Вопрос дня. Почему Россия не может решить проблемы с мигрантами?

Зачем брать отпечатки у мигрантов, приезжающих в Россию, и правда ли, что многие из них больны ВИЧ, объяснили эксперты. В последние дни внимание общественности оказалось вновь приковано к проблемам трудовых мигрантов в России. И неспроста: в течение дня из уст высопоставленных чиновников прозвучали сразу два громких заявления, касающиеся проблем приезжих из других республик. 20 июня заместитель мэра Москвы по вопросам социального развития Леонид Печатников обнародовал тревожную статистику: число ВИЧ-инфицированных мигрантов, приезжающих в Россию на заработки, за последние пять лет увеличилось в 15 раз, количество зараженных сифилисом среди трудовых мигрантов возросло в 40 раз, больных туберкулезом — в 6 раз. В тот же день заместитель министра внутренних дел Александр Горовой заявил, что в Госдуме по инициативе МВД рассматривается законопроект об обязательном снятии отпечатков пальцев у иностранцев, прибывающих в Россию. При этом Горовой утверждает, что на сегодняшний день «методики и регулирования трудовой миграции в стране не существует». О проблемах миграционного законодательства в России Sobesednik.ru поговорил с ведущими специалистами в этой сфере. Заведующая отделом диаспоры и миграции Института стран СНГ Александра Докучаева поддержала идею МВД о введении дополнительного контроля для мигрантов. — Я когда беру визу в Европу, у меня берут «пальчики», и никаких проблем, — отмечает эксперт. — Сейчас [для этого] существуют современные системы. Система безопасности сейчас во всем мире развивается, и мне кажется, что тут нет ничего страшного. Я надеюсь, что у нас будет организовано это все на современном уровне. — Замглавы МВД Александр Горовой, говоря о проблемах мигрантов в России, сказал о том, что сегодня методики и регулирования трудовой миграции в стране не существует. Все действительно так трагично? — У нас есть открытые границы, безвизовые страны, когда люди въезжают и могут здесь три месяца находиться, могут покупать патенты... Я не понимаю, о чем идет речь. — Речь якобы идет о том, что в России никто не знает, какое количество трудовых мигрантов необходимо стране — ни Минтруд, ни главы регионов. — Если замминистра об этом говорил, значит, у нас не налажена работа изучения собственного рынка труда. Это плохо. Хотя в наших условиях, с огромной страной, с плохими коммуникациями, наверно, это сложно сделать. Я думаю, что он [Горовой] это отмечал как негативный момент недоразвитости нашей системы. Могу с ним согласиться, — подытожила Докучаева. Специалист по общественному здравоохранению, сотрудник Московского бюро Международной организации по миграции Борис Сергеев считает, что идею со снятием отпечатков наше МВД почерпнуло от зарубежных коллег: — Явно эта мера берет начало от наших партнеров в США и в Западной Европе, где такие меры введены. Что касается данных по мигрантам с инфекционными заболеваниями, то тут Сергеев поспешил успокоить наших читателей: по его данным, общее число мигрантов в последние годы уменьшилось, а процент зараженных ВИЧ и другими болезнями не является критичным. — Эту статистику ведут соответствующие службы: во-первых, ВИЧ-центры, туберкулезные диспансеры. Я могу сказать, что количество мигрантов, в том числе трудовых, в России в последние годы сокращается. Честно говоря, у нас пока таких данных о драматическом увеличении числа заболевших среди этой категории нет. В России предусмотрен порядок, по которому те мигранты, у кого выявляются инфекционные заболевания, включая туберкулез, ВИЧ и ряд половых инфекций, признаются нежелательными к пребыванию в стране и подлежат выдворению. Вся проблема в том, что реально этот механизм фактически не действует. — Почему? — Потому что никакой инфраструктуры для выполнения этого решения нет. Нет работников, нет возможности отследить место жительства этих мигрантов и, соответственно, привести это решение в исполнение. Для начала нужно было бы подумать о том, как выполнять те законодательные акты, которые уже приняты в России, — говорит эксперт. — Существующая система не является оптимальной, потому что гораздо эффективнее проводить медицинское освидетельствование, в том числе на эти инфекционные заболевания, в странах выезда и не допускать въезда в страну тех людей, кто является носителем инфекции. Во-вторых, надо обеспечивать условия для лечения тем мигрантам, у кого выявлены инфекционные заболевания внутри страны. Как я уже сказал, фактически решение о выдворении нереализуемо, нет сотрудников, которые могли бы отслеживать этих мигрантов. Поэтому необходимо наряду с этими репрессивными мерами предусматривать какие-то возможности для лечения мигрантов, чтобы они не распространяли эту инфекцию, пока находятся в стране. — Если мигрант заболел и это было зафиксировано, он сможет вернуться в Россию? — На сегодняшний день основная мера — это то, что тех мигрантов, у которых выявили туберкулез, вносят в «черные списки»: при попытке последующего въезда в Россию их просто не впустят. Но пока они на территории страны находятся, никаких мер к ним не принимается. Соответственно, у них есть возможность передавать инфекцию дальше. Поэтому и важно обеспечить им лечение, пока они находятся здесь. Наверно, это будет дешевле, чем создавать службу приставов, которая будет отлавливать мигрантов с выявленными инфекционными заболеваниями. Наше предложение заключается в том, чтобы организовывать [медицинское] освидетельствование до въезда в Россию и предоставлять возможности для мигрантов получать лечение на месте, когда они еще не затратили деньги на переезд в Россию, когда у них есть поддержка со стороны семьи, когда есть медицинская инфраструктура, которая в состоянии эту помощь предоставить. — Может, мигранты скорее рассчитывают на помощь в России, чем в родных республиках? — Даже в такой не очень богатой стране, как Таджикистан, лечение туберкулеза осуществляется бесплатно! В то время как в России трудовые мигранты, в том числе с туберкулезом, подлежат депортации. Естественно, они не заинтересованы в том, чтобы проходить диагностику на это заболевание. Они будут скрываться от соответствующих служб до последнего момента, что играет против нас, — подытожил эксперт.