Девочки кровавые в глазах
В российский прокат наконец выходит один из лучших фильмов прошлого года «Манчестер у моря», который принес «Оскар» за лучшую мужскую роль Кейси Аффлеку. Кроме того, на экранах редкий удачный хоррор «Демон внутри», Ольга Дыховичная в космосе и король Бельгии в кризисе. Ли Чэндлер (Кейси Аффлек) работает в бостонском ЖЭКе — выносит мусор, прочищает унитазы, чинит проводку, невозмутимо, с матерком отбивается от диалогов по душам и намеков разной степени двусмысленности. По вечерам — пивной запой с возможностью кулачного боя, по утрам — похмелье длиною в жизнь. Из этого полуобморочного существования Ли выведет телефонный звонок: в прибрежном городке Манчестер (полтора часа от Бостона на машине) от сердечного приступа умер старший брат (Кайл Чандлер). А значит, нужно впервые за годы ехать на родину, заниматься похоронами, наследством и, главное, оставшимся сиротой племянником, 16-летним тинейджером (Лукас Хеджес) со стандартным набором подростковых забот: две подружки, хоккейная команда, панк-группа. Неизбежно и столкновение с демонами прошлого — а они у Ли будут пострашнее, чем у многих: спроста, что ли, он так бухает и так старательно избегает любой близости? Формально «Манчестер у моря» рассказывает довольно заурядную, типичную мелодраматическую историю. В прошлом героя фигурирует жуткая трагедия — настоящее же дает ему возможность для преодоления, выхода из тупика отшельничества. Но на деле автор этого прекрасного, умного фильма Кеннет Лонерган не интересуется ни натянутыми хэппи-эндами, ни стоковыми чувствами — хотя бы потому, что от той боли, которую прячет в себе от мира когда-то хваставший женой и тремя дочерьми персонаж Аффлека, не избавиться; она с ним навсегда. Лонерган при этом решительно отказывается нагнетать пафос — более того, многие из сцен фильма проникнуты почти комедийной иронией. Режиссер последовательно подчеркивает смехотворность повседневной рутины и страшный абсурд похоронного дела — благодаря чему только ключевые, раскрывающие горе Ли эпизоды (флешбэк из прошлого, прощание с братом, встреча с бывшей женой в исполнении Мишель Уильямс) становятся только мощнее и страшнее. Они при этом парадоксально озвучены классикой вроде Генделя и адажио Альбинони, которая будто бы добавляет происходящему театральности, заставляет зрителя не слиться с персонажами, а отстраниться — увидеть в них не только благородный груз беды, но и жалкость. Постепенно раскрывая каждого основного героя, Лонерган преображает эту жалкость в зрительскую жалость — но и ее, не давая драме развиться в мелодраму, обесцениться, быстро и мудро топит величественными пейзажами Манчестера у моря. Что бы ни случилось с теми, кто в них обитает, они сами уже не денутся никуда, а значит, всегда смогут утешить. «Живое» (Life) Режиссер — Даниэль Эспиноса По коридорам Международной космической станции скользит, то и дело поддаваясь невесомости, камера — постепенно знакомя нас с вращающимися в этой гигантской жестянке персонажами, разношерстной интернациональной командой, миссия которой заключается в сборе находок отслужившего свое марсохода. Главная сенсация — извлеченная из корки марсианского льда одноклеточная форма жизни, которую на Земле ждут с понятным нетерпением и даже уже успели в шутку окрестить Кэлвином. Вот только, как быстро выяснят угрюмый врач (Джейк Джилленхол), бравый механик (Райан Рейнольдс), осторожный бактериолог (Ребекка Фергюсон) и остальная, включающая русскую интеллектуалку (Ольга Дыховичная) компания, некоторые инопланетные микроорганизмы имеют привычку феерически быстро развиваться — и очень голодны. Первые сцены «Живого» с их почти бесшовным синтезом операторских изысков и компьютерной графики так эффектны, что и от того, что следует за ними, ждешь изобретательности, достойной сравнений с «Гравитацией» и «Аватаром» — но быстро становится понятно, что режиссер Эспиноса лишен подлинных визионерских амбиций. Как только Кэлвин преображается из прозрачной материи во флуоресцентную космическую улитку-убийцу, «Живое» быстро скатывается в типовой, беззастенчиво копирующий «Чужого» (даже космонавтов, которым сценарий уготовил участь смертников, здесь столько же, что и в классическом фильме Ридли Скотта) спейс-хоррор. Беготня по все менее эффектным с каждым кадром коридорам, возня с вентилями и неисправным оборудованием, гонка по направлению к спасательным капсулам — все это в «Живом» поставлено с ремесленнической обстоятельностью и все это любой современный зритель где-то уже видел. Увы, о том, что кое-что действительно оригинальное у него в колоде все же есть — это Ольга Дыховичная в образе не самой банальной русской космонавтки — Эспиноса, похоже, не догадывается. «Королева Бельгии наняла меня, чтобы снять восхваляющий ее супруга, показывающий глубину его любви к народу документальный фильм "Наш король"», — сообщает, настраивая камеру, седой режиссер (Питер ван дер Хувен) с фамилией Ллойд и довольно аферистской внешностью. Проблема номер один заключается в том, что король (Питер ван ден Бегин) не слишком-то кинематографичен: не хвастает ни красноречием, ни харизмой, а чуть что, предпочитает вырубиться сном. Проблема номер два: пока монарх вместе с парой подчиненных и пройдохой-документалистом пребывает на бессмысленном официальном визите в Турцию, сама Бельгия вдруг распадается на части: валлоны объявили об отделении от надоевших им фламандцев. Турецкая госбезопасность отменяет все рейсы и требует не покидать отель — но у короля другие планы: надо как можно скорее вернуться на родину и взяться за народное примирение. Так начинается карикатурный трип через Балканы со всеми вытекающими: болгарское хоровое пение, домашние кебабы, сербские снайперы и тотальная растерянность. Понятно, каков основной прием режиссеров «Короля бельгийцев» Бросенса и Вудворт: их фильм ограничивается кадрами пресловутого «Нашего короля», а его постоянно норовящий обмануть службу протокола и запечатлеть монарха в неприглядном виде автор Ллойд служит этаким вымышленным гибридом между Майклом Муром и Виталием Манским. Этого, единственного приема, на удивление, здесь оказывается вполне достаточно, чтобы генерировать юмор, может быть, не самый убойный — но достаточно абсурдный, чтобы удерживать внимание. Получается роуд-муви, осознанно смехотворное (вот монарх слизывает домашний соус с пальца простой болгарской женщины, а вот внутренние трения его нации убийственно проявляются в диалоге главы администрации и юного камердинера), но при этом не лишенное и глубины: фильм, начинающийся с комедийного приговора современной единой Европе, затем последовательно показывает, как в появлении новых европейцев (сербов, черногорцев, даже турков) нет решительно ничего плохого — витальности в них явно больше, чем у спящего на ходу бельгийского правителя. В захолустье Вирджинии редкий по здешним меркам переполох — в одном из местных домов, похоже, разверзнулся натуральный ад: тела жильцов искромсаны, стены залиты в кровью, а единственной зацепкой для расследования служит закопанный в подвале труп девушки в, на удивление, хорошем, учитывая обстоятельства, состоянии. Тело везут в морг — под скальпель патологоанатома-ветерана (Брайан Кокс), который попутно пытается передать семейную профессию сыну (Эмиль Хирш). Юноша больше интересуется живыми девушками, а не мертвыми, но возможности поприсутствовать при самом странном вскрытии в своей жизни все же не упустит. «Демон внутри» построен, как детектив с уклоном в анатомию, но русскоязычный вариант названия немного выбалтывает заготовленный в сюжете спойлер — как, впрочем, и резюме режиссера, норвежца Андре Овредала, в своем самом громком фильме «Охотник на троллей» вовсе не стеснявшегося вытащить из рукава туз фантастического, паранормального явления во плоти. Так что и здесь, пока артисты Хирш и Кокс методично режут мертвую красавицу, предчувствие встречи со сверхъестественным злом уже ощущается в стерильном интерьере морга — и эта встреча не заставит себя долго ждать. Само по себе такое жанровое превращение — из осторожного детектива в подрывной, начиненный парой рискованных идей о гендере и власти хоррор — не то, чтобы особенно свежо, но Овредал обставляет его с такой же ловкостью, с которой в свое время вводил в норвежские леса гигантских троллей; не оторваться.
