Юлия Юдина: Родителей не надо обвинять

Каждый ли из нас способен стать приемным родителем? Какую поддержку кроме денежных выплат получают опекуны и усыновители? И смогут ли они вернуть все полученные средства в том случае, если поймут, что не справляются с воспитанием приемных детей? Какой алгоритм работы с семьями в сложных ситуациях необходимо принять? На эти и другие вопросы отвечает директор фонда "Измени одну жизнь", многодетная мама Юлия Юдина. Беседовала Иоланта Качаева специально для проекта "Жизнь без преград" О том, что не каждый должен быть приемным родителем — Фонд "Измени одну жизнь" недавно взял новую высоту — 10 тысяч детей по видеоанкетам, снятыми сотрудниками фонда, устроены в приемные семьи. Стать мамой или папой ребенка из детского дома — на это способен любой человек или обладающий какими-то специальными качествами? — Каждому из нас в жизни встречаются врачи от бога, педагоги по призванию. Вот именно такими же бывают и приемные родители. Не каждый может быть пилотом лайнера или танцевать на сцене Большого театра. И не каждый может быть не только приемной мамой или приемным папой, а вообще быть родителем. Согласно статистике, в странах Европы, США, Канады, России лишь 1,5-2% населения потенциально готовы стать приемными папами и мамами. И у них вряд ли есть перечень специальных качеств. — Но бывает, что человек и школу приемных родителей (ШПР) прошел, и вообще он детей любит, и для своих детей — чудесный образцовый родитель, а с приемными детьми не может общаться. Почему? — Некоторые приемные родители говорят, что с детства знали, что они возьмут ребенка. А есть такие, которые еще год назад не задумывались о таком повороте судьбы. К примеру, несколько моих подруг стали приемными мамами не потому, что они осознанно к этому шли, что они не могли родить или что они мечтали с детства о том, чтобы спасти одну жизнь. Нет. Просто увидели ребенка и не смогли пройти мимо. Вообще дело не только в том, кто может быть приемным родителем. Важно понимать, что далеко не каждый должен им стать. Есть такое понятие, как судьба, случай, звезды сложились — как угодно это называйте. — Сколько претендентов на роль приемных родителей "отбраковывается" в ШПР? — В ШПР говорят о 30% своих слушателей, которые уже во время обучения понимают, что не готовы быть приемными родителями. Они либо откладывают свое решение взять ребенка, либо вообще отказываются от него. ШПР находятся в довольно странной ситуации. Тренеры не могут высказать свое мнение в запретительной форме, к примеру, о том, что в их группах есть люди, которым нежелательно брать детей. Ведь те будущие приемные родители, которые получают заключение о возможности стать приемными родителями, имеют постоянный доход, необходимый метраж квартиры, а также медсправки о том, что они здоровы. Всего этого, по сути, достаточно, чтобы формально взять в семью детей. Поэтому если в адрес какого-то человека, желающего взять в семью приемного ребенка, у тренера ШПР появится тревога и озабоченность, то эти чувства чаще всего с тренером и останутся. — То есть если на занятия в ШПР ходит условная тетя с неврозами и тренер ШПР видит это, то его мнение никому не интересно и ей никто и ничто не помешает стать приемной матерью? — Она не сможет взять ребенка, если врач в поликлинике поставит под сомнение ее психическое здоровье. А если в медсправке написано, что она здорова, то мнение психолога из ШПР мало кого заинтересует. И эта условная тетя возьмет ребенка. Что можно узнать о приемном родителе из его справок? Что у него нет туберкулеза, что квартира — 62 кв. м, что его зарплата — 50 тыс. рублей. Может ли он воспитывать ребенка или нет? Как это понять? В России формальные фильтры для приемных родителей. Они отсекают совсем уж криминальный вариант, когда ребенка хотят взять в семью, где, к примеру, у всех домочадцев открытая форма туберкулеза, и они живут на чердаке или в сарае. О том, что надо подбирать родителей для детей, а не наоборот — Когда статус "приемный родитель" смогут получить меньшее, но более качественное, если так можно выразиться, число людей? — Думаю, что ситуацию можно будет изменить не раньше, чем лет через пять-семь, когда родителей начнут подбирать для детей. То есть не родители будут выбирать себе детей, как это сейчас происходит, а специалисты займутся подбором родителей для каждого ребенка индивидуально. — Почему это сейчас невозможно? — В нашей большой стране слишком мало таких психологов, как, к примеру, Людмила Петрановская. Для этого в каждом селе должны быть профессиональные психологи, которые все знают про особенности детей, переживших травмы, а также знают детей из своего района, и при этом могут оказать психологическую поддержку взрослым. Тогда у условной тети с неврозами, пришедшей в ШПР на обучение, будет гораздо меньше шансов взять ребенка из детского дома. Но трагедия в том, что в детских домах и интернатах сейчас живут дети с инвалидностью и подростки. На малышей, оставленных в роддомах, на здоровых детей стоит очередь усыновителей. Их и так заберут, никого специально уговаривать не надо. Сейчас важно, чтобы в семьи брали детей с особенностями развития и тех, кому больше 10 лет. Поэтому ужесточать требования к людям, желающим стать приемными родителями детей-инвалидов, а также подростков, сейчас вряд ли целесообразно. О том, что приемные родители не должны возвращать выплаты при возврате детей — В каждом регионе свой размер выплат для тех, кто берет в семью детей. Этот денежный вопрос может испортить приемных родителей? — Приемными родителями становятся либо люди с "хелперской" мотивацией, либо те, для кого пособие на детей — возможность выжить. Не потому, что люди такие ужасные и наживаются на детях, нет. Так они выживают. Выживают вместе с детьми. К сожалению, во многих городах и селах либо очень маленькие зарплаты, либо совсем нет работы и, соответственно, дохода. А когда люди создают приемную семью, получается, что они получают определенную работу с регулярной зарплатой, так можно сказать. Я считаю, что это очень правильный шаг со стороны государства — стимулировать семейное устройство подростков и детей с особенностями развития. Таких ребят брать никто не хотел, это не секрет. Единственный стимул — материальный. Поэтому власти пошли по логичному пути, который используется во всех странах мира. И здесь нет никакого промаха. Поверьте, никто не обогатился, воспитывая приемных детей. Это очень тяжелый труд. — Если родители не справились с возложенными обязанностями, отдают детей обратно, они должны вернуть полученные деньги. Насколько, это, по-вашему, приемлемо? — Это вряд ли это возможно. Ведь деньги были потрачены. Отчетность органам опеки предоставлена. Поэтому процесс сдачи не должен быть таким однозначным. Допустим, приемные родители говорят: мы не справляемся, не можем, а им в ответ: а вы нам еще и миллион рублей должны! Но ведь если правда человек не справляется, то никакой миллион его уже не остановит. Совершенно при этом выпадает вопрос о том, почему же получилось так, что приемные родители ребенка возвращают? Что произошло между тем моментом, когда семье дали "подъемные", предоставили квартиру, и тем моментом, когда ребенка сдают обратно в детский дом? Кто все это время работал с семьей? Кто оказывал необходимую психологическую помощь, медицинскую, кто консультировал? Ситуация с отобранием детей из приемной семьи Светланы и Михаила Дель все эти вопросы вскрыла. И их надо решать. О детоцентризме и здоровом эгоизме родителей — Взять приемного ребенка в семью, тем более подростка или особого ребенка — непростое решение для любого человека. Как понять, способен ли ты воспитать его, хватит ли твоего ресурса — сил, терпения, уважения и любви к этому ребенку? — Заранее это понять невозможно. Ну разве можно заранее понять, разведешься ты с мужем или нет? Чужой опыт — это чужой опыт. Какие бы ты слова ни говорил себе, пока ты не проживешь, ничего не получится. Что касается ресурса, то для родителей очень важно такое понятие как самоорганизация. Мама — приемная, многодетная, просто мама — должна себя баловать, понимать, что она у себя одна. И сначала мама, потом дети. Я никогда не забуду один эпизод из своей жизни. Моя мама врач. Она всегда работала, у нее нас двое детей. И вот как-то я сижу, решаю задачку по математике, и кричу ей: "Мам, у меня математика не получается!" Она сидит, щелкает семечки и спокойно отвечает: "Не видишь, я занята". Это позволило ей сохранить рассудок, живя с нами (смеется). Нашим женщинам всем не хватает какого-то здорового эгоизма. Мы очень детоцентричны. А это неправильно, мама не должна забывать о себе. Про помощь специалистов — Приемная мама в Москве может записаться на прием к Наталье Степиной, Людмиле Петрановской, Марии Капилиной. Да, к ним надо записаться, к ним просто так не попадешь. Но в столице это хотя бы возможно, а в глубинке таких профессионалов днем с огнем не сыскать. В любой цивилизованной стране для приемных родителей есть помощь психологов, специалистов по работе с детьми и со взрослыми. У нас зачастую такую помощь могут оказать подруги, которые выслушают, поделятся в ответ своими проблемами. И все. Этого недостаточно, конечно же. О поддержке родителей: что дают сейчас и что должно быть — Какую поддержку приемные родители сейчас могут получить от социальных служб? Каким в идеале должно быть сопровождение? — Что надо дать родителям? Им надо немного свободного времени для себя, им нужна поддержка квалифицированных психологов, а не тех, которые знают меньше, чем сами родители, приходят, буквально сжирают время, дают список заданий, которые никому не интересны, и уходят. Свободное время родителям просто необходимо как воздух. Мы создали проект "Передышка" как раз для того, чтобы родители могли выйти из квартиры, погулять, побыть без детей некоторое время. Даем им возможность вдвоем посидеть в ресторане, мамам — посетить салон красоты. А с детьми в это время остаются профессиональные бебиситтеры. Но это один проект одного фонда. Несколько часов для семьи. А всем родителям нужен нормальный отпуск, буквально перезагрузка. Это помимо мандаринов, билетов на елку и кружков, которые приемным семьям вручают как соцподдержку. Детям нужна помощь репетиторов. Особенно подросткам, которые ходили в школу в детских домах, а потом попали в семью и пошли учиться в обычную школу. Им приходится догонять одноклассников по всем предметам. Всей семье нужна помощь медиаторов, которые смогут разрулить серьезные ситуации, когда ни родители, ни приемные, ни кровные дети не готовы прийти к компромиссу. Это должна быть серьезная работа со стороны соцслужбы. Не просто пришла усталая женщина из опеки, спросила: "И что у вас происходит?". Работа должна вестись вне дома. Медиатор общается с семьей, потом работают психологи. Отдельно с мамой, отдельно с приемным ребенком, отдельно с кровными детьми. Как это выглядит у нас на самом деле: либо никто не приходит, либо приходят, проверяют еду в холодильнике и на плите, одежду в шкафу, смотрят на ребенка. Спрашивают: "Все нормально?", получают положительный ответ, записывают его и уходят. О том, с кого спросят за изъятие детей из семьи и какой алгоритм должен быть принят — Лежит ли ответственность на надзирающих органах за качество этого контроля? Какая это ответственность? — Любое изъятие детей из семьи для надзирающих органов — это ЧП. Для сотрудников этих органов предусмотрены выговоры, взыскания. Поэтому они всеми силами стараются не допустить повторного изъятие из семьи детей. Они сами этого не хотят. Но это не означает, что детей не изымают. Таких случаев немало. Ситуация с семьей Дель стала резонансной, потому что представители департамента труда и соцзащиты населения Москвы вынесли ее в СМИ. И теперь самое время сделать выводы: что было сделано неверно с того самого момента, когда дети стали жить в семье. Во-первых, со стороны органов опеки, которые должны были оказывать профессиональное сопровождение семьи, тем более что среди приемных детей есть ребята с особенностями развития. Во-вторых, со стороны приемных родителей. И разбирать ситуацию цивилизованным путем, а не способом вбрасывания информации через СМИ. — Елена Альшанская, президент Благотворительного фонда "Волонтеры — в помощь детям-сиротам" составила алгоритм реакции на сигнал о проблемах в семье и дальнейших действиях. Как вы считаете, нуждается ли алгоритм изъятия детей из приемной семьи, а также расторжения договора об опеке со стороны надзирающего ведомства в каких-либо существенных изменениях? — Алгоритм, который предлагает ввести Елена Альшанская, — в некотором виде американская модель, которая показала свою эффективность в США. Но сравнивать наши страны в сфере профилактики сиротства и приемного родительства сложно. В США действует ювенальная юстиция, суды по делам несовершеннолетних, у нас в России этого нет. Поэтому возникает вопрос: даже если этот алгоритм продуманный, применим ли он к нашей действительности? — История изъятия 10 детей из семьи Светланы и Михаила Дель, по-Вашему, может ли послужить поводом для последующих изменений в отношениях приемных родителей и органов опеки? Кто может стать инициатором этих изменений на волне повышенного общественного внимания к сфере сиротства и приемного родительства? — Изменения очень нужны. То, что произошло с семьей Дель, показало много недоработок, непродуманных действий, показало, насколько несовершенна процедура изъятия. Также стало очевидным, насколько сильно внимание общественности к сфере приемного родительства. Все усилия должны быть направлены на то, чтобы сохранить семью. Главное ведь не в том, чтобы обвинить родителей. Надо не обвинять, а искать их сильные стороны и опираться на них. Надо опираться на то хорошее, что есть в каждом из нас. И это хорошее надо культивировать и всячески развивать.