Фильм о Бродском стал книгой

Несколько лет назад в питерском Фонтанном доме работала выставка личных вещей Иосифа Бродского, привезенных сюда его вдовой Марией Соццани. По замыслу устроителей экспозиции в пространстве нескольких залов располагались большие белые кубы со встроенными в них мониторами. А на экранах мониторов непрерывно шел фильм, в котором Иосиф Александрович вместе со своим другом Евгением Рейном гулял по любимой Венеции, с удовольствием рассказывал об этом городе, о поэзии, о Баратынском, о Вивальди, о Беллини и Карпаччо, о своей молодости, о Ленинграде той поры... На одном мониторе фильм заканчивался и начинался на другом. Я, зачарованный этим зрелищем, так и переходил от одного куба к другому, пока не посмотрел весь этот фильм. А потом пошел к устроителям выставки и спросил: что это было? Мне назвали авторов фильма - Елену Якович и Алексея Шишова. В ту пору эти имена не сказали мне ни о чем. Но минуло время, я узнал, что фильм "Прогулки с Бродским" получил "Тэффи", познакомился и, смею надеяться, подружился с Леной Якович. Теперь я знаю, что лучшего фильма с Бродским и о Бродском не существует. Эти венецианские прогулки с великим поэтом само время поместило на золотую полку нашего документального кино. И вот теперь Лена написала книжку о том, как снимался этот фильм. Книжку я купил, Лена приехала в редакцию, чтобы оставить на своем произведении дружеский автограф, ну и, конечно, ответить на мои вопросы. Как возникла идея, как вам пришло в голову снять фильм с Бродским в Венеции? Елена Якович: Вряд ли я смогу предъявить вам какие-то очевидные и убедительные мотивы возникновения такого замысла. Во-первых, в то время я не имела никакого отношения к телевидению, работала в "Литературной газете". Во-вторых, поэт Бродский не был моей путеводной звездой. Конечно, я знала, что он - замечательный поэт, но его стихами не зачитывалась, его эссеистикой не увлекалась. Так как же все случилось? Вот именно, что случилось. Сначала позвонил мой приятель, который в ту пору работал в архивах ЦК КПСС, и сообщил, что среди открытых материалов много интересного о наших современных писателях. Я назвала несколько имен, которые меня интересовали, в том числе Бродского. Потом, изучая эти материалы, я с удивлением обнаружила документы, в которых советское партийное начальство панически решало, как им реагировать на присуждение Бродскому Нобелевской премии и многие другие забавные и печальные свидетельства времени, связанные с этим именем. Я подготовила публикацию для "Литературки" и позвонила Иосифу Александровичу в Америку, чтобы получить его комментарий, что называется, из первых рук. Мы поговорили, и в финале этого разговора, видимо, под впечатлением от услышанного, я почему-то сказала ему: а давайте мы о вас фильм снимем. Он явно из вежливости ответил: ну, возможно, как-нибудь... То есть не отказался. И это у меня в голове засело. Потом с этой идеей я отправилась к Евгению Рейну, его ближайшему другу. Он отнесся к моему предложению с большим энтузиазмом. Вот так и возникла идея прогулок с Бродским по Венеции. Сколько дней вы провели вместе в Венеции? Елена Якович: Шесть дней. На съемки ушло пять дней. В середине пятого дня наша камера хлебнула венецианской водички. Поэтому в последний день просто разговаривали. Как проходили ваши прогулки? Где они начинались и где заканчивались? Елена Якович: Начинались всегда на Сан-Марко, главной площади Венеции, у кафе "Флориан" - мировой достопримечательности. А потом... Потом все наши сценарные планы уничтожались в пух и прах. Бродский брал все в свои руки и просто водил нас по его любимой Венеции, показывая нам то, что нравилось ему самому. Ну, например, он говорил: а пойдемте, я покажу вам Арсенал. Ну конечно, отвечали мы. Поскольку сами ничего в Венеции не знали, и нам все было интересно, особенно когда наш гид сам Иосиф Александрович Бродский. Правда, на второй день съемок, у него заболело сердце. Мы предложили съемки отменить, но он не согласился: ничего-ничего, как-нибудь. Тем не менее мы уговорили его присесть на полпути до Арсенала в каком-то ресторанчике на набережной Скьявоне. В результате мы просидели там целый день. Он непрерывно курил, держался за сердце и поразительно интересно рассказывал о Ленинграде той поры, о возможном (точнее, невозможном) возвращении в город его юности, о ранних стихах, об Ахматовой... И все-таки однажды вы дошли до его любимой набережной Неисцелимых. Елена Якович: Да, он привел нас туда, на берег пролива Джудекка. Моросил дождь, и хотя мы были с зонтами, все же предпочли укрыться в кафе. Оно называлось "Омбра" - "Тень" в переводе. Вот в этой "Тени" мы и записали его монолог о Баратынском, о венецианской лагуне, о русской поэзии вообще. А свои стихи в вашем фильме он читает в зале "Атенио Венето". Елена Якович: Да, это знаменитый мемориальный зал рядом с не менее знаменитым театром "Ла Фениче". Там потрясающие фрески. В этом зале в 1974 году проходило биеналле несогласных, где Бродский последний раз встретился с Галичем и где он впервые в Венеции публично читал свои стихи. Между прочим, он написал об этом чтении. Хотите, прочитаю? Елена Якович: Давайте, очень интересно. Теперь я знаю, что лучшего фильма с Бродским и о Бродском не существует Так вот, он писал: "Представьте себе этот зал, эта живопись, полумрак. И вдруг я, читая свою "Лагуну", почувствовал, что стою в некоем силовом поле. И даже добавляю нечто к этому полю. Это был конец света! И поскольку все это было в твоей жизни, можно совершенно спокойно умереть". Елена Якович: Да, я тоже цитирую его в нашей книге по поводу этого чтения. Там не менее пронзительные строки. Ну хорошо, где вы еще были с ним тогда? Елена Якович: Все-таки мы дошли до Арсенала, и он водил нас по морскому музею. Он хотел показать нам венецианские церкви с его любимыми живописными работами Беллини, Карпаччо... Но почему-то у нас это не получилось. Зато однажды он привел нас на знаменитую площадь Санти Джованни е Паоло, где стоит конная статуя кондотьера Бартоломео Коллеони, такого венецианского Жукова. Очень интересно рассказывал об этом памятнике. Потом вдруг указал куда-то вдаль и говорит: "Это Сан-Микеле, остров мертвых, венецианское кладбище". Мы стали просить его съездить туда. Наотрез отказался... Только пошутил в своем стиле: "Туда уходит сей канал, куда Стравинский поканал". На греческом участке этого кладбища могила Игоря Стравинского. Ну и, конечно, он повел нас совершенно неожиданно на знаменитый венецианский рыбный рынок, где они с Рейном вдоволь повеселились. Все это было у нас в фильме. А потом мы утопили камеру. Иосиф Александрович видел ваш фильм? Елена Якович: Да, видел. И...? Елена Якович: Мы с Лешей Шишовым позвонили ему 24 мая 1995 года, в день его рождения. В этот день мы получили "Тэффи" за фильм "Прогулки с Бродским". Ну, конечно, поздравили его и с днем рождения, и с наградой. Спросили о фильме. Он сказал в своем стиле: музыка замечательная, а меня что-то многовато. Мы поняли: фильм понравился, иначе слова были бы другими. Это был его последний день рождения. Вы говорили с ним еще? Елена Якович: Да, он прислал открытку с неожиданным предложением снять в Нью-Йорке фильм о четырех американских поэтах: Одене, Фросте, Йейтсе и Элиоте. Я позвонила ему в ноябре 95-го, и он сказал: "Позвоните мне двадцать девятого января". К этому сроку у него заканчивались каникулы, и он уже знал бы свое расписание. Но "расписание" оказалось совсем другим: двадцать восьмого января он умер. Лена, скажите, та Якович, которая ехала на съемки этого фильма в Венецию, и Якович, которая возвращалась из Венеции в Москву, чем-то отличались друг от друга? Елена Якович: Да, да, конечно. В значительной степени это были разные люди. В чем разные? Елена Якович: Знаете, это была, пожалуй, самая насыщенная неделя в моей жизни. Она абсолютно переменила мое мироощущение. Я ехала обратно с ощущением огромного счастья. Это чувство во многом помогло мне потом, помогает и по сей день. Сегодня у вас нет ощушения, что какой-то важный вопрос вы ему тогда так и не задали? Елена Якович: Нет. У нас было достаточно времени, чтобы поговорить. И как правило, его ответы оказывались несоизмеримо полнее наших вопросов. И потом... не сочтите меня за сумасшедшую, но этот диалог тогда не прервался, он меня не оставил. И какие-то вопросы я ему задаю на протяжении всех этих лет, и он на них отвечает: иногда беспощадно. Но, как правило, он мне помогает.