Без полугода век

Гала в честь столетия Иветт Шовире Концерт балет В O era Garnier состоялся вечер, посвященный главной французской балерине XX века Иветт Шовире. 22 апреля ей исполнилось бы 100 лет. Из Парижа — Мария Сидельникова. Для французского балета Иветт Шовире — это наши Галина Уланова и Марина Семенова, вместе взятые: гранд-дама Парижской оперы, воплощение академических канонов классического танца и самый известный посол французской балетной школы в мире. Она умерла 19 октября 2016 года, но тогда вечер организовать не удалось (очередь только-только дошла до покойной Виолетт Верди), и вот спустя полгода Парижская опера решила воздать почести. В отличие от Большого или Мариинки, в Парижской опере формат гала — явление нечастое. И если в России памятные вечера порой грешат длиннотами, то в случае с Иветт Шовире французы явно поскупились. За вычетом двадцатиминутного дефиле — великолепного парада всех балетных сил театра, от «крысят» до этуалей, и документального фильма — беглой, но все же показательной нарезки ее главных партий и интервью (остроумных и очень живых, несмотря на возраст), танцевальная часть вечера длилась полчаса. Краткость можно было оправдать отсутствием репертуара. Скажем, ради одного гала восстанавливать канувший в Лету балет «Иштар» 1941 года, поставленный киевлянином Сержем Лифарём для своей музы и сделавший ее этуалью, никто бы не стал. Но чем объяснить отсутствие той же «Жизели» — любимой партии Шовире, в которой ею восхищался весь балетный мир, включая Галину Уланову, и которой она в 1972 году прощалась со сценой, непонятно. Так же странно, что от «Сюиты в белом» Лифаря — вершины французской неоклассики 1940-х, которая по сей день остается гордостью парижской труппы,— оставили только финал. Ни официальных речей (что, возможно, и к лучшему), ни почетных выходов на сцену. Хотя среди приглашенных была и приемная дочь Иветт Шовире, и последний любимый партнер — Сирил Атанасофф. Тем не менее на гала были брошены лучшие ноги лучших этуалей парижской труппы. Танцевальную часть вечера оберовским «Гран-па классик» открывали Матиас Эйман и Мириам Ульд-Брам, считающиеся образцовой парой в классическом репертуаре. Однако в этот раз их дуэт не сложился. Эйман после своей вариации неудачно приземлился на колено, оперевшись на две руки и смазав таким образом впечатление и от цепких, кошачьих прыжков с завидным «баллоном», и от чистейших позиций. Партнерша его завалилась дважды: сначала опорная нога не выдержала диагональ releve, потом подвела на фуэте. Удачнее выступили Амандин Альбиссон и Жозюа Оффальт. Им достался отрывок финального па-де-де из «Миражей» (1944). В этой оде одиночеству, где Лифарь смешал романтические традиции с сюрреализмом, техника на вторых ролях, поэтому партнеры чувствовали себя раскованно и даже обошлись без старомодной патетики. Раритетом вечера был балет «Два голубя» (1919) на музыку Мессаже в хореографии Альберта Авелина. Но кусочек длиной в три минуты в исполнении учеников парижской школы (нынешним этуалям, в отличие от Шовире, это, видимо, не по статусу) пролетел не голубем — мухой, оставив в памяти только серию непривычно по современным меркам низких battement releve в сторону с продвижением на авансцену. Примером того, как сильно изменилась балетная мода, стал и «Умирающий лебедь» Сен-Санса в исполнении Доротеи Жильбер. Худенькая, стильная, с длинными, но не самыми выразительными руками, она выглядела идеальной картинкой в движении. Ее Лебедь был очень красиво страдающей девушкой, старающейся поплакать так, чтобы тушь не потекла. И все бы ничего, если бы в финале на экран не выплыла виновница вечера: не такая совершенная, в чем-то карикатурная Шовире умирала физически, без прикрас, и была настолько поглощена своим танцем, что такого Лебедя захочешь — не забудешь. Она говорила про балетную грацию, которая стала ее «маркой», про совершенство техники, которое позволяет танцевать в удовольствие, не думая о ногах, про служение своему искусству. Так размышлять о своей профессии способны немногие балерины. Но, к счастью, они еще есть в Парижской опере. Людмила Пальеро и Леонор Болак (новая звезда на парижском небосклоне) в своих партиях в «Сюите в белом» выдали гурманскую смесь грации и техники, утолив аппетиты хотя бы балетоманской части зрителей. Остальные же, а вечер Иветт Шовире был зарезервирован для AROP — друзей-меценатов Парижской оперы, поспешили на ужин в Большом фойе.