Адвокат назвал сумму компенсации, которую потребует Чудновец

Напомним, вчера поздно вечером из ИК №6 Нижнего Тагила вышла на свободу жительница Екатеринбурга, осужденная за репост на своей странице в социальной сети сцены издевательства над маленьким мальчиком. Дело Чудновец вызвало огромный общественный резонанс. Не менее эффектным оказался и сам процесс выхода женщины на свободу: он больше напоминал спецоперацию. Из ИК освобожденную вывезли на "Волге" с затемненными стеклами, петляли по улицам Нижнего Тагила, чтоб оторваться от машин с представителями прессы. И только в условленном, указанном по телефону месте (на Привокзальной площади) ее передали в руки гражданскому мужу Андрею Мясникову. Зачем нужна была такая скрытность, и какие дальнейшие перспективы у " дела Чудновец" корреспондент "РГ" выяснила в эксклюзивном интервью с адвокатом освобожденной Алексеем Бушмаковым. Как выдумаете, почему такая секретная операция была по ее освобождению? Алексей Бушмаков: Даже предположить не могу. Видимо, для того, чтобы внимание СМИ снизить, а в итоге получилось все наоборот. Какие-то машины с тонированными окнами вывозили, засекреченное место передачи. Впервые в своей практике такое встречаю. На форумах люди предполагают, что таким образом пытались скрыть следы насилия у освобожденной, побои. Алексей Бушмаков: Я уверен, что - нет. Это полностью исключаю. Она бы за медпомощью сразу обратилась и не стала молчать. История - публичная. Дело на контроле не только высоких инстанций, но и общественности. Так поступать с ней просто не могли. Хотя логика сокрытия не понятна: могли бы так, за темными окнами и до Екатеринбурга довести, а тут - в Тагиле передали. А как объясняете ее нежелание общаться с прессой? Алексей Бушмаков: Я, как человек давно работающий с заключенными, считаю, что она поступает правильно. Она должна отдохнуть и физически и морально. В это время ее гуманнее не трогать. Сам как отойдет - выйдет к людям. Она даже в интернет не выходит, боится внимания со стороны контрольных служб. Алексей Бушмаков: Это понятно, первые ощущения на свободе - всегда такие. Обживется, обстроится и будет общаться везде. И в интернете, и на телевидении. У нее натура такая - классическая правозащитница. Евгения уже говорила, что будет добиваться компенсации за незаконное осуждение. Сумму назвать затрудняется. Говорит, что адвокату лучше просчитать. Вы как-то уже рассматривали это вопрос? Алексей Бушмаков: Запроса от подзащитной ко мне еще не поступало. Но, исходя из практики, считаю разумным требовать 600 - 800 тысяч за четыре месяца в СИЗО и колонии. Плюс дополнительная компенсация, которую надо еще просчитывать за время расследования уголовного дела, расходы на судебные издержки, адвокатов, переезды в другой город и так далее. Заявить можно серьезную сумму. Но по факту, предполагаю, мы получим тысяч 100 - 150. Обогатиться на этой печальной истории невозможно, часть жизни вычеркнуть - реально. Буквально неделю назад мне звонил мужчина, его преследовали девять месяцев незаконно, он получил компенсацию: 20 тысяч рублей. В горячих обсуждениях в соцсетях люди предлагают наказать всех, кто причастен к незаконному осуждению Чудновец: и судей, и следователей. Если у вашей подзащитной появится такая мысль, вы ее будите поддерживать или отговаривать? Алексей Бушмаков: Я, безусловно, ее поддержу. Но нужно отличать судебную ошибку от вынесения заведомо неправосудного приговора. Одно дело, когда следователь, судья однозначно знали, что она невиновна. И другое, когда они заблуждались - в силу, может быть, своего уровня компетенции , опыта. Если мы начнем судить судей за то, что они выносят приговоры, которые потом отменяют, их некому будет выносить. У нас существует целая система, настроенная на то, чтобы исправлять судебные ошибки. И в этом случае система сработали и ошибку исправила. Какова роль общественности в том, что ошибку заметили и исправили? Алексей Бушмаков: В обществе есть запрос на справедливое судебное разбирательство. Люди устали от сфабрикованных уголовных дел, потому была такая бурная реакция, не заметить которую было бы невозможно. Другое дело - сама личность Чудновец. Представляете, была бы это не активная молодая женщина, с мать маленького ребенка, а неприметная жительница небольшого городка. И не факт, что все бы закончилось так хорошо. Вы видите Чудновец после выхода из колонии в роли правозащитницы? Алексей Бушмаков: Да, это было бы прекрасное начало новой жизни, если бы она занялась правозащитной деятельностью. Она до судебного процесса, конечно, этим же занималась, но не профессионально, на бытовом, можно сказать, уровне, как человек неравнодушный к несправедливости. Если сейчас она вернется к той же деятельности, с какой-то определенной подготовкой, планом работы, я думаю, у нее много получится.