Знаменитый парижский оперный театр "Опера Бастилия" (Opéra Bastille) готовится к долгожданной премьере одной из лучших русских опер — "Снегурочка" Николая Римского-Корсакова. Первый показ пройдет 15 апреля. Секретами постановки, которая обещает французской публике много сюрпризов, поделился в эксклюзивном интервью ТАСС известный российский дирижер, музыкальный руководитель Михайловского театра Михаил Татарников. — Михаил Петрович, ваши коллеги говорят, что вы не покидаете репетиционный зал уже больше месяца. Это так? — Мы приехали сюда 1 марта и сразу начали работать. Правда, мне пришлось пару раз улетать в Санкт-Петербург на спектакли у себя в Михайловском театре. Я очень трепетно, с любовью отношусь к Римскому-Корсакову и продирижировал практически все его оперы. Этот композитор мне близок, я много дирижировал и в Мариинском театре, и в Михайловском театре, и за границей ставил оперу "Золотой петушок". Это было в Бергене, в Норвегии, там замечательный театр. — Римский-Корсаков не так широко известен на Западе, как, например, Чайковский... — Да, к сожалению, многие его произведения западная публика знает меньше. Поэтому знакомить музыкантов потрясающего оркестра Парижской оперы с этим композитором, с его музыкой, и чувствовать, с каким удовольствием они играют, это настоящее счастье! Они его, по сути, для себя открывают и уже интересуются в разговорах другими операми, которых у него очень много, как мы знаем. Ну а мой выбор — это, конечно же, "Снегурочка", впитанная еще с музыкальной школы. — Вы не впервые работаете вместе с Дмитрием Черняковым. Как складывается ваше сотрудничество с режиссером на этот раз? — С ним всегда очень интересно, и это не реверанс. Говорю как музыкант. Он прекрасно знает партитуру, оркестр, у него масса идей, и он четко понимает чего хочет и добивается этого. Конечно, он ставит очень сложные задачи перед солистами и хором, уделяет большое внимание мимансу. И все, что он делает, полностью оправдано и интересно. Он живет этим спектаклем, проживает его вместе с артистами. Я много встречал режиссеров, которые делают какую-то новацию ради новации, потому что без этого тебя не примут в современном мире, но за этим ничего не стоит. А здесь действительно есть идея! Это даже не новация, это такая отдельная история. Черняков ни на секунду не останавливается, даже здесь в театральном буфете репетирует, такое ощущение, как будто его ребенок рождается. Мы давно знакомы. Он ставил у нас в театре "Трубадур", а я дирижировал. А познакомились мы, когда я был ассистентом у Валерия Гергиева. Мы приезжали в Москву, и я проводил репетицию с оркестром. Вот тогда и встретились с Митей. — А какие впечатления у вас от совместной работы с исполнительницей главной партии Аидой Гарифуллиной? — Я давно восхищаюсь ее талантом. Она выросла сейчас в такую большую артистку, что это совершенно потрясающе. Она и была великолепна, но стала просто бриллиант. Уверен, что в образе Снегурочки Аида покорит Париж. Здесь она споет на всех восьми спектаклях. Ведь режиссура Чернякова тем и отличается, что здесь все ставится конкретно на людей, каждая роль. Огновенко — Мороз, Гарифуллина — Снегурочка, в роли Купавы — потрясающая австрийская певица Мартина Серафин, в образе Мизгиря — Томас Юханнес Майер. Самая большая сложность для иностранных исполнителей — это русский язык. Это громадная работа, которая дается очень сложно. — Как вам французский оркестр? Сложно ли музыкантам далась эта партитура? Им нравится музыка? — Вы имеете в виду школу, уровень подготовки? Должен сказать, что здесь очень хороший оркестр. Вообще в принципе любое произведение может быть сложным, но технически они со всем справились и сделали очень много нюансировок. Самое главное — что им действительно нравится музыка. Ко мне многие подходили и говорили: "Какая прекрасная музыка, какие хорошие голоса!" Оркестр работает с большим воодушевлением. Я почувствовал такую большую отдачу, которой, честно скажу, не ожидал. — Известно, что в области балета мы впереди планеты всей. А в опере? — Понимаете, русская музыка — Чайковский, Римский-Корсаков, Мусоргский — это настоящее сокровище. Но в неумелых руках все что угодно можно превратить в довольно скучную субстанцию. И мне приходилось слышать такие трактовки. Помню, несколько лет назад на одном крупном фестивале с известными исполнителями мне первый раз откровенно захотелось спать, хотя исполнялось одно из самых любимых произведений. Все надо делать с умением. Следует признать, что французы и наш балет очень любят. Здесь, во Франции, обеспечен хороший баланс оперы и балета. Я был здесь много раз, но, пожалуй, только сейчас в полной мере ощутил огромное соединение двух культур — французской и русской. Мы очень близки, намного ближе, чем многим кажется, даже нам самим. Вообще все держится на культуре, в частности благодаря Сергею Дягилеву. Это был мощнейший прорыв. — Вы ведь работали с Валерием Гергиевым... — Более того, я ему многим обязан, считаю себя его учеником. Был ассистентом маэстро, в частности во время постановки "Кольца нибелунгов" в Метрополитен-опера. Это была громадная школа, открывшая для меня большие возможности. Я вырос в Мариинском театре. Гергиев давал мне советы. И если советовал, то это было на вес золота. Это человек, который меня во многом сформировал. — И теперь вы главный дирижер Михайловского театра. Дух соперничества присутствует? — Дело в том, что Михайловский театр не пытается конкурировать с Мариинским. Это абсолютно бесполезно. Мы идем своим путем. У нас в труппе не так много людей, атмосфера более домашняя, нежели в Мариинке, где сосредоточены огромные силы. Михайловский театр небольшой, но очень красивый, со своей атмосферой. У нас не так много спектаклей, не такой обширный репертуар, но мы стараемся, чтобы все было отточено. — Ваши ближайшие планы? — Сейчас в Михайловском театре выходит "Свадьба Фигаро", но дирижировать премьерой не смогу, поскольку нахожусь здесь. Еще спустя месяц после этого у меня будет постановка в Гамбурге — "Князь Игорь". В сентябре мы открываем сезон "Севильским цирюльником". В новом сезоне в нашей программе также "Золушка". Я довольно редко дирижирую балеты, но "Ромео и Джульетта" и "Золушка" Сергея Прокофьева — это гениальная музыка, которую я никому не отдам. Чтобы дирижировать классический балет, скажем "Дон Кихот", очень важно хорошо знать хореографию, проводить в балетных классах много времени, знать технику. Моя жена — балерина, поэтому я знаю, какой это тяжкий труд. Что касается более далеких планов, то из того, что помню, — "Борис Годунов" в Монте-Карло, по-моему, через два года. Еще есть приглашение на фестиваль в Оранж. Зовут и в Прованс. Так получилось, что я провел последние полгода в Сан-Франциско, где у меня был контракт на постановку, и в Берлинской государственной. Теперь хочу больше поработать дома. — Соскучились по родному городу? — Я бы не был настоящим русским музыкантом, если бы не скучал по дому. Тем более что так люблю мой дорогой Санкт-Петербург, где родился, окончил консерваторию как скрипач и десять лет подряд учился дирижерскому мастерству. Рассуждать о Петербурге могу часами. — Волнуетесь перед предстоящей премьерой? — Как перед каждой. Внутреннее волнение, конечно, есть. Даже когда дирижирую спектакль в своем театре, не говоря уже о премьерах за границей. Обычно за день до постановки ходишь в заведенном состоянии, но это нормально. Главное, что, когда выходишь к зрителям, обо всем этом забываешь и думаешь только о музыке. Я верю, что спектакль будет очень ярким и Париж запомнит нашу "Снегурочку". Не исключаю, что многие театральные дома захотят получить эту постановку. Беседовали Арина Лебедева, Дмитрий Горохов
