Имеешь право

Сериал — это, наверное, сейчас самый модный и востребованный жанр телеискусства. Да нет, даже, пожалуй, сериал оторвался от телевидения. Он стал давно уже свободной формой, не прикрепленной ни к какому носителю. Усилиями нескольких западных киностудий, прежде всего таких, как HBO и Netflix, сериалы стали чем-то большим, чем «мыльные оперы». Крупные актеры с миллионными гонорарами интересуются у своих агентов, а есть ли что-нибудь новенькое для них в сериалах. Да это и ясно. Просмотры некоторых сериалов в интернете зашкаливают, цифры невероятные, аудитория огромна. Вот почему актерское сообщество обратило внимание на этот мир. Может быть, и гонорары не настолько внушительны, как в голливудских блокбастерах, но всё, что касается тиражирования, в порядке. Классика — всегда излюбленный материал для сценария. Ничто так добротно не сделано, как романы XIX века — французские, английские, что уж говорить про русские. А Лев Толстой всегда в центре внимания. Он очень удобен для препарирования, крайне кинематографичен и психологичен. Внутри его романов есть то, что всегда трогает, — любовь, смерть, предательство. Так приятно погрузиться в атмосферу старого доброго XIX века и обрадоваться — они мучились так же, как и мы. А то, что пушки у Толстого старые, этим современного человека не оттолкнешь, наоборот, он привык к декорациям. Но стоит только кому-то приблизиться к русской классике, как раздаются истошные вопли: «Не трогать!» К примеру, британцы за последнее время сделали пару сериалов по Диккенсу и три сериала о Шерлоке Холмсе. Надо ли говорить, что продюсеры, сценаристы и режиссеры обошлись крайне фривольно с каноническим текстом, да и с персонажами. Шерлок Холмс в исполнении Бенедикта Камбербэтча очень отдаленно напоминает того парня из рассказов Конан Дойла. Его намеки в современной трактовке превращаются в полноценную характеристику. Например, увлекался ли Шерлок Холмс опиатами? Может быть, но пуританский XIX век точно не сделал бы своего героя мишенью для порицания. А в исполнении Камбербэтча он настоящий маньяк, наркоман и просто инопланетянин. Возможно ли такое неосторожное отношение к первоисточнику? А почему бы и нет, если сериал смотрят миллионы? Перед нами молодой жанр, становление которого наблюдаем прямо сейчас. Конечно, сериалы появились не вчера, а HBO — главный пропагандист сериального искусства — возникла в начале 1970-х. Но появление настоящих сериалов ознаменовано премьерой «Клана Сопрано», а это конец 1990-х. Отсюда и точка отсчета. Чем современные сериалы отличаются от всего остального? Они свободны в своей композиции. Любимый герой может погибнуть буквально во второй серии (достаточно вспомнить «Игру престолов»). Чеховское ружье может никогда не выстрелить. Никаких законов. Никаких правил. Почти. Сценаристы часто сами не знают, чем закончится их история. Поэтому жизненные перипетии героев сериала становятся похожи на судьбы обычных людей. В этом случае классический текст представляет некоторую сложность. Мы знаем его еще со школы, и в нашей очень культурной стране принято относиться к таким текстам как к священной корове — ничего не менять. Вспомним, сколько ожесточенной критики вылилось на Джо Райта, осмелившегося экранизировать нашу святыню «Анну Каренину». Слава Богу, Райт и сыгравшая заглавную роль Кира Найтли не знают русский, а то бы у них волосы встали дыбом. На Западе прикосновение к классике — тоже очень ответственный этап. Русская литература пользуется особым почетом. Играть Чехова или Толстого для западного актера — это порой вершина карьеры. То же самое можно сказать и про режиссеров. Но никто там не падает ниц. Переработка текста, попытка вставить канонические сюжеты в картину современной действительности — обычное дело для кинематографистов. Поэтому крайне странна, вернее, ни чуточки не странна, а ожидаема такая ожесточенная критика в адрес Карена Шахназарова за то, что его Анна Каренина «говорит басом», да и вообще пара Боярская—Матвеев совсем не по-толстовски разыгрывает любовь, а как-то простенько, по-сегодняшнему. И любят все приводить слова известного критика Льва Анненского о том, что каждый, кто снимает Толстого, в результате снимает про себя. Простите, а как иначе?! Каждый современный режиссер, столкнувшийся с Шекспиром, Толстым, конечно же, снимает о себе. Иначе не получится. Особенно когда мы говорим о сериалах, о жанре, популярном у самой молодой и активной части телеаудитории: не поверят. Вот Шахназаров начинает сериал с 1904 года, то есть через 30 лет после самоубийства Карениной. Об этом времени Толстой тогда и не помышлял. А для Шахназарова это важно. Создав вымышленную встречу Вронского и сына Карениной в грохоте войны, он бросает личную трагедию семьи в топку трагедии времени. Для Толстого каждая судьба — космос. Каждый человек — отдельный мир. Для современного режиссера может быть и не так. Но не каждый видит, как Толстой, да и не должен. Главное — создавать зрелища, которые необходимы сегодня, и вытаскивать те обобщения, которые просты и понятны. Ведь на телевидении именно рейтинги показывают, насколько режиссер справился, например, с Толстым или подавился им. Но в любом случае имеет право попробовать. Автор — писатель Мнение автора может не совпадать с позицией редакции​​​​​​​