Страсти по «Матильде»: путь любимой балерины Николая II
Еще не вышедший на экраны фильм Алексея Учителя «Матильда», премьера которого запланирована на 25 октября этого года, уже стал предметом ожесточенных дискуссий, угроз и требований к запрету. Все из-за главных героев – последнего русского императора Николая II, канонизированного РПЦ, и его давней возлюбленной – примой Мариинского театра балериной Матильдой Кшесинской. Да, подобная любовная история в биографии тогда еще наследника престола Николая Александровича Романова присутствовала, но, так и не успев превратиться в страсть, завершилась в связи с серьезным поводом – помолвкой Ники, как звали его близкие, а затем и женитьбе на Алисе Гессенской, ставшей российской императрицей Александрой Федоровной. История взаимоотношений наследника российского престола и балерины Мариинского театра и банальна, и сложна, и, по большому счету, далеко противоречива и непонятна. Особого внимания она была удостоена еще в 1892 году петербургскими сплетнями и газетами, которые обратили внимание на повышенное внимание будущего российского императора, 23-летнего цесаревича Николая Александровича к восходящей звезде балета Матильде Кшесинской. Он – будущий наследник престола, она – престижная танцовщица, задействованная во многих постановках столичного театра. Вроде бы ничего общего, но оба молоды и не обременены семейными узами. Судьбе было угодно, чтобы отношения между ними заискрили и свели этих людей не только в театральных стенах, но и одной гостиной, а, быть, может, и в одной спальне. Императорский балет, в котором имела честь танцевать и Матильда Кшесинская, представлял из себя в те времена некий гарем для многочисленного царского рода Романовых, где только Великих князей насчитывалось более десятка. Иметь любовницу актрису считалось престижным делом и на эти шалости при дворе смотрели сквозь пальцы, и даже официально оплачивались не только княжеские интрижки, но и содержание «байстрюков» – незаконнорожденных детей великосветских вельмож. Гусар-гуляка где-нибудь в провинциальном городе N довольствовался связью с оперной певичкой, а в столичном Санкт-Петербурге князья «клали глаз» на балерин высокого уровня. Вот у великого князя Константина Николаевича с балериной Анной Кузнецовой было пятеро детей, получивших фамилию Князевы. У великого князя Николая Николаевича старшего от балерины Екатерины Числовой было четверо детей, получивших фамилию Николаевы. Сын Николая Николаевича был тоже Николай и тоже для начала заведовал кавалерией, а потом стал главнокомандующим русской армии. Соответственно, и у Николая Николаевича Младшего была своя актриса – Мария Александровна Потоцкая, примадонна Александровского театра. Даже престарелый великий князь Михаил Николаевич на склоне лет завел роман с певичкой Фриде. Все это считалось нормальным явлением и не попадало в разряд какой-то аморальности. Фраза: «О времена! О нравы!» в расчет, похоже, не принималась. «Ну а балерины Императорского театра занимали особое положение в свете с начала XIX века, – пишет в своей книге «Матильда Кшесинская. Русская Мата Харри» Александр Широкорад. – Любовный быт гвардейца, а на лейб-гвардию равнялся весь светский Петербург, проходил меж двух полюсов. На одном находились простолюдинки – от крепостных до мещанок. Они были доступны, а потому неинтересны. На другом – дворянки. Два тура вальса на балу, несколько разговоров один на один с девицей своего круга и альтернатива – брак или дуэль с братом конфидентки. А то обиженный папаша наябедничает губернатору, а то и самому царю – и придется уходить из полка или департамента. «Любовь свободно мир чарует» в светском Петербурге только у джентльмена и актрисы, прежде всего балерины. Балерине не прикажешь, ее не просто купить, она объект желаний многих, ее надо обольстить, понравиться. Поэтому в XIX веке в России отношение к актрисам было своеобразное. Ими восхищались, им дарили дорогие подарки. Иметь любовницу-актрису считалось высшим шиком как для гвардейского корнета, так и для великого князя. А вот после вступления в брак с самой знаменитой примадонной корнету приходилось немедленно подавать в отставку». Впрочем, будущий наследник российского престола, как и следовало его статусу, был в какой-то степени ветреным гуленой лишь до определенного и положенного этикетом времени. Да и на развратника-куртизана Николай Александрович не особо походил – то ли воспитание не позволяло, то ли природная зажатость в общениях с девушками. По крайней мере, своим увлечениям, таким как охота, он уделял гораздо больше внимания. И если в своих дневниковых записях о банальной прогулке Николай II мог уделить целую страницу, то о встрече с примой Матильдой ограничивался несколькими словами: «Видел Ксешинскую. Разговаривали через окно гримерной в Царском селе». И все! Сама Матильда Феликсовна в своих дневниковых записях, которые были опубликованы уже спустя много лет в Париже, посвящала Ники гораздо больше букв. Но в них – исключительно личная страсть к наследнику, по большому счету – девичьи страдания. Встречи, разговоры, намеки-экивоки и ни одного упоминания о физической близости. Ни одной постельной сцене, упоминания о страсти, поцелуях. Что делал Николай в будуаре Матильды так и останется предметом домыслов. Ни одного личного упоминания о чём-то большем не осталось. При этом наследник совершенно спокойно обсуждал с Матильдой свою будущую помолвку с Аликс, как он составил произвольное имя своей нареченной от Алиса и Александра. В пылу страсти между влюбленными сердцами, согласитесь, это не лучший повод для разговора. «Говоря о Матильде Кшесинской и ее отношениях с представителями дома Романовых, включая, конечно, государя императора Николая II, надо исходить из следующего, – излагает свою версию историк театра, петербургский балетоман Александр Зимовский. – В научно-исторической литературе Кшесинская, можно сказать, полностью отсутствует. Вся нынешняя русская «матильдология» базируется на двух первоисточниках. Во-первых, это мемуары самой Матильды Феликсовны, изданные в Париже в 1960 году, когда Кшесинской было уже за 80 лет. Во-вторых, это дневники генеральши Александры Богданович, хозяйки крупнейшего политического салона в предреволюционном Петербурге. Мемуары Кшесинской дают пищу для романтической, любовной и, скажем так, сексуально ориентированной современной беллетристики. Дневники Богданович больше уделяют внимание якобы политическим последствиям отношений Кшесинской и последнего русского императора. В мире тогдашней европейской высшей аристократии отношения цесаревича Николая Александровича и Матильды не являлись отклонением от нормы. Всего за год до их знакомства наследник Австро-Венгерского престола кронпринц Рудольф застрелился в замке Майерлинг вместе со своей любовницей. Да и сегодня, скажем, никого не удивляет лавстори наследника британской короны принца Чарльза и Камиллы Паркер-Боулз. Людям нравится быть сопричастными к миру селебрити, хотя бы при помощи таблоидов и кинематографа вкупе с телевидением и интернетом. В известных на сегодня архивах Департамента полиции и Отдельного корпуса жандармов материалов на Кшесинскую практически нет. Политикой она не интересовалась, а русский политический сыск, в свою очередь, мало интересовался тем, что происходило за кулисами Императорских театров». Некий намек на след сотрудничества Матильды Кшесинской с германской разведкой (признаем, лучшей на тот момент в Европе) прослеживается в исторических романах писателя Валентина Пикуля («Нечистая сила»). Но это не более чем художественный домысел. По крайней мере, весьма профессиональная на тот период российская контрразведка не оставила потомкам каких либо материалов по предполагаемой операции «Матильда», хотя Кшесинскую и отслеживала. Среди ее «грешков» – лоббирование интересов французов в пику российскому артиллерийскому ведомству, что принесло прыткой балерине весьма солидную прибыль. Но происходило это уже во время Первой Мировой войны, когда у Матильды были другие, но весьма высокопоставленные покровители. «Петербургское светское общество, разумеется, как и сегодняшнее светское общество, живо интересовалось грязным бельём и обсуждало светские сплетни, – продолжает Александр Зимовский. – На протяжении долгих лет Кшесинская была героиней этих пересудов. Однако публичного хождения её любовная история не имела, в том смысле, что газеты о ней не трубили, и фотографы не караулили царский экипаж у подъезда ныне всем известного особняка Кшесинской на Кронверкском проспекте. Где-то между двумя русскими революциями, когда в России шёл невиданный экономический бум, Кшесинская пыталась поучаствовать в некоторых проектах по «освоению бюджетов», как мы бы сегодня сказали. Но это было не её поприще, и, главным образом, Матильда Феликсовна жила в пучине не сексуальных, а балетно-театральных интриг. Любой читатель, следящий за внутренней жизнью сегодняшнего российского шоу-бизнеса, с лёгкостью поймёт и почувствует всю атмосферу сложной и бескомпромиссной борьбы талантов за первые роли. Тут надобно отметить, что конкуренция в русском балете того времени была совершенно невероятной. Ну, вот представьте себе. Мало того, что сама Кшесинская обладала выдающимся балетным дарованием и филигранной техникой, она, например, первая из русских балерин исполнила 32 фуэте. За первые балетные роли с ней соперничали балерины Тамара Карсавина, Анна Павлова, Пьерина Леньяни. Среди театральных величин были Сергей Дягилев, Вацлав Нижинский, Александр Бенуа. Это крайне усеченный список, но если принять во внимание, что русский императорский балет был действительно царским зрелищем, вы поймёте, какой жестокой была конкуренция. Разумеется, давнее знакомство с государем и великокняжескими домами династии Романовых давали Кшесинской неоспоримое преимущество перед другими танцовщицами. И конечно, пользуясь высоким покровительством, Кшесинская позволяла себе прямое неподчинение руководителям театров. Любая конфликтная ситуация (а в балете конфликтные ситуации лежат прямо под ногами, позволю себе такой каламбур) от распределения партий в постановках и до деталей сценического костюма, всегда решалась в пользу Матильды Кшесинской. В тогдашнем Петербурге это называлось «сферы». Если надо было намекнуть, что вопрос решен в Зимнем дворце, то достаточно было упомянуть «сферы» – и все всё понимали. Теляковский, бывший директор Императорских театров, так тот прямо пишет в дневниках, что Кшесинская давала взятки хореографу Мариусу Петипа по 100 рублей ассигнациями. Балерина Леньяни говорила, что никогда не вернется в Россию, пока в театре будут Кшесинская и князь Сергей Михайлович Волконский (ещё один директор театров). Волконского, кстати, Кшесинская позже «съела». Ну, а уровень покровительства был таков, что великий князь Сергей Михайлович (расстрелянный позже большевиками в Алапаевске), обещал лично бить физиономии прямо в театре любому, кто попробует обижать Матильду Феликсовну. Конечно, в таких условиях на любовь коллег и уважение тогдашнего петербургского общества Кшесинская рассчитывать никак не могла. Талантливая, богатая, успешная, да ещё со связями в «сферах» – кому ж это понравится? К чести Матильды Кшесинской, она не пыталась вершить судьбы России и не лезла править империей или давать указания командующим фронтами в Первую мировую, как, например, Гришка Распутин. У неё был свой балетный мир, где долгие годы она была высшим судьёй и авторитетом. Карьера мадам де Помпадур или мадам де Ментенон её никогда не привлекала, Матильда в душе всегда была немного мещаночкой. Это не помешало ей прожить почти целый век, и сегодня оставаться центром нешуточных интриг и яростной полемики». Матильда Кшесинская была балованным дитем своего времени – пуантами и пачкой проложила себе дорогу в великосветское общество, что при достаточно смазливой внешности даже без сверх достижений на сцене, было не так уж и сложно. И хотя голову наследнику престола, будущему Николаю II, она так и не вскружила и на адюльтер его не склонила, но успела еще побыть в качестве любовницы у Великих князей Сергея Михайловича и Андрея Владимировича. Даже от кого-то из них родила сына Владимира, чье отчества менялось, получившего по Величайшему указу фамилию Красинского. Прожив долгую жизнь, Матильда скончалась не дожив несколько месяцев до своего столетия в Париже, где и похоронена в 1971 году на кладбище Сент-Женьев-де-Буа под именем «Светлейшая княгиня Мария Феликсовна Романовская-Красинская – заслуженная артистка императорских театров Кшесинская». …А Николай II, ее некогда возлюбленный цесаревич Ники, уже никогда не вспоминал балерину после замужества на Александре Фёдоровне, которой был безупречно верен до самой смерти в 1918 году. Может быть, расставляя в задумчивости на рабочем столе оловянные фигурки из сказки Андерсена «Стойкий оловянный солдатик», Николай Александрович и вспоминал балерину своей юности Матильду Кшесинскую, свою «пани». Но после 1894 года он никогда с ней больше не виделся, полностью посвятив себя семье и, отчасти, служению Отечеству. В последней части утверждения – можно спорить историкам. В первой – уже никому. Автор: Виктор Сокирко
