Безбашенная "Ника". Как церемония кинопремии наделала много шума

Sobesednik.ru побывал на кинопремии «Ника», прошедшей через 2 дня после митингов Навального и многочисленных арестов. Корреспондент Sobesednik.ru стал свидетелем того, как киносообщество горой встало на защиту задержанных, а зам. министра культуры и советник президента краснели в зале то ли от ярости, то ли от стыда. «Тут есть идеологические разногласия» В фойе Театра имени Моссовета суетился один из главных оппонентов Никиты Михалкова – кинокритик Виктор Матизен. В бытность президентом гильдии при Союзе кинематографистов он изрядно попортил председателю союза настроение, а теперь собирал подписи под петицией в защиту Театра.doc. Независимый московский театр уже в который раз выселяют из арендуемого подвала под давлением властей. В петиции были слова и против цензуры вообще, и Министерства культуры как главного проводника этой цензуры. Сокуров, Арабов, оба Бардина, Грачевский, Ауг, Чухрай, Вера Полозкова – большинство гостей церемонии бодро ставили автографы. «Ника» всегда была премией свободолюбивой, не принимающей диктата государства над гражданами. За счет чего это происходит сегодня, даже трудно понять. Деньги на церемонию выделил Минкульт. Академию возглавляет Андрей Кончаловский, который отходит от либеральных позиций и дрейфует к брату. Список академиков у двух национальных премий во многом совпадает. Но в воздухе как будто другая атмосфера. – В Америке тоже есть «Золотой глобус» и есть «Оскар», – комментирует мне в кулуарах Владимир Познер, которого еле удалось оторвать от любителей селфи. – Я мало знаю об этом, но, мне кажется, в нашем случае тут есть идеологические разногласия. Про то, что приз «Честь и достоинство» будет вручен Александру Сокурову, стало известно вскоре после его знаменитого диалога с Путиным о Сенцове. В фойе Александр Николаевич любезно раздал по очереди интервью сразу трем съемочным группам «Первого канала», органично вставляя фразы, что «у нас бывают разногласия с нашим политическим режимом», а «министр культуры, руководство Петербурга не всегда согласны с тем, что я говорю и делаю». Sobesednik.ru поинтересовался, не вдохновился ли лауреат просьбой президента перевести фильм «Фауст» на русский. – Я решения не поменял. Не вижу необходимости. Много раз говорил Владимиру Владимировичу, каков замысел этого фильма, не представляю себе Гёте на русском языке. – История с Олегом Сенцовым как-то продвигается? – Жду результатов. Не могу вам всего рассказать, но жду и очень надеюсь. – Вы можете представить, что вам такой же почетный приз будет вручен на «Золотом орле»? – Не могу такого представить. Здесь профессиональное сообщество, а там – сообщество каких-то, видимо, избранных людей. «А как все хорошо начиналось!» Тридцатая церемония началась с воспоминаний о 1987 годе, когда «Ника» зародилась: кадры из «Прожектора перестройки», «Взгляда», «До и после полуночи», Тэтчер, Рейган с Горбачевым, Цой. Леонид Ярмольник вышел, однако, «живьем» и зачитал традиционно написанный к «Нике» стих Дмитрия Быкова о нашем безутешном времени: «Все говорят, застоя не воротишь, но, кажется, что он не уходил». Общественную дискуссию начал президент академии Андрей Кончаловский: «Не могу согласиться с Димой: часть надежд живет». И сообщил, как сложно российскому кино бороться с «голливудским асфальтом и бетоном». Однако Виталий Манский, вышедший получать «Нику» за документальный фильм «В лучах солнца», снятый в Северной Корее, начал рубить сплеча: – Меня спрашивают: ну как, похожи они (КНДР. – К. Б.) на нас? Нет, не похожи – отвечаю. В Северной Корее нет свободы, нет жизни, это вообще какое-то преступление перед человечеством. Да, мы не такие. Но они там родились и не могут ничего изменить. А мы нашу-то страну сами просрали! Никто нас такими не сделал. – А как все хорошо начиналось! Манскому уезжать в Эстонию или в Ригу, а нам тут оставаться просрамши, – модератор Гусман продолжал оставаться находчивым, но не таким веселым: ему предстоит искать деньги и на следующую церемонию. В глазах советника президента Владимира Толстого, только что зачитавшего приветствие Путина «Нике» и севшего в третий ряд, появилось напряжение. От Манского чего-то подобного ждали, а вот второй камень в огород власти прилетел неожиданно. – 26 марта много людей вышли за нашу и вашу свободу. Многие получили сроки. И таких больше, чем вмещает этот зал. Я прошу вас что-то изменить в судьбе этих людей, – уверенно говорил молодой режиссер Алексей Красовский (получил приз «Открытие года» за фильм «Коллектор»). Овация. «Все равно мы попали!» Эдуард Сагалаев высказался о родном для него телевидении тоже «по мотивам»: – В 87-м мы начали показывать оппозиционные митинги. Я представить себе не мог, что доживу до того замечательного времени, когда их не будут показывать. После Сагалаева Елена Коренева вспомнила про политзаключенных. Александр Митта и Юрий Арабов тоже разделяли «тревоги и отчаяния» коллег. Гусман уже молчал, реагировал только на безобидные вещи. Например, на то, что Павел Бардин и музыкант Вася Обломов нарядились в строгие костюмы и... белые кроссовки. Однако даже кроссовки в тот вечер казались оружием пролетариата в контексте митингов Навального. «Несогласованную акцию» в Театре Моссовета продолжил Марк Захаров: «Счастлив, что прозвучали слова о некоторых наших болевых точках». Худрук государственного Ленкома, несомненно, находил обтекаемые формулировки, но Владимир Толстой все равно ему не хлопал. Захаров вручил почетную «Нику» Сокурову. Катарсис церемонии должен был привести к кульминации именно в исполнении питерского режиссера. – «Не выступай! Ничего не говори!» – «Почему, мама?» – «Тебя убьют. Ты все время споришь с правительством», – свою зарисовку Александр Николаевич начал с пересказа утреннего диалога со старенькой матушкой. – Но я не спорю, я излагаю свою точку зрения. Мне кажется, государство совершает большую ошибку, делая такое с молодыми людьми. Сокуров обратился к мужчинам-депутатам с просьбой принять закон, запрещающий арестовывать девушек на общественных акциях: «Много было этих жертв – девчонок, школьниц, их куда-то тащили...» Напомнил про Сенцова. И посетовал, что фильмы «вынужден делать за пределами своего Оте­чества. Месяц назад я получил из Министерства культуры бумагу, которая гласит, что министерство солидаризируется с решением не показывать, например, «Русский ковчег» в Российской Федерации». «Позор!» – крикнул кто-то из зала. – Несмотря на трогательное выступление Александра Николаевича, я должен все-таки поблагодарить Минкульт, – место для рекламной паузы Гусман выбрал не лучшее. – Фильм «Ковчег» не выпускают, а деньги на «Нику» дали. Смех в зале. Сидевший во втором ряду директор кинодепартамента Минкульта Вячеслав Тельнов покраснел, шепнул что-то Евгению Герасимову и на второе отделение на свое место не вернулся. Режиссер-единоросс Герасимов после антракта сохранял бодрость духа. «Аплодисменты Юлию!» – весело кричал он. Но Гусман принял это за агонию: «Жалкие аплодисменты... Люди после первого отделения понимают, что они рискуют партбилетами «Единой России». Перестаньте нервничать! Все равно мы попали!» Цензура В телеверсии на НТВ: - Стих Быкова в исполнении Ярмольника – вырезан - Манский – вырезана вся речь, кроме слова «спасибо» - Красовский – вырезана вся смысловая часть - Коренева – купированы все слова о политзаключенных - Захаров – купирована фраза о «болевых точках» - Сокуров – в основном оставили, немного «поправив» - Арабов – купирована часть об узниках