Ирина Зубова: «На смену историческим объектам приходят банальные «коробки»

Ирина Зубова более тридцати лет была женой директора музея-заповедника Александра Зубова, став ему опорой в трудах, начинаниях и нелёгкой борьбе за сохранение исторического центра города. И сейчас Ирина Львовна, продолжая отстаивать те же ценности и те же принципы, поделилась с нашими читателями своей тревогой: по её мнению, при продолжении нынешних тенденций в градостроительной политике Ульяновск потеряет своё лицо. Иных домов уж нет – Ирина Львовна, что вас беспокоит в первую очередь? – Сейчас возникла такая ситуация, что Музей-заповедник «Родина Ленина» рискует потерять свой нынешний статус, а вот на то, будет ли за ним закреплён новый и будет ли он соответствовать значению этого бесценного места – нет никаких гарантий. Изначально музей-заповедник задумывался как единый архитектурный ансамбль старого Симбирска – того самого, где жила семья Ульяновых. Но сейчас есть опасения, что его превратят в некое «достопримечательное место», которое будет не более чем объединением музеев. Внимательно изучая сайт музея-заповедника, я вижу учредительные документы, государственный регистрационный номер, но ни в одном документе, размещённом на сайте, ничего не нахожу о границах его территории. Но традиционно считалось, что музей-заповедник – это не только две улицы – Ленина и Льва Толстого, а весь исторический центр города. – Но ведь в городе приняты нормы, регламентирующие условия застройки... – Конечно. И даже создан экспертный совет по вопросам государственной охраны объектов культурного наследия. Но складывается впечатление, что он создан только для того, чтобы легализовать застройку центра жилыми многоэтажками и торговыми центрами, которых у нас и так девать некуда. Не обязательно быть архитектором, чтобы увидеть и понять, как уже изуродован город. Взять ту же улицу Радищева – там во дворах просто нагромождение жилых «коробок». В центре города обнаруживается, что уже нет многих домов, которые олицетворяли старый Симбирск. Кто защитит историю? – Что именно, по вашему мнению, должно олицетворять Симбирск? – Для Симбирска была характерна усадебная застройка, при каждом доме была просторная территория, и именно этим наш город отличался от многих других, в том числе и поволжских городов. И сейчас мы постепенно теряем то, что от этого ещё осталось. На перекрёстке улиц Матросова и Энгельса стоял двухэтажный каменный дом и сейчас на его месте воздвигается новодел. Здание с мемориальными досками, но с выбитыми стёклами стоит на перекрёстке улицы Энгельса и Комсомольского переулка. Что его ждёт – нетрудно догадаться. – И много таких заброшенных и неучтённых зданий есть в городе? - Таких заброшенных объектов немало. В мае на улице Крымова горели памятники деревянной архитектуры. Множество публикаций в прессе было о доме купчихи Корольковой на улице Матросова, который до сих пор стоит в очереди на внесение в список объектов культурного наследия. С 2013 года обещают отремонтировать. Четыре года прошло, а оно продолжает ветшать, и есть все основания полагать, что однажды его незаметно снесут. А ведь есть закон, который предусматривает уголовную ответственность за уничтожение или повреждение объектов культурного наследия. Здания уничтожаются, а по этому закону кто-то ответил? Конечно, подобная практика уничтожения архитектурных памятников существует не только у нас. Везде ценится земля в городских центрах... Даже на тех двух улицах, которые как будто остались за музеем-заповедником, как оказалось, ни у кого не может быть уверенности в сохранности зданий. Пример тому – снос дома 65 на улице Льва Толстого. Это очень тревожный сигнал. – Значит, вы полагаете, что экспертный совет не в состоянии защитить историческую застройку? – Приведу один пример. Член этого экспертного совета архитектор Александр Варюхин однажды заявил буквально следующее: «Честно положа руку на сердце надо признаться — нельзя относиться к Ульяновску, как к Венеции. Здесь есть свой масштаб, есть свой дух, но зданий, достойных реставрации, в городе штук двадцать, я так думаю». А стремление сохранить историческую часть города он называет «состоянием вечно длящегося прошлого», которое напрягает. Он же реставрированные и восстановленные дома в заповеднике относит к «лживой архитектуре». И люди с такой позицией заседают в экспертном совете! – Как вы думаете, чем может быть вызвана такая позиция? – Есть в Ульяновске ещё и архитектор Олег Владимиров, который утверждает, что у нас слишком мало заселён центр города. Но не надо быть специалистом, чтобы понять: иной концепции, кроме продолжения уплотнённой точечной застройки в центре Ульяновска, не существует, и стремление к получению прибыли местных застройщиков для властей важнее, чем сохранение исторического облика города. Архитекторы заинтересованы в заказах, поэтому, заседая в экспертном совете, будут лоббировать собственные интересы. В то же время руководство музея-заповедника сдало позиции в защите исторического центра Ульяновска перед усилившимся натиском разного рода дельцов. Нет превентивных мер, нет информирования общественности. Сначала строим – потом узакониваем – Но, насколько мне известно, строительство двухэтажного кирпичного здания за снесённым домом на улице Льва Толстого было согласовано ещё Александром Зубовым... – Во-первых, по первоначальному проекту это здание должно быть обшито деревом, и фасад его должен был соответствовать архитектурной среде. Но теперь застройщик предлагает совсем другой проект – такой, что его «завернули» даже нынешние эксперты. Так что проекта нет и каким он будет – неизвестно. На паспорте объекта написано, что стройка должна завершиться 20 августа 2017 года. И что они построят в эти сроки?! Такое тоже нередко бывает – сначала строят, а потом пытаются узаконить строение. При Александре Зубове подобная ситуация не была бы возможной. По поводу строительства на улице Льва Толстого: по закону, видимо, Александр Зубов не мог запретить там строить, он добивался хотя бы приемлемого соотнесения высотности нового здания с окружающей застройкой. Несколько лет строящийся дом был законсервирован, но этой весной строительство возобновили. А заодно снесли и историческое здание, которое только по утверждению застройщика являлось ветхим. Зубов бы сам встал под ковш экскаватора, а у меня на это не хватило духа. Дом не был объектом культурного наследия, но он был частью музея под открытым небом – исторической застройки на заповедной территории! И его безжалостно снесли. К тому же он был расположен между зданиями – региональными объектами культурного наследия и его снос, скорее всего, нарушил их охранную зону, установленную законом. С болью о былом – Как бы вы сформулировали значение сохранения старого Симбирска для наших современников? – Сейчас много говорится о туристической привлекательности нашего города. Симбирск, город, в котором жили и Гончаров, и Ленин – наше единственное достояние, которое является туристической ценностью. Однако исторические объекты сносятся, а на смену им приходят исключительно банальные жилые «коробки» и торговые центры. Уничтожение старой Казани хотя бы сопровождалось благоустройством, созданием парков, развитием музея-заповедника «Казанский Кремль» с реставрацией храмов и строительством грандиозной мечети. Там хотя бы появилась какая-то альтернатива снесённому старому городу. У нас, практически, не построено ни одного нового объекта, который был бы интересен своей архитектурой и культурным содержанием. Даже соображения по благоустройству бульвара Новый Венец и Владимирского сада на том же экспертном совете высказываются «с колёс». А это говорит о том, что никакой продуманной концепции благоустройства просто не существует. Да, сейчас много говорится с самых высоких трибун о сохранении исторической памяти. Без ощущения причастности к прошлому вообще невозможны самоопределение и созидательная активность людей в настоящем. А эта преемственность воспитывается не только лозунгами, но и той средой, в которой человек живёт, теми улицами, по которым он ходит. И никакие частные экономические выгоды не заменят нам того города, который мы постепенно теряем.