«Самое технологичное чувство на свете — это кайф»
В понедельник, 27 февраля, от последствий повторного инсульта скончался Сергей Кушнерев — журналист, известный телевизионный продюсер, неоднократный обладатель ТЭФИ. За 54 года он прошел путь от стажера в «Комсомольской правде» до влиятельного телепроизводителя, под руководством которого запустились проекты «Жди меня», «Последний герой», «Женские истории» с Оксаной Пушкиной и другие культовые телепередачи. Он открыл стране Сергея Бодрова-младшего, Марию Шукшину и Чулпан Хаматову как телеведущих. Долгие годы Кушнерев руководил телекомпанией «ВИД», и многие помнят его именно по рейтинговым телепроектам нулевых. Мало кто знает, что именно Кушнерев собственными руками сверстал первый номер «Новой газеты» и начинал карьеру во «Взгляде», чтобы хоть как-то прокормиться. Бывшие коллеги и друзья Кушнерева рассказали «Ленте.ру», каким они его запомнили и как, не будучи революционером, он разрушал стереотипы в редакциях. Владимир Мамонтов, генеральный директор радиостанции «Говорит Москва». В 1990-х работал на различных руководящих постах в редакции «Комсомольской правды» Когда я пришел в «Комсомолку», Сергей уже несколько лет работал в редакции. Не припомню, как конкретно тогда звучал его пост, но точно помню, что он был важным человеком. Вообще, как бы он ни назывался, он всегда был важным человеком, отличным менеджером и организатором. Именно с Кушнерева в «Комсомольской правде» началась компьютеризация. Он первым приволок в «Комсомолку» персональный компьютер, когда еще никто толком не понимал, что это такое. Изумленный народ ходил мимо его места и спрашивал: «Серег, а что ты вообще делаешь?» Чтобы вы понимали, в 1990-х редакция «Комсомолки» использовала для коммуникации пневмопочту, установленную еще в 1930-х годах. Сергей был тем, кто, условно, пришел к главному редактору или на редколлегию и убедил всех в необходимости закупить компьютеры и организовать свою сеть. По моему ощущению, Серега всегда был молодым. Даже в его внешности было что-то мальчишеское. Они был живчиком, и в редакции его всегда окружала молодежь. У него был свой питомник. В «Комсомолке» существовал «Алый парус» — пул начинающих авторов, которых патронировали очень серьезные журналисты. Он вел «Алый парус» наряду, например, с [Валентином] Юмашевым (в будущем — советником Бориса Ельцина по вопросам СМИ, его биографом и руководителем его администрации — прим. «Ленты.ру»). Сережа умел задать молодежи нужное направление, и надо отметить, что никто из его «выводка» никуда не пропал из журналистики. Сергей не был революционером, но всегда остро ощущал тенденции времени. К примеру, он первым почувствовал, что читатели начали уставать от длинных текстов, и придумал, как выдавить из газеты тягомотную скукотень. Он начал делить лист А4 на четвертинки, таким образом установив новый лимит на количество знаков. В начале 1990-х внутри «Комсомолки» разгорелся большой конфликт в связи с приватизацией издания. Это было настоящее противостояние. В результате в редакции осталась консервативная часть, поддержавшая Владимира Сунгоркина как главного редактора и генерального директора, в том числе и я. Сергей вместе с другими несогласными — Дмитрием Муратовым, Сергеем Кожеуровым — ушел делать новый проект. Поначалу он назывался «Новая ежедневная газета». Но выпускать газету каждый день дико дорого, поэтому скоро издание сменило периодичность и стало называться просто «Новая газета». Несмотря на то что в свое время коллектив «Комсомолки» разделился на два лагеря, которые бились друг с другом не на жизнь, а на смерть, нам удалось сохранить добрые человеческие отношения. Мы поддерживали их до последних дней. Буквально осенью я обращался к Сергею с просьбой. Он мне помог, рассказал, что взял творческую паузу и занимается написанием книги. После ухода из «Новой газеты» Сергей покорил две Джомолунгмы. Первая — передача «Жди меня», совершенно не характерная для современного телевидения. Это серьезный труд — найти людей рассказать их истории. Я вижу в этом чисто «комсомольскую» школу. Он так был воспитан, что просто должен был придумать эту программу. Вторая вершина — «Последний герой». Хотя проект был развлекательным, он никогда не был глупым. Он опирался на человеческие качества. Для Сергея это всегда было очень важно. Андрей Добров, ведущий РЕН ТВ в Facebook Играть его в капустнике было совсем просто — набычиться, громко сопеть, хлопать всех по плечу, говорить отрывисто. И при этом быть абсолютно в себе, закрыться, выглядеть немного чудаковатым — но это только для тех, кто его не знал. Потому что те, кто его знал, понимали, что за этой чудаковатостью, за этим сопением скрывается настоящий редакторский талант, страшная работоспособность, глубокий ум и журналистская чуйка. Прочитывать двести страниц материалов в день — еще в бытность ответсеком в «Комсомолке», причем понимая и обдумывая каждую фразу! На телевидении никто не помнит своих учителей — кто привел тебя в эфир, кто учил тебя этой работе. Я с гордостью могу сказать, что моими первыми учителями в телевидении были два великих телевизионщика — Сергей Кушнерев и Александр Любимов. Сергея Анатольевича не стало. Все, кто работал в Останкино, знают: если уходит настоящий мастер (неважно, в какой должности), его фотография выставляется в холле подъезда номер один. Я давно не был в Останкино, поэтому в память о Сергее Анатольевиче поставлю его фотографию у себя в Facebook. Дмитрий Муратов, главный редактор «Новой газеты» Из «Комсомолки» Кушнерев ушел с нами делать «Новую газету». Денег не было, было только две комнатки в «Московских новостях» и какая-то каша, которую варила жена нашего генерального директора. Первый номер мы делали на коленках. Кушнерев освоил верстку, верстал первый номер «Новой газеты» весь день и всю ночь и, поставив точку, просто откинулся, встал, опустился в угол и заснул. Первый номер был исключительно сделан Сережкиными руками. Как и в «Комсомолке», в «Новой» Кушнерев отвечал за производство и придумывание новых тем. Он с ходу выдумал несколько новых форматов. Например, вкладку «Латинский квартал», полностью посвященную студенчеству. Он придумал первый в нашей стране социологический журнал, в котором мы с помощью социологов делали опросы по остросоциальным темам. Мы выпускали красивые синие книжечки с графикой — это был печатный институт общественного мнения. Он придумал еще одну замечательную штуку — карманный журнал для девочек. Издание формата заднего кармана джинсов, даже обложка у него была джинсовая. Там публиковались дневники наших читательниц — задолго до появления «Живого журнала». Кушнерев собрал вокруг себя безумно талантливых людей, которые пришли за ним из «Комсомолки». Это и Сергей Соколов, и Эрик Шур, Игорь Степанов, Влад Тупикин — ныне известный специалист по контркультуре, Юлия Будинайте, Владимир Умнов, Аня Рыбина, Павел Гутионтов. Можно бесконечно перечислять фамилии молодняка, который он воспитывал. Вся эта молодежь буквально вилась вокруг Кушнерева, любимой фразой которого было «Дух живет повсюду». Была у него и другая фраза: «Ты слишком натужно что-то делаешь, а должно учитывать, что самое технологичное чувство на свете — это кайф». Он считал, что в каждой даже заурядной истории можно раскопать что-то интересное и делал это с любопытством. В феврале 1995 года мы приостановили выпуск газеты. Кормить газету было нечем. Нас семь раз выселяли и гоняли по всей Москве. Это сейчас мы лучшая газета 2016 года по версии Международного конгресса издателей, а тогда мы были в полном дерьме. У всех ведь еще молодые семьи, маленькие дети… Мы ушли с хороших окладов в «Комсомолке» просто в никуда. Чтобы нашим сотрудникам было чем прокормиться, Александр Любимов предложил части нашей команды делать программу «Взгляд». И Кушнерев вместе со своими ребятами фактически провели жеребьевку: кто остается делать газету, а кто идет во «Взгляд». Тогда же нашли Сергея Бодрова-младшего, который был специалистом по культуре итальянского Возрождения — Кушнерев, в сущности, открыл его для страны. По дружеской договоренности мы отпустили часть коллектива на прокорм. Пара человек ушла в «Известия», еще кто-то — в «Огонек». Потом они возвращались, но Кушнерев уже плотно сросся с телевидением. Но у нас Кушнеревым никогда не было никакого разрыва, ни человеческого, ни идеологического. Тем более он отказался от любой идеологии. Можно расследовать, можно преследовать или разоблачать, а можно смягчать нравы и чувства. Он выбрал для себя такой путь. Он хотел, чтобы у человека очищались эмоции, чтобы люди ощущали чужое добро. Именно на этом построена программа «Жди меня». В жанровом смысле наши дороги разошлись, в человеческом — никогда. Что касалось работы, то в деле Сергей был талантлив и свиреп. Он никогда не был мягким и дипломатичным. Кушнерев — демиург, а талант нуждается в определенной диктатуре. Он пыхтел-пыхтел-пыхтел, настаивал на своем и доказывал свое, заднего хода у него не было. А иначе не было бы этого сложнейшего проекта «Последний герой», который делала армия народа. Я никогда не понимал, как он управляется со всей этой махиной. Но не влюбиться в него было невозможно. Он был человеком, которого очень любили женщины и белки. На даче в Валентиновке к его деревянному дому сбегались не только все окрестные белки, но и, казалось, белки всей средней полосы России. И каждый знал, что в гости к Кушнереву достаточно приносить только орешки. На таких качелях он и качался всю жизнь: от талантливого, но жесткого менеджера до нежнейшего в быту создания, абсолютной широты и расточительной доброты. Я до последнего получал от Пети Толстого СМС о состоянии здоровья Сережи, для меня его смерть полный шок. Я потерял близкого друга, а газета — отца-основателя.
