Мостик между столицами. Артист Андрей Шарков о дружбе и ревности

Актёры дружат уже несколько десятков лет, с того времени, когда оба служили в «Балтийском доме». Потом Сухоруков уехал в столицу, но дружба не пропала. Зла не помним - Андрей, как вызрел проект совместного спектакля? - Идея сыграть вместе была давно. Пьесу Марии Ризнич о двух трогательных стариках нашёл я, мы достаточно долго её мусолили, ну а потом как-то вдруг созрели и бросились в работу. Мы очень хотели сделать мостик между Петербургом и Москвой, надеюсь, привезём спектакль в БДТ. - И как вам вдвоём играется? - Играется хорошо, а репетировали очень тяжело, ругались, посылали друг друга, я уходил на поезд со словами: «Я пошёл уезжать навсегда». Другие актёры уже шутили: «А когда вы подерётесь?» Но Витя человек отходчивый, зла не помнящий. И я отходчивый, хотя трудно первым сделать шаг к примирению. Когда Витя ко мне шажочек делал, я моментально реагировал. - Как вас, чужака, приняла московская труппа? - Слышал разговоры - а почему не наш артист играет? Ну а потом великолепные артисты театра - Васильев, Талызина, Голобородько - сказали: «Замечательно!» Мы с Виктором мечтаем сыграть в Петербурге, это будет как жизненный отчёт, у нас обоих в этом году юбилеи - ему 65 лет, мне - 60. Ну а в Москве приём такой, которого я не видел за всю свою творческую жизнь. В наших городах совершенно разная публика. В Москве гораздо более открытая, люди приходят в театр в приятном ожидании: «Ну, давайте!», а в Питере: «Ну и что вы нам тут покажете?». В столице люди выходят после спектакля другими, просветлёнными. Это настолько трогательно и важно! Плохо с головой - У вас не возникает чувства некоторой ревности от того, что ваш друг стал так популярен? - Да что вы! Если у меня бывало плохое настроение, я звал Виктора прогуляться по улице. Настроение поднималось, когда видел, что вокруг него тут же начинали крутиться люди, просить сфотографироваться. Меня при этом оттирали в сторону. Вот любопытно: когда я один - тоже узнают и фотографируются, а когда с Витей - не нужен совсем. Но я от этого только улыбаюсь. Виктора знают везде! Мы же с ним любители путешествовать, и в какую бы страну ни приехали, у него находятся поклонники. Был потрясающий случай: в Амстердаме зашли в дорогущий брючный магазин, а сами - в спортивных штанах, кроссовках, ну просто два «окурка». И стоит продавец - высоченный темнокожий красавец - в костюме с иголочки. Вдруг он с некоторым пренебрежением спрашивает: «А вы откуда?», гордо отвечаем: «Из России». Он говорит, что никогда не был, но очень нравится один фильм - «Брат». Тут я подпрыгиваю до потолка, показываю на Виктора: «Да вот же он, «брат»!» На что продавец говорит что-то вроде - идите отсюда, пока я полицию не позвал. И мы тихо вышли. На следующий день Витя отправился за покупками, я сижу на балконе, вдруг вижу - идёт Сухоруков, улыбка до ушей, в руках пять пакетов. Оказывается, он проходил мимо того самого магазина, а продавец то ли фильм пересмотрел, то ли просто вспомнил - затащил Витю внутрь, продал ему пять пар брюк с огромной скидкой. Случаются и курьёзы. Как-то в Стокгольме поехали в загородный зоопарк, который работает только летом. Прибыли в день открытия, машин столько, что встать негде. Вдруг вижу местечко, подзываю распорядителя и говорю, что у меня в автомобиле инвалид, нельзя ли припарковаться? Распорядитель кивает и начинает куда-то звонить. Наконец, сообщает: «Всё в порядке, инвалидную коляску везут». Ну, думаю, Сухоруков меня сейчас прибьёт. А каково будет возить его в коляске по зоопарку? «Спасибо, - говорю - у инвалида ноги в порядке, у него с головой плохо». Пришлось попросить Витю хоть до поворота пройти с идиотским видом. Съёмки длиной 17 лет - Вы продолжаете марафон в сериале «Тайны следствия»? - Да, уже 17 лет, сейчас снова идут съёмки. Честно скажу, поднадоело, сценаристы нового и интересного не пишут, уже невозможно повторять фразу моего героя патологоанатома Панова: «Смерть наступила от удара тяжёлым тупым предметом по голове примерно два часа назад, а точнее покажет вскрытие». Но нельзя не признать, что сериал принёс мне известность, узнаваемость. Удивляет, когда приходит новый режиссёр, и становится очевидно, что он не знает предыдущих серий. Так, мой герой, как всегда, говорит Швецовой: «Привет, Манюня!». А режиссёр: «Ой, не надо Манюни». - Вы сказали о своём юбилее. Все мечты сбылись? - Я-то без претензий к жизни: хотел работать в БДТ - и вот уже 25 лет здесь служу, в кино снимаюсь, на экране мелькаю, теперь и в Москве играю... Но мне обидно, что хорошие артисты не ценятся, особенно в Петербурге. По моему убеждению, во многих театрах настаёт время, когда профессия перестаёт быть нужной. Достаточно того, что люди могут изобразить, показать то, что им велено, пройти, пробежать, перекувырнуться, даже слова сказать... Когда-то российский театр сильно отличался от западного. И мы были там востребованы. Помню гастроли БДТ в Германии, когда возили «Дядю Ваню». Как принимали! Какие дискуссии были после спектакля. Немцы восхищались именно тем, что так не умеют. Сегодня мы играем так, как на Западе было много-много лет назад, - это то, что называется перформанс. Вообще ведь театр - не иллюстративное, а эмоциональное искусство, зритель хочет сопереживания, сострадания, соучастия. Театр изначально так задуман, люди приходят за живыми эмоциями. Наверное, поэтому на наш с Витей спектакль билеты проданы вплоть до августа.