Тридцатипятилетний Джейк Джилленхол так много снимается, что у него нет времени устроить личную жизнь. Но на днях актер признался, что скоро создаст семью: «Я обязательно женюсь. Мама так часто спрашивает об этом, что я ей твердо пообещал, что исправлюсь». — Джейк, вы одна из немногих в Голливуде звезд, которые не балуют публику подробностями любовных похождений. Вы и вправду живете только ради работы — и никаких удовольствий себе не позволяете? — Я был влюблен в жизни три раза. Нет, пожалуй, все-таки два... Мой отец на днях мне сказал, кстати: «Джейк, не забывай все-таки развлекаться». Я рассмеялся: «Неужели? То есть теперь можно? Я достаточно потрудился, ты считаешь?» А он мне так серьезно в ответ: «Да. Почему бы тебе не сменить курс и не переключить передачу хотя бы на время?» Так что не только журналисты беспокоятся о моей личной жизни и любовных отношениях. — Ваша сестра Мэгги в свое время познакомила вас с Кирстен Данст, и это был ваш самый долгий роман... — Да, Мэгги познакомила меня с Кирстен, а я Мэгги — с потрясающим актером Питером Сарсгаардом. В отличие от нас с Кирстен, сестра и Питер поженились и очень счастливы вместе. — Ваша вторая любовь — Риз Уизерспун? — Я скажу одно: Риз — одна из самых умных, волевых и сильных духом женщин на свете. По крайней мере, из тех, кого я знаю. Впрочем, у меня и не бывает других подруг. (Смеется.) — А как насчет Тэйлор Свифт? Говорят, девушка так переживала из-за вашего разрыва, что даже песню вам посвятила... — Да, знаю насчет песни. Я там приношу героине одни сплошные неприятности... Знаете, я до сих пор не женился по одной-единственной причине: слишком занят. Но не волнуйтесь, я обязательно женюсь. Мама так часто меня об этом спрашивает, что я ей твердо пообещал. (Смеется.) Да нет, серьезно, я очень хочу стать отцом. Дети, по-моему, самое потрясающее, лучшее, что бывает на свете. Дети — это то, ради чего стоит жить. Я и правда так думаю. — Модель Алиса Миллер, ваша последняя девушка, рассказывала, что оставила вас из-за того, что вы вообще всегда заняты. И во время съемок, и до них... Это так и есть? — Подготовительный процесс я люблю больше всего. Готовясь к роли в драме «Патруль» — о копах из Лос-Анджелеса, — я шесть месяцев провел с полицейскими из отдела особо тяжких преступлений. И под пулями был, и допросы видел, и чего только не узнал. Один из моих лучших друзей с тех пор — шериф из полиции Лос-Анджелеса. Чтобы сыграть боксера в «Левше», пять месяцев тренировался с боксером. Хотя меня никто и правда об этом не просил. Зато обошлись без дублера. А для роли папарацци, который не остановится ни перед чем, в фильме «Стрингер» я похудел почти на 20 килограммов. Меня все спрашивали: как тебе это удалось?! А я каждый день пробегал по 15 миль и ел один зеленый салат. Стал похож на тощего голодного койота. Это было здорово! Ведь я этих тощих, сколько бы ни жрали, злых и рыскающих в поисках жертвы животных навидался в лос-анджелесских каньонах. Говорят, у меня даже походка стала, как у койотов, — они крадутся, словно пошатываясь от голода, тоски и злобы. (Смеется.) Но какой девушке понравится жить с таким фанатом? У всех разные системы ценностей... — В новом триллере Тома Форда «Под покровом ночи», где вы играете сразу двух героев, речь как раз о переоценке ценностей, проблемах семьи... Сложно было получить эти роли? — Сниматься должен был Джордж Клуни, но он выбыл из проекта. Мне просто повезло. Тем более что Том пригласил Эми Адамс — одну из самых потрясающих актрис. Я восхищаюсь ею. И прекрасно отдаю себе отчет в том, что, как бы ни пыжился, мой актерский уровень намного ниже. Так вот, получил я сценарий от Тома. Обычно куски текста, которые должны остаться конфиденциальными, в сценарии отпечатаны на красном фоне или красным цветом. Но цвет, выбранный Томом, был какой-то невероятный. Красный, но особенный, вызывающий эмоции, будоражащий. В этом весь Форд. Не случайно же он добивается успеха во всем, за что бы ни брался. Роман, по которому он написал сценарий, Форд попросил меня не читать. Пожалуй, это было его единственное условие. Обычно работаю с теми режиссерами, которые меня как актера любят. Том, к счастью, из их числа... — Режиссеры вас зовут, когда требуется выносливость — не только физическая, но и психологическая. Я слышала, в «Эвересте» ваша любовь к экстриму чуть не закончилась трагедией. Вы замерзали под снегом, но не ушли, пока не закончили работу... — Снимался эпизод, где мой герой погибает от переохлаждения. Я лежал, обложенный льдом, на снегу в 30-градусный мороз, страшно перемерз — и чуть слух не потерял. Штормовая погода, высота, давление... Что вы — я радовался всему как ребенок! На подъемнике мы добирались до вершины, а оттуда на вертолетах нас доставляли на съемочную площадку. Несколько раз начинался шторм, и нам нужно было за 15 минут эвакуироваться. Летчики нас торопили, боялись не успеть. Это было настоящее безумие!.. — Мы с вами встречались в Москве, когда вы приезжали с фильмом «Принц Персии: Пески времени». Помнится, тогда вы подчеркивали, что чувствуете связь с Россией... — Так и есть! И не только потому, что мои прадедушка и прабабушка со стороны моей мамы (я их, увы, не застал в живых) родом из вашей страны. Когда-то давно они уехали в Америку из России. Не знаю, почему я сразу почувствовал себя в Москве как дома. Возможно, люди здесь напоминают мне моих родных. Ну и конечно, моя склонность к рефлексии — все подвергнуть анализу, обдумать, помучить себя, докопаться до истины — это ведь тоже, кажется, свойственно русским? По крайней мере, если судить по русской литературе. Скептицизм и чувство юмора — вот что еще мне понравилось у всех, с кем я здесь встречался. Я и сам скептик, но в меру, надеюсь. — Последние пять лет вы снимаетесь исключительно в психологических драмах и триллерах: «Патруль», «Стрингер», «Левша», «Разрушение», «Эверест»... Что же теперь, никаких блокбастеров? Что заставило вас сменить жанр? — К 30 годам у меня случилось озарение. Но не потому, что этот самый «Принц Персии», фильм на основе популярной компьютерной игры, провалился. Тут многое сошлось. Фильм оказался вполне даже успешным — с финансовой точки зрения, во всяком случае. Кстати, мне и до «Принца Персии» предлагали другие подобные роли. Человека-паука и даже Бэтмена. Правда, Тоби Магуайр, когда узнал, что мне такое предложили, сразу согласился еще разок Пауком побыть. И боли в спине прошли, и сомнения! (Смеется.) А вообще, чего скрывать. За того же «Принца Персии» тебе платят большие деньги и дают поиграться вволю. Но однажды я проснулся и понял, что попал не в ту комнату. Как раз в это время родители развелись после тридцати лет брака. Это заставило меня и Мэгги перегруппироваться. Научиться сохранять чувство, что мы — одна семья, несмотря на случившееся. Отец снова женился, мама уехала в Нью-Йорк. И я переехал... К тому же незадолго до этого не стало моего друга, актера Хита Леджера. На меня очень сильно повлияла его смерть. Мир, в том числе мир кино, стал казаться мне абсурдным... И я решил все изменить: играть в театре, сниматься в совсем других картинах. Родители с детства внушали нам с сестрой: все, что ни делаешь, если очень стараешься и вкладываешь и ум, и душу, обязательно потом где-то проявится. — Вы родились в Лос-Анджелесе в семье режиссера и сценаристки и, можно сказать, вошли в Голливуд с серебряной ложкой во рту... — Я получил и привилегии, и их оборотную сторону. Что ж, мои крестные — Пол Ньюмен и Джейми Ли Кертис. В 12 лет Пол брал меня с собой на автомобильные гонки. Над гаражом в нашем доме одно время жил будущий знаменитый режиссер Стивен Содерберг. А после него — Итэн Хоук. Но родители далеко не всегда получали работу. Бывало, сидели без денег. Тогда отец принимался за благоустройство дома. Он отличный плотник и может все что угодно смастерить... В воспитании родители ставили передо мной и сестрой высоченную планку. Например, мы должны были получить высшее, причем не актерское, образование. Несмотря на то что я в девятнадцать лет уже снимался в культовом фильме «Донни Дарко»... Поступив в университет, я начал изучать буддизм. В том числе под началом отца Умы Турман. Стал ли я практикующим буддистом? Нет. Но верю в существование энергии между людьми... Я вообще за многое благодарен родителям. За то, что они мне спуску не давали, а я ведь был трудным подростком. С раннего детства папа заставлял меня бегать до завтрака. И в футбол я не хотел играть, но отец убедил, и эта игра стала моей страстью. Так что отец был прав во многом. Например, в том, что вставать в 4:30 утра и приниматься за работу — это нормально. — Суровое было воспитание! — Я научился смотреть на мир не через розовые очки, вот и все. Мне кажется, если в детстве чувствуешь себя уверенно и вписываешься, как говорится, в общество, то стать хорошим актером сложно. Я не вписывался. Моей главной проблемой была моя... слепота. Да, я слеп без контактных линз, как летучая мышь. А в детстве, когда носишь очки с линзами размером с увеличительное стекло, тебя в покое не оставят... И поддержка родителей была неоценима. Они научили меня главному. Уверенности. А еще, чтобы идти вперед, нужно не щадить себя ни физически, ни умственно. Никогда не останавливаться.
