В среду в Кировском районном суде Иркутска прошло заседание по иску Алексея Петрова к Иркутскому государственному университету. Суть иска – незаконное, с точки зрения истца, увольнение. Сама по себе история была бы совершенно неинтересной, если бы в ней не отражались важнейшие парадоксы современного российского правоприменения. По заявлению активиста организации «Национально-освободительное движение» Сергея Позникова осенью минувшего года прокуратура Кировского района Иркутска провела проверку соблюдения трудового и бюджетного законодательства, а также законодательства об образовании на историческом факультете Иркутского государственного университета. Проверка затронула только одного человека – доцента Петрова. Проверяющие посчитали, что с октября 2013 по март 2016 г. Петров 75 рабочих дней отсутствовал в городе. Соответственно, не мог вести занятия, но это никак не отражено в документах университета (нарушение трудового законодательства), а зарплата ему за эти дни тем не менее была выплачена (нарушение бюджетного законодательства), и в результате студентов не обучали должным образом (нарушение законодательства об образовании). Сам Петров утверждает, что все занятия в должные сроки переносились таким образом, чтобы не наносить ущерба правам и интересам студентов (и 270 студенческих подписей в его поддержку говорят о том, что студенты с ним солидарны). Петров утверждает, что в периоды отсутствия участвовал в научных мероприятиях, т. е. занимался именно той работой, которую ему предписывает трудовой договор и индивидуальный план. Руководство университета и лично ректор Александр Аргучинцев согласились с позицией прокуратуры. Они посчитали, что по крайней мере четыре из этих 75 дней следует расценивать как прогулы. Петрова уволили, хотя в представлении прокуратуры об этом не было ни слова, а в распоряжении руководства университета были и более мягкие меры дисциплинарного воздействия. Прокуратура оставила судьбу Петрова на усмотрение университета, но требовала (в п. 3 своего предписания), чтобы должностные лица университета, «допустившие нарушения законодательства», были привлечены к дисциплинарной ответственности. Информации о том, был ли кто-либо из них привлечен к такой ответственности, пока не поступало. Из показаний свидетелей в суде следовало, что поступок Петрова ничем серьезным не отличается от обычной практики преподавателей университета. Все они регулярно переносят занятия. Во внеучебное время они на кафедрах не находятся и считают абсурдной саму мысль о том, что кто-то может заставить преподавателя отсиживать по шесть часов на факультете. В общем, речь, как и нередко в последнее время, идет о том, чтобы представить дисциплинарным нарушением (спасибо, что не преступлением) абсолютно обычную практику. Сторона ответчика (университет) утверждала, что перед нами серьезное нарушение, а Петров – прогульщик, заслуживающий увольнения. По мнению ответчика, законопослушный профессорско-преподавательский состав каждый рабочий день приходит на работу к 8.30 утра, если иное не предусмотрено локальным нормативно-правовым актом. Ответчики рисовали некую документарную реальность, в которой преподаватели весь день сидят на кафедрах, на каждый отъезд из города и уход с рабочего места собирают кучу документов, каждый из которых должен быть завизирован ректором (только он может отпустить преподавателя). Тут надо уточнить, что в иркутском университете административный корпус расположен довольно далеко от остальных, т. е. чтобы оформить подавляющее большинство документов, нужно уйти с рабочего места. Представители ответчика, кажется, без конца путались в своих же документах. Такой разрыв между документарной и реальной жизнью – важнейшая черта современного российского бытия. «Бумажная» реальность уже не отражает почти ничего. В небольших организациях, таких как, скажем, типичная районная прокуратура, этот разрыв невелик. Если же где-то учат студентов или строят самолеты, оказывается, что жизнь категорически не укладывается в жесткие рамки административных предписаний, установленных российскими ведомствами или унаследованных от СССР. Но и сами эти формальные правила давно непрозрачны даже для их служителей – они многочисленны, противоречивы, и бесконечные отделы кадров, юридические департаменты и бухгалтерии только еще больше запутывают ситуацию, так как и сами давно работают не по закону, а по своим привычным псевдоправилам. В четверг в суде начнутся прения, и будет, возможно, вынесено решение. Суду предстоит очень сложный выбор. Он может встать на сторону здравого смысла и признать, что увольнение Петрова, как следует из показаний свидетелей, будет обоснованным только в том случае, если с ним уволить практически весь профессорско-преподавательский состав. А может поддержать администрацию вуза, ссылаясь на букву «закона» и наслоения подзаконных актов, созданных непонятно кем и непонятно как. Преподавателям остается лишь надеяться на то, что свободный график вне времени, проводимого со студентами, являющийся неотъемлемой частью академических свобод во всем мире, останется с нами и дело «Петров против Иркутского госуниверситета» не убьет российское высшее образование на корню. Этот прецедент важен тем, что заставляет задуматься о «регуляторной амнистии» – отмене всех подзаконных регулирующих актов и постепенном создании новых, опирающихся не на доисторические представления о правильном, а на то, как на самом деле устроена жизнь. Автор – ведущий научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге
