Регимантас Адомайтис: доверие и равноправный диалог с режиссером в нашем ремесле — редкая вещь

Знаменитый литовский актер, народный артист СССР Регимантас Адомайтис 31 января отмечает 80-летие. Чемоданы писем от благодарных зрителей изо всех уголков бывшего Советского Союза, блестящая карьера в театре и кино. Сам Адомайтис говорит, что ему грех жаловаться на судьбу — она подарила актеру незабываемые встречи с коллегами по цеху: великолепными режиссерами и партнерами по профессии, в том числе с выдающимися российскими мастерами. В преддверии своего юбилея в интервью ТАСС Регимантас Адомайтис рассказал о том, почему работе в кино всегда предпочитал театр, об особенностях литовской школы и решении уйти со сцены. — Широкая зрительская аудитория знает вас прежде всего по работе в кино. Сколько ролей вы сыграли в кинематографе? — Где-то более семидесяти. Скрупулезной статистики я никогда не вел. Даже не все названия помню. Я благодарен кино за популярность, но для меня на первом месте всегда стоял театр. — Вы один из тех немногих в актерском цехе, кто пришел на подмостки после или даже вопреки полученной совершенно иной специальности. — Театр зачаровал меня в школьные годы, когда к нам в Дом культуры со спектаклями приезжала труппа из Паневежиса, где уже начинал играть Донатас Банионис. Но поступил я — актерство не казалось родителям серьезным выбором — на физмат, а после его окончания из физиков все-таки ушел в лирики. В последний год учебы на физико-математическом факультете Вильнюсского университета я уже был студентом и Литовской консерватории, где было актерское отделение. Пришлось работать на два фронта. Победа осталась за актерством. — Слава и всесоюзная известность пришли к вам с фильмом "Никто не хотел умирать", снятым Витаутасом Жалакявичюсом. — Это был мой дебют, с ним мне посчастливилось. Тема ленты была совершенно, как сказали бы сегодня, сенсационная. В 1965 году — фильм о "лесных братьях"! И я, и еще многие из тех, кто в нем снимался, были дебютантами. Счастливая привилегия — не уметь, не знать, не иметь опыта! Там столько непосредственности, какого-то целомудрия. Когда нарабатывается мастерство, когда ты думаешь, что знаешь, как сыграть тот или иной эпизод, — тогда стоп! Тогда ты повторяешься, сбиваешься на собственный штамп. Сейчас в Литве порой говорят о том, что "Никто не хотел умирать" неправильно трактует сложный период истории страны. Лента не претендовала на вынесение приговора. Она была художественным осмыслением драматических страниц недавнего прошлого. — Какие из своих дальнейших работ вы ставите на первые места? — Судьба подарила мне встречу с таким мастером, как Григорий Козинцев. В его фильме "Король Лир" я сыграл роль Эдмонда. Встреча с Козинцевым стала для меня откровением. Никогда прежде мне не доводилось работать с мастером, который так доверял бы актеру. В первую очередь, мы обсудили концепцию роли. Эдмонд представлялся мне эдаким мини-Яго. Злодей, отрицательный герой не столь значительного масштаба, как хрестоматийный темнокожий душитель Дездемоны. Козинцев предложил совершенно иную интерпретацию. В дверь стучится эпоха Возрождения, и Эдмонд — новый ее герой со своими страстями человека будущего и комплексами. Меня это поразило и увлекло. А еще Козинцев, как камертоном задав тему, практически не вмешивался в ее актерское воплощение. Доверие и равноправный диалог с режиссером — редкая вещь в нашем ремесле. — Вы много работали с российскими постановщиками, а когда последний раз были в России? — Это произошло пару месяцев назад. В Санкт-Петербурге состоялась презентация реставрированной ленты Литовской киностудии "Чувства". В широкий прокат она в свое время не пошла, не понравилась кинематографическому начальству, но в нашей стране признана лучшим литовским фильмом ХХ века. Удивительным образом на этой презентации я еще раз соприкоснулся с Козинцевым. Мне там подарили копию моего собственного письма, которое было написано мастеру после премьеры фильма в Бейруте. Туда мы должны были поехать вместе, но Григорий Михайлович заболел, и мне пришлось делать это одному. В письме я рассказал ему о том, с каким успехом был принят наш "Король Лир". Старинное забытое письмо, как нежданный подарок, меня растрогало. — Где вы как актер заняты сегодня? — Около года я нахожусь на том самом заслуженном отдыхе, не играю ни в кино, ни в театре. Наступил тот день, когда я сказал себе: стоп! Какой бы ни была физическая форма, понимаешь, что выход на сцену в таком возрасте, актерская игра требует особых эмоциональных усилий. Увы, это может заметить и публика, а такого быть не должно. Поэтому я и сказал себе, что пора заканчивать. — Неужели это окончательное и бесповоротное решение? — Иногда подумается: вот если бы Козинцев… Из наших разговоров с ним, по каким-то фразам у меня создалось впечатление, что режиссер размышляет над постановкой фильма по "Фаусту" Гете. При таком раскладе и приглашении от мэтра я бы сдержаться не смог. — Литовский театр и литовский кинематограф в мире искусства утвердился в те былые времена своим особым мироощущением. В чем его особенности? — Началом начал была система Станиславского. Наши учителя, прошедшие школу в Москве и тогдашнем Ленинграде, учили нас именно в этом ключе. С другой стороны, в Литве в межвоенные годы тоже был замечательный театр. И опять же не обошлось без российского влияния. В Каунасе, который был тогда столицей Литвы, жил и работал Михаил Чехов, который по-своему интерпретировал принципы Станиславского. Любопытно, как играли в Каунасе "Гамлета". Чехов говорил по-русски, другие актеры — по-литовски. Это не мешало публике принимать спектакли на ура. А главным "секретом" национальной школы я считаю особенности литовского характера. Мы с русскими похожи, но есть и отличия. Литовец услышит, подумает, помолчит и только потом, очень по-театральному, с замечательной паузой скажет свои скупые два слова. — Как вы собираетесь встречать юбилей? — Мог бы отгулять его и в России. Например, в Кирове. Там я снимался с Сергеем Гармашем в фильме "Карусель на базарной площади". Лента создана по рассказу Альберта Лиханова. Он мне и позвонил на днях. Поздравил с наступающим 80-летием и сказал, что в Кирове мне были бы всегда рады. Спасибо, российские друзья. Беседовал Владимир Иванов