Миссия фестиваля «Политех» — пробудить в людях критическое мышление, заставить их задуматься

Александра Хазина — Фестиваль «Политех» проходит в мае, но его планирование и подготовка занимает без малого год. Сначала мы обсуждаем фестиваль небольшой группой из четырёх-пяти человек — это основной кураторский костяк фестиваля, плюс директор Иван Боганцев — и определяем тему, которую впоследствии предъявляем более широкому составу команды. Конечно, с августа по март виртуальный проект фестиваля проживает отдельную жизнь в наших головах — некоторые идеи отпадают, некоторые модифицируются или переносятся на следующий год. Таким образом определяется пул ключевых проектов. Примерно с ноября-декабря планирование фестиваля входит в активную фазу, а к началу марта программа уже готова — если к ней что-то и добавляется, то только небольшие локальные проекты, не требующие гигантских бюджетов и бюрократической возни с визами. В этот раз фестиваль впервые прошёл именно так, как мы того всегда хотели — четыре года опыта наконец-то привели нас к идеальной комбинации. Я помню, как мы запускали фестиваль в 2014 году: его делала команда, которая никогда не собирала мероприятия подобного масштаба (включая меня — я тогда только переехала в Москву из Петербурга и шарахалась от масштабов и обилия советской символики ВДНХ). И вдруг у нас получился огромный и классный праздник, буквально на ровном месте. В 2014 году были потрясающие хедлайнеры: мы привезли в Россию выставку Тео Янсена (нидерландский художник, известный на весь мир своими скульптурами, напоминающими скелеты фантастических животных — Прим. ред.) и оперу физика Брайана Грина «Икар на краю времени». Тем не менее о гомогенности и слаженности говорить тогда не приходилось (я имею в виду внешний вид фестиваля, его пиар, соотношение дневной и вечерней программ). Тео Янсен Strandbeest Брайан Грин «Икар на краю времени» Каждому фестивалю предшествуют несколько дней монтажа, плавно переходящих в ночь. Помню, на первом фестивале я делала проект со световыми проекциями, и накануне, когда мы тестировали свет и нас заперли на ВДНХ, я в три часа ночи в платье перелезала через свежеокрашенные ворота главного входа. В прошлом году я делала проект, который собирали 30 человек за две недели до фестиваля — к самому фестивалю я уже была похожа на зомби, так как на протяжении двух недель спала не больше двух—трёх часов. — Помню как сейчас: ливень, два часа ночи, промокшие до нитки, мы пытаемся перемонтировать зону под крышей, чтобы она хоть немного работала. Во мне две стопки водки, чтобы согреться, и две чашки кофе, чтобы хоть как-то функционировать. Я стою в фойе выставки «Россия делает сама» на ВДНХ, с десятью французами, которые приклеивают скотч к полу, и молча рыдаю от ощущения, что сейчас умру. Это было настолько физически тяжело, что с тех пор я слежу за своим расписанием — стараюсь не доводить себя и спать не меньше пяти часов. В этом году, например, весь фестиваль я носила с собой коробочки с едой и бутылки с йогуртом и ставила будильник, чтобы не забывать есть и пить. В октябре 2016-го в рамках «Международного фестиваля кино о науке и технологиях 360» мы сделали вместе с Beat Films совершенно потрясающий проект, который я задумывала уже давно. Проект был приурочен к показу фильма «Жуки» Андреаса Йонсена: фильм целиком посвящён Nordic Food Lab — экспериментальной лаборатории при знаменитом датском ресторане NOMA, который специализируется на поиске новых вкусов. В фильме герои ездят по разным странам и изучают различные традиции приготовления, разведения и употребления в пищу насекомых. На фестиваль мы пригласили режиссёра и героя этого фильма — мексиканского шефа Хосе Карлоса Редона, который приехал в Москву с чемоданом личинок и сушёных червяков и провёл дегустацию и показ фильма на Даниловском рынке, а также приготовил обед из насекомых для ресторана Delicatessen. Для меня это был совершенно потрясающий опыт, так как мы сделали формат, который вообще сложно себе представить в научном музее, он был интересен даже тем, кто в сам музей никогда бы и не пришёл. Дегустация личинок на Даниловском рынке За четыре года фестиваль сильно изменился. Если первый год был больше ориентирован на семейную аудиторию, то потом мы старались сбалансировать расписание, добавив молодёжную вечернюю программу. В 2017 году впервые провели открытый open call, в результате получили более 60 заявок с проектами для фестиваля. Я очень надеюсь, что эта практика останется и в будущем: в этом году один из ярчайших проектов фестиваля — «Тренажёр для развития маховых мышц крыла» МишМаш — появился именно благодаря открытому конкурсу. Мне не нравится говорить об иностранных коллегах и партнёрах в категории «нагнать и перегнать» — мы работаем в совершенно другом социокультурном контексте, с другим отношением к науке и научному знанию. В первый год мы делали совместный проект с нью-йоркским World Science Festival, который был и остаётся для нас «старшим братом». Другая важная реперная точка — это Ars Electronica из Линца, центр технологического искусства, который ежегодно проводит важнейший в этой области фестиваль и присуждает премию Prix Ars Electronica, настоящий «Оскар» в области digital arts. Центр существует с 1979 года, а премия присуждается с 1987-го — это старейший и важнейший рубеж для всех художников, которые занимаются технологическим, биологическим, диджитал и прочими гибридными формами искусства. Каждый год мы так или иначе стараемся быть в курсе того, что проходит в Линце, и многие наши проекты приезжают прямиком оттуда. Тем не менее никогда не знаешь, где наткнёшься на подходящий и интересный проект. С одной стороны, нам интересны масштабные образовательные фестивали для очень широкой публики, такие как Эдинбургский фестиваль науки, ежемесячные фестивали Lates в Лондонском Science Museum. Но иногда удачные проекты (или идеи для них) можно найти и на типологически иных мероприятиях: например, многие музыкальные фестивали, такие как Sonar, MUTEK, Scopitone или даже оплакиваемый всеми OUTLINE, сейчас имеют отдельные арт- и техпрограммы, а идеи и шоукейсы можно увидеть и на фестивалях-конференциях типа Transmediale или RESONATE. С другой стороны, для того чтобы придумывать проекты, нужно не столько смотреть на другие фестивали, сколько развивать зрачок: иногда идеи рождаются за утренним кофе, пока прокручиваешь сайт thisiscolossal.com, набираешь мудборд на Pinterest, или во время отпуска, когда натыкаешься на классный маленький музей или фестиваль. «Тренажёр для развития маховых мышц крыла» МишМаш Да, конечно, бывали и ошибки, причём довольные серьёзные: на третьем фестивале «Политех», несмотря на высокую проходимость, одна из моих зон ломалась каждые пять минут. С другой стороны, какие-то проекты «выстреливают» совершенно неожиданным образом: в 2015 году мы привезли питерский театр АХЕ со спектаклем, который в Москве уже показывали, но это был какой-то совершенно удивительный успех, люди сидели на холоде и смотрели спектакль до часу ночи. Похожая история была и в этом году с 23-летней девочкой-вундеркиндом Сабриной Пастерски, которая учится в аспирантуре в Гарварде. Она приехала выступить с лекцией на фестивале, и на её выступление пришла огромная толпа молодёжи, которая фотографировалась с ней и брала автографы. Для меня это было настоящим открытием. Иногда проекты получаются гораздо круче, чем ты думаешь — так в этом году получилось и с гигантским куполом из пластиковых пакетов Museo Aero Solar. Мы также реализовали проект Томаса Сарацено — он превратился в настоящую чилл-аут зону, где играл трек EIMIC, записанный специально для фестиваля, и можно было просто лежать и медитировать. Сабрина Пастерски Театр «АХЕ» Gap Filling Нам невероятно повезло с коллегами, которые принимают на себя весь бюрократический удар. Например, наша незаменимая Вера (человек, у которого есть татуировка в виде логотипа «Политеха») фактически держит в своих руках огромную часть бумажной волокиты. Так что для меня основную сложность в работе представляет не столько бюрократия, сколько сам путь от идеи до её воплощения. Кристо, знаменитейший художник, выстроивший на две недели гигантский плавучий пирс на озере в Италии, в каком-то интервью сказал, что самое сложное в его работе — это согласование с чиновниками. Каждый год я сталкиваюсь с негибкостью людей и законодательства, самые простые идеи встречают на своём пути юридические сложности, на которые тратится огромное количество времени и сил — как растаможить ящик жидкости для мыльных пузырей? как поднять корпус автомобиля на ножничном подъёмнике? как сделать так, чтобы во время уличного спектакля актёры могли жечь солому? К сожалению, очень сложно найти общий язык с коллегами из других областей: и если внутри музея коммуникация как-то выстраивается, то когда мы выходим во внешний мир, это бывает крайне сложно. Иван Пупырев — открытое интервью У фестиваля нет прямой цели увеличить продажи курсов музея, но есть более глобальная задача — повысить узнаваемость бренда самого Политехнического музея. И здесь, конечно, мы достигли значительных результатов. В этом году различные элементы наших программ были интегрированы в фестиваль — свой проект был и у «Университета детей», и у «Научных лабораторий», и у детского лагеря «Политех». Мне кажется, что в некоторой степени «модность» науки — это необратимый процесс. Мы живём в эпоху такого технологического бума и такой скорости распространения информации, что любые научные свершения сразу становятся новостью общественного масштаба — нужен лишь один клик мышью, чтобы узнать о какой-нибудь новой идее Илона Маска. Но бытовой интерес к науке невозможен без существования реальной науки и индустрии. Поэтому в российском контексте этот глобальный рост любознательности замедляется, проходит через «кривое зеркало», отсутствие успешных индустрий, низкий статус роли учёного, плохое финансирование вузов, коррумпированность и негибкость системы образования, а также странные законы вроде запрета ГМО. В этом смысле мы решаем довольно сложную задачу, так как апеллируем к зрителю, для которого словосочетание «научный фестиваль» априори звучит скучно. Мы заходим с другой стороны — стараемся сформировать для каждого незабываемое переживание, которое заставит его задаться вопросами: а что это, как это сделано, почему это так. Миссия фестиваля — пробудить в людях критическое мышление и любознательность. В некотором смысле мы воссоздаём модель взаимодействия учёного с окружающим миром — учёный не воспринимает мир как данность, а спрашивает: почему это так? Мы хотим, чтобы зритель на фестивале был так сильно удивлён и поражён, чтобы ему тоже стало интересно узнать, почему это так. В этом году на фестивале побывали 200 000 человек — рекордное число за четыре года. В этом смысле можно сказать, что мы уже стали масштабным городским событием, и, надеюсь, продолжим существовать в таком качестве. Museo Aero Solar Статьи по теме Полина Киценко: «Соревнования — это вишенка на торте в том случае, если вы хотите торт с вишенкой» В России бегать негде. Но мы решили не ныть, а исправить ситуацию Нам важно донести простую мысль: не нужно быть Анджелиной Джоли, чтобы помогать людям «Машина Мюллер»: тело, которое создаёт смыслы Запись Миссия фестиваля «Политех» — пробудить в людях критическое мышление, заставить их задуматься впервые появилась The-Challenger.ru.