Друг Геннадия Бортникова: Он чувствовал себя бездомным и покинутым

24 марта исполняется 10 лет со дня смерти народного артиста СССР Геннадия Бортникова, решил напомнить Sobesednik.ru. Он известен по таким киноработам, как «Взорванный ад», «Алло, Варшава!», «Следствие ведут знатоки. Мафия». Девушки всего Союза были влюблены в высокого, статного, обаятельного красавца с бархатным голосом и буквально заваливали артиста письмамис признаниями в любви, не давая прохода после спектаклей. Soobesednik.ru пообщался с его другом – 81-летним Евгением Ковалевым – и узнали, почему Бортникову не везло в кино, из-за чего он так и не женился и что его гложило до последних дней. – Мы познакомились с Геной в 1963 году, – начинает рассказ Евгений Ковалев. – Я был воодушевлен его фильмом «Взорванный ад», где он сыграл главную роль (Николай Варежков). Признаюсь, что долго боялся к нему подойти после спектакля. Помню, что, когда все же решился, у меня сильно билось сердце, над губой от волнения аж выступила испарина. Он выходил после спектакля, и я его словил прямо у дверей, чтобы девчонки не разорвали. Что-то промямлил ему, Гена улыбнулся: «Спасибо... Как будто давно тебя знаю». Эта фраза меня немного испугала и насторожила. Потом долго думал, за что он все-таки меня отблагодарил. Наверно, я его тогда спас от фанаток, которые рвались увидеть своего кумира. Ему мешками приходили письма с признаниями в любви. – Он был очень ранимым, – продолжает Ковалев. – Гена был неравнодушен к брошенным животным. Если видел, например, что котенок или щенок оставлен на произвол судьбы, то обязательно их подкармливал. Он говорил: «Иногда животные намного добрее людей». Возможно, он и себя чувствовал таким же бездомным и покинутым всеми, но никогда этого не показывал. Ведь он практически рос сам по себе, был обделен родительской любовью. Отец мало им занимался, так как постоянно летал (был летчиком. – Авт.), а мамы не стало, когда ему было 6 лет. Геннадий Бортников окончил семь классов, затем поступил в машиностроительный техникум и около года проработал слесарем. – Многие даже и подумать не могли, что обычный рабочий может заниматься живописью. Гена с легкостью поступил в художественное училище и параллельно работал художником в драматическом кружке. Его закружила творческая атмосфера, и он стал воплощать свои идеи не только на холсте, но и на сцене. Как и любой художник, он сначала немного смущался, когда оказывался в центре внимания. Потом ему это понравилось, сцена была его наркотиком. Он ушел из училища, закончил вечернюю школу, чтобы получить аттестат, и поступил в Школу-студию МХАТ. Сразу же после ее окончания его пригласил в Театр им. Моссовета Юрий Завадский (педагог и режиссер. – Авт.). Гена был ему благодарен до последних дней, ведь именно Завадский разглядел в нем его природную сущность. Репертуар театра стал строиться исключительно под Бортникова. Спектакль «В дороге» по пьесе Виктора Розова, где Геннадий сыграл Володю, стал для актера судьбоносным. Бортников приглянулся одному французскому продюсеру, который был поражен игрой артиста, и пригласил его на фестиваль во Францию с этим спектаклем. – Конечно, под действием всеобщей эйфории Гена поехал за границу. Французская публика была без ума от него. Ему даже предлагали создать собственный театр, обещали хорошие условия, но он не согласился. Во-первых, он был верен своей стране, во-вторых, он боялся, что навсегда останется у французских зрителей на устах как иммигрант. Также он не знал язык, да и менталитет все-таки тоже имел значение. Он и у себя на родине был достаточно востребован, и у него было много планов. Понимаете, он жил только творчеством. Ему ничего не нужно было, страшно признать, но даже он сам отрекся от себя. Говорил, что им правит только творчество. Геннадий Леонидович дебютировал в кино в 1961 году в фильме «Взрослые дети», где в эпизоде сыграл влюбленного парня. Спустя пять лет на экраны вышла картина Ивана Лукинского «Взорванный ад» (художественный фильм о войне по пьесе Афанасия Салынского «Камешки на ладони». – Авт.), после которой его узнала вся страна. Сам Бортников в одной телепередаче признался: «В кино мне не очень везло. Для кинорежиссеров я был романтическим героем и остался им. Время шло, многое изменилось, нужен был социальный герой, поэтому мой оказался невостребованным». – Он сыграл в 25 фильмах, хотя мог бы и больше. Он очень переживал. Гена больше был театральным артистом, – говорит Ковалев. – Когда находился с ним в одном зале, то физически ощущал его энергетику. Невозможно было оторвать глаз от его движений. Ведь он так плавно и легко передвигался, буквально парил. Таких, как Гена, или похожих на него актеров я больше не встречал, а сейчас уже тем более не встречу. В 1997 году не стало наставника и, если можно так сказать, второго отца Бортникова – Юрия Завадского. – Гена очень тяжело пережил его кончину. Было страшно смотреть в его пустые и безжизненные глаза. Как будто он внутренне умер... Ведь все театральные идеи тоже канули в бездну. Он мечтал сыграть Гамлета, уже репетировал с Завадским. Гена никогда не показывал своих слез. Правда, один раз я ему позвонил, он взял трубку, а там, слышу, его рев. Потом через секунду он резко успокаивается и начинает говорить нормальным голосом. И так, наверное, каждый вечер, пока его боль от утраты не прошла. Быт был ненавистен и чужд Бортникову. Все домашние проблемы его не интересовали. Как-то он сказал: «Какая разница, где настигнет смерть – в роскошном дворце или в однокомнатной квартире? Все перед ней равны». Он никогда не гнался за деньгами. Главное, чтобы хватало на еду. Да он особо-то и не ел. Несмотря на это, у него всегда были силы. Геннадий Леонидович был настолько погружен в творчество, что не создал собственной семьи. О чем, сам признаваясь во многих передачах, не жалел. – Гена был очень скрытным и скупым на какие-то откровения. Правда, иногда все-таки открывался. Если его спрашивали о женщинах, то он спокойно говорил на эти темы, как будто это и не его вовсе спрашивают. Было видно, что таким образом он пытался скрыть свою боль. Ведь он ничуть не был обделен женским вниманием. Он просто никому не верил, боялся, что его мир кто-то разобьет или что его предадут. Даже тех, кто проявлял к нему искренний интерес, он не впускал в свою душу. Он думал, что его будут любить за то, что он звезда, а не за то, что он просто есть. Была одна девушка, которая в нем души не чаяла, и он даже на миг растаял. Но на следующий день решил не заниматься самообманом и разорвал зарождающиеся отношения. С возрастом Бортникова все реже и реже можно было увидеть на сцене. Многие недоумевали, в чем причина столь резкого исчезновения. – То, что Гене не предлагали роли – неправда. Его звали в различные театры, но только на роли уже не принцев и молодых героев, а отцов и дедушек. Конечно, ему было психологически сложно перейти из одного возрастного амплуа в другое. Душой он был вечно молод. И это страшно, когда человек в 50 лет пытается быть молодым. Когда ему предлагали возрастные роли, то возмущался, что не знает, как сыграть мужчину в возрасте. Он их называл стариками, хотя самому уже было под 60. Однажды он обмолвился: «Смотрю в зеркало и не понимаю, кто в нем? Где я-то? Хотя стою напротив зеркала я». Искренне завидую Гене, потому что он не чувствовал одиночество так остро, как я. Он привык быть один, свое второе «я» выражал в творчестве, писал стихи, рисовал, говорил: «Мы приходим в мир одни и уходим одни». Актер никогда не жаловался на здоровье. 8 апреля 2007 года он должен был выйти на сцену в спектакле, который сам поставил, но в ночь на 21 марта был госпитализирован с обширным инфарктом. – Потом ему стало легче, даже перевели в палату. Он старался всех приободрить, улыбался... Но спустя 3 дня его не стало на 68-м году жизни. Я даже не мог прийти с ним попрощаться. До сих пор не верю, что его нет. Надеюсь, на небесах он тоже занимается любимым делом.