Новости Галина Ивановна, мама убитой. — А про мотив расправы сказал лишь, что моя Женя якобы оскорбила его маму. Я все пыталась выяснить: каким словом? Но он не смог этого вспомнить".
На суде школьник сидел молча. А его мать пыталась убедить всех, что сына подставили. Якобы некие важные чиновники заставили его увлечь белокурую Женю в заросли у реки. Эту версию школьник также озвучивал полиции.
"Скорее всего, из-за этих бредовых идей его и направили на психиатрическую экспертизу. Официальное заключение: в момент совершения убийства Иван был невменяем. Хотя разве такое может быть: сейчас вменяем, а через пять минут уже нет?"— задается вопросом мать погибшей. Галина Ивановна говорит: когда услышала, что убийцу дочери вместо колонии отправят в психиатрическую больницу, долго рыдала. Но ничего не опротестовала: трагедия не оставила сил.
"Да и меня все уверяли, что это та же тюрьма, только в стенах больницы, что он оттуда еще лет пять не выйдет. А спустя два года узнала, что Ивана выпустили. Вроде как он в этой больнице даже нашел себе невесту, сейчас женился, живет в Воронеже. А моя дочь никогда свадебного платья не наденет…"
Та же тюрьма, но с медицинским уклоном
В России существует четыре вида принудительного лечения: амбулаторное, стационар общего типа (по сути, обычная психиатрическая больница), стационар специализированного типа и стационар специализированного типа с интенсивным наблюдением. Последних всего семь, расположены все в западноевропейской части России. Здесь содержат тех, чьи действия представляют особую опасность для общества.
"Например, неоднократные побеги из других учреждений, нападения на персонал. Кроме того, именно в больницы с интенсивным наблюдением определяют нарушителей (преступниками мы их называть не имеем права), обвинявшихся в серии изнасилований или убийств уже после первичного принудительного лечения. В таких стационарах больные находятся под постоянным видеонаблюдением. Двери в палатах железные, с небольшими окошечками, как в камерах. По периметру эти спецбольницы окружены несколькими стенами с колючей проволокой, везде дежурит военизированная охрана. По сути, это та же тюрьма, но с медицинским уклоном", — объясняет РИА Новости кандидат медицинских наук, сотрудник кафедры психиатрии и наркологии факультета повышения квалификации Ростовского государственного медицинского университета Алексей Бобков.
Сам он заведует отделением психоневрологического интерната специализированного типа в Новочеркасске.
Важно понимать: направить на принудительное лечение человека имеет право только суд. Он же может и "выписать" его. Но ходатайствовать об изменении режима должна врачебная комиссия. Такие проводятся каждые полгода независимо от того, в каком учреждении проходит лечение пациент.
"Вероятность того, что домой отправят того, кто совершил, к примеру, несколько убийств с актами каннибализма, ничтожно мала. Но и по такому пациенту каждые полгода собирается комиссия. В нее входит не меньше трех врачей-психиатров, в том числе обязательно заведующий отделением и лечащий врач", — уточняет Бобков.
Психиатр признает: четких критериев нет. Все решается в индивидуальном порядке.
"Прежде чем выйти на комиссию, пациента направляют на обследования — экспериментально-психологическое, лабораторные, инструментальные. Потом его вызывают на психиатрическое освидетельствование. Как это происходит? Больной садится перед врачами и отвечает на их вопросы. Кажется, мы просто разговариваем с человеком. Но за время этой беседы специалист может выявить множество симптомов болезни. Здесь важно все: как пациент отвечает на вопросы, куда смотрит, как двигается. Чтобы обмануть комиссию, нужно быть как минимум психиатром. Ведь, помимо ответов, мы обращаем внимание на жесты, реакцию зрачков, интонацию голоса. Изменить эти параметры практически невозможно".
Результаты психиатрического обследования обсуждаются коллегиально, для выписки "за" должны высказаться две трети комиссии.
"Дальше вердикт направляют в суд. И уже судья решает, отпускать человека под амбулаторное наблюдение или оставить его в больнице", — уточняет специалист.
К слову, к доводам врачей суд прислушивается не всегда. Но послабления — редкость, чаще режим, наоборот, ужесточают или оставляют прежним.
"Рецидив может спровоцировать даже отравление"
Минимальный срок, по прошествии которого могут выписать, — четыре-пять лет. Хотя исключения бывают. Иногда человека переводят на амбулаторное наблюдение и через два года, но, как правило, только если личность больного не вызывает нареканий, а преступление он совершил в остром психотическом состоянии.
"Например, лежал у нас пациент, который напал на сестру в состоянии острого психоза. Потом он осознал всю глубину трагедии, сразу согласился принимать препараты. Более того, чуть ли не сам подходил к медсестрам за таблетками. У него сохранились теплые отношения с матерью, он до этого работал и изъявлял желание продолжать трудовую деятельность в дальнейшем, не страдал алкоголизмом, наркоманией. Его мы рекомендовали к переводу через два года. Однако таких больных единицы, за год максимум два человека", — говорит врач.
Важный нюанс: из учреждений спецтипа пациентов "на улицу" никто не выписывает. Их переводят на ступеньку ниже — в стационар общего типа. А уже оттуда могут отправить на амбулаторное принудительное лечение.
Как раз на этом этапе и возникают проблемы. Пациент должен регулярно (раз в полторы-две недели) посещать врача-психиатра. Если он этого не делает, его разыскивают и приводят в поликлинику сотрудники полиции.
"Но неужели кто-то думает, что в оперативных ведомствах начинают искать душевнобольных по первому нашему требованию? Нет, конечно, — констатирует Алексей Бобков. — Плюс человек может элементарно выехать в другой город — ведь в передвижении он не ограничен. Пока его объявят в розыск, пока найдут, пройдет несколько недель, а то и месяцев. За это время без приема лекарств и наблюдения состояние пациента может резко ухудшиться".
Кроме того, больной, особенно из сельской местности, не всегда в состоянии элементарно доехать за рецептом. А без них лекарства для данной категории пациентов не отпускают.
"Система амбулаторной психиатрической помощи, особенно в глубинке, не развита. Во многих районах врачей-психиатров нет. Чтобы получить рецепт, нужно ехать в соседний. А тут то автобус не ходит, то нет денег на проезд, то врач на выезде. Я изучал статистику по повторным убийствам среди больных шизофренией. Пациенты, проживающие в сельской местности, совершали их чаще", — приводит данные Бобков.
К слову, проблеме повторных убийств после принудительного лечения была посвящена его кандидатская диссертация.
Врач признает: переводя больного на амбулаторное наблюдение, даже при регулярном приеме препаратов никто не гарантирует, что обострение не случится.
"Обычно это состояние развивается неделями. Но иногда — буквально за считаные секунды. Спровоцировать может травма головы, стрессовая ситуация, даже отравление".
"Многие устраиваются на работу"
Другая проблема: возвратившемуся домой после лечения нужно устроиться на работу, ведь инвалидность ему не положена. И здесь возникает вопрос: способен ли работодатель понять, что его потенциальный сотрудник совершил, например, убийство? По словам Бобкова, нет.
"Когда больной переводится со стационарного лечения на амбулаторное, клиника передает все сведения о нем районному врачу-психиатру и в полицию. То есть и органы правопорядка, и психиатрическая служба знают, в чем обвинялся человек. Однако работодателю эти сведения никто не раскроет. Максимум в справке от психиатра будет сказано, что человек находится под наблюдением. И то если это справка от районного психиатра, а не от частного".
С точки зрения закона биография бывшего пациента психиатрической клиники и вовсе чиста. Так как он освобождается от уголовной ответственности, в графе судимость — прочерк. Бобков отмечает, что его бывшие пациенты часто устраиваются на работу, но почти всегда на низкоквалифицированную.
"Некоторые торгуют на рынках, работают на стройках, могут пойти на завод. Хотя бывают исключения. Так, один больной занялся частным предпринимательством: открыл ИП, поехал в Москву, нанял команду рабочих и довольно хорошо выполнял заказы. Впрочем, сейчас он опять к нам вернулся: попал в драку, его обвинили в хулиганстве".
Несмотря на все вышесказанное, врач уверяет: бояться тех, кто прошел лечение, не стоит. Ведь здоровых преступников куда больше.
"Мы сравнивали статистику по тяжким преступлениям, только десять процентов совершили больные. Другое дело, что преступления, в которых обвиняют людей с психическими отклонениями, настолько нелепые или кровавые, что они всегда на слуху".