Татьяна Шабаева: Вспомним Домострой?

«Нация» – это общий знаменатель. Что-то такое, к чему надо приводить всех. Но при этом общество не готово насаждать и защищать свою светскую идентичность. Напротив, оно прогибается под религиозную практику. В сентябре в Москву приезжал мой друг, испанский переводчик. Беседуя, мы коснулись темы мусульман в Испании: оказывается, там все больше женщин закрывают лицо покрывалом, так что видны только глаза. «А у нас все больше женщин-мусульманок надевают платок», – посетовала я. Друг удивился: «Но ведь это просто платок! У нас это привычно, они все так ходят». Что ж. Да, у них это уже совсем привычно, на очереди – закрывающие лицо покрывала, привыкнут и к такому. Но я росла в Татарии, где половина населения так или иначе практиковала ислам. И знаю, что в Татарии, за исключением стареньких деревенских бабушек, никто платок не носил. Вероятно, его надевали для молитв, для исполнения каких-то обрядов. Кое-кто – нечасто – носил символическую узкую повязку с национальной вышивкой. Для национальных торжеств – и, как правило, именно выступавшие артистки – надевали шапочку-калфак. Но платок, закрывающий волосы, в повседневной жизни, – нет, никогда. И вот теперь – все чаще. В том же сентябре я стояла во Всероссийской государственной библиотеке иностранной литературы им. Рудомино и рассматривала стенд с обложками журнала «Мусульманка». Девять ярких обложек. На одной – руки держат цветок. На восьми других – женщины, даже девочки в наглухо закрывающих волосы платках. Нашла этот журнал в интернете и посмотрела архив – они такие все. Это пропагандируемый образ российской мусульманки: она должна быть вот такой. Почему? Я задала этот вопрос в конце октября, на пресс-конференции, посвященной теме ислама в России. Присутствовали муфтий Чечни Салах Межиев, советник президента Чечни Адам Шахидов, имам московской Мемориальной мечети Шамиль Аляутдинов, руководители Института востоковедения РАН Виталий Наумкин и Аликбер Аликберов, специалист по исламскому праву Леонид Сюкияйнен. Это пропагандируемый образ российской мусульманки: она должна быть вот такой (фото: Валерий Шарифулин/ТАСС) На пресс-конференции много говорилось о плюрализме, многообразии, гибкости российского ислама, и мне подумалось, что в пределах этой гибкости может найтись место для уже, казалось бы, укоренившихся практик. Уважаемые эксперты слегка заволновались и почти все пожелали высказаться. Вот так: «Русские женщины тоже все носят платок. Посмотрите сказки, которые выходили в советское время, – все женщины в платках», – Аляутдинов. «В других журналах разврат, а в наших журналах скромные женщины. Мы их считаем красивыми», – Шахидов. «Мы должны уважать атеистов, но мы должны уважать и мусульман, которые хотят, чтобы их девушки были в платке», – это научный руководитель Института востоковедения РАН Наумкин. Самый развернутый ответ последовал от муфтия Чечни: «Женщина может не надевать платок, но это является большим грехом. На всех обложках журнала все девушки в платках, потому что ислам не может рекламировать грехи». «А как же Татарстан? – спросила я. – Они все греховны?» И муфтий ответил: «Вы уходите в частности, а я вам отвечаю с точки зрения ислама». После пресс-конференции он сам заговорил со мной еще раз, заботливо поинтересовался, осталась ли я недовольна ответом, и на повторный вопрос, греховны ли татарские женщины, не надевающие платок в повседневной жизни, ответил так: «Да, они совершают грех. Но это не значит, что Аллах их не простит». Что ж! Не могу сказать, что всерьез ожидала от главы муфтията Чечни другого ответа. Гораздо интереснее пассивная, практически никакая реакция Виталия Наумкина, одного из самых видных российских востоковедов: «раз у мусульман так – надо уважать». Еще интереснее реакция зала. Все то время, пока я задавала вопрос и выслушивала ответы, из аудитории, в основном состоявшей из московских журналистов, доносились приглушенные реплики. Суть их сводилась к следующему: чего я привязалась к платку, у мусульман так принято, у русских тоже все его носят (!), «вспомните Домострой» (да, это цитата). Под конец встала молодая женщина в исламском платке (не могу утверждать наверняка, но похожая на обратившуюся в ислам русскую) и сказала, что с тех пор, как надела платок, она ощущает великую благодать, и что того же самого она желает мне. По правде говоря, я не думала, что все зашло настолько далеко. Под лозунгом «их нравы надо уважать» эту аудиторию можно было брать голыми руками; ей даже было безразлично, действительно ли «их нравы» таковы повсеместно. С другой стороны, ни один из исламских экспертов не выразил желания уважать отказ от платка. Что означает это состояние в контексте намерения российской власти строить «российскую нацию»? Ведь, как ни вейся мы ужом, рассыпаясь в признаниях любви к нашей несказанной многонациональности и многообразию, «нация» – это общий знаменатель. Что-то такое, к чему надо приводить всех. И до сих пор подразумевается, что у нас – светское государство. Но при этом общество не готово не только насаждать, но хотя бы защищать свою светскую идентичность, даже уже сложившиеся светские практики – напротив, оно с готовностью прогибается под религиозную исламскую практику. С другой стороны, несмотря на многократно заявленное миролюбие российского ислама, реплики его выразителей далеки от подобной толерантной благости. Взять хотя бы эту общую аттестацию журналов, где женщины без платка: «разврат». А вот кусочек потоньше, московский богослов Аляутдинов рассуждает об исламе в сравнении с христианством: «В исламе не просто неприятие зла типа «возлюби ближнего своего», но четкие созидательные принципы. Аллах сотворил людей, чтобы выяснить, кто из них лучший – в школе, на работе, перед Богом...». Выходит, Аллах сотворил людей для конкуренции, в чем бы она ни была. И когда глава муфтията Чечни Салах Межиев рассуждает о том, что вообще-то джихад – это хорошо, это святое понятие, это защита ислама, а в России джихад просто не нужен, потому что на ислам сейчас не нападают, потому что его сейчас все уважают, – это, быть может, до поры до времени великолепно, но это космически далеко от «российской нации». Если только не предполагается, что это будет исламская нация – а идеи «русского ислама» или «сращивания ислама с православием» у нас сейчас то и дело дают о себе знать. Повторюсь: это не было неотвратимо, неизбежно. У нас уже был ислам максимально толерантный, приближенный к светскому оформлению. Мы сами это разрушили – и разрушили именно под лозунгом борьбы за толерантность. И вот уже Максим Шевченко без стеснения рассуждает, что для исламских семей совершенно нормально, что после развода дети остаются с отцом, и что отец может потом этих детей вывезти из России, увезти хоть воевать в Хезболлу, и ничего с этим не поделаешь. «Надо просто понимать, на что ты идешь, раз ты рожаешь ребенка от мусульманина. Это межцивилизационный брачный альянс», –назидательно заключает Шевченко, и, кажется, у него нет ни малейшего сомнения, какая именно цивилизация должна уступить, сыграть в этом альянсе роль пассивную, а какая – наоборот, в своем праве. Это говорит член Совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте России! Для сравнения: в скромном провинциальном книжном Татарстане я увидела книгу Натальи Бахадори «Быть счастливой замужем» (петербургское издательство «Диля», 3 000 экземпляров), где автор 90% пространства посвятила расписыванию благ принятия ислама и брака с мусульманином, а под конец уделила несколько страниц простой мысли: неофитка-разведенка оказывается практически беззащитной, у нее нет уважаемой исламской родни, за нее некому вступиться. Так что же? Не ходите замуж за мусульманина, ведь вас некому будет потом защитить и «ничего не поделаешь, ведь у них так принято, это надо уважать»? На таком фоне раздаются разговоры, что надо бы разрешить (для некоторых, о, разумеется, для некоторых регионов!) в России шариатский суд. Уже упомянутый Леонид Сюкияйнен, профессор ВШЭ и один из крупнейших в нашей стране специалистов по исламскому праву, сказал на пресс-конференции, что не видит в этом ничего страшного, и привел умилительный пример, как в рамках шариата бизнесмены договариваются не торговать алкоголем. Превосходно! Но что с женщинами, у которых отбирают детей? Что с так называемыми «убийствами чести»? Один из экспертов пресс-конференции, почему-то попросивший не называть его имени, сказал мне доверительно, что вообще-то, «убийства чести» – не исламская практика, а архаичная доисламская. Возможно, что так оно и есть. Но почему тогда они не осуждаются исламскими духовными лидерами открыто и четко, последовательно и повсеместно? И почему в нашей общественной массе сложилось убеждение, что «у них так принято»? «Он не хотел убивать свою дочь, но ему пришлось, ведь у них так принято», – в такой интонации говорят об этом российские журналисты. Отца пришлось пугать большим сроком (которого на самом деле нет) – и тогда он передумал убивать свою дочь. А что еще «у них принято»? И к чему еще у нас принято относиться терпимо? Ведь, к сожалению, жизнь показывает, что между словами «терпимо» и «терпила» не такая большая разница.