Как закрыть порносайт?

Ирина Медведева: Мы приехали в маленький городок Бутурлиновка Воронежской области, потому что здесь живет необыкновенный для нашего времени человек. Узнали тоже из прессы и решили к нему заехать в гости. Это прокурор Бутурлиновского района Денис Михайлович Грибанов. А вот чем он славен и почему мы проделали довольно большой путь для того, чтобы его увидеть, вы сейчас узнаете из нашей беседы. Здравствуйте. Денис Грибанов: Здравствуйте. Элина Жгутова: Добрый день. Ирина Медведева: Честно Вам скажу, нас просто радостно потрясло сообщение в LifeNews. Мы так обрадовались, разослали всем друзьям статью и вот приехали к Вам, потому что хочется чуть более подробно, быть может, поговорить на эту тему. Я детский психолог и могу Вам сказать, что я все чаще и чаще слышу от родителей: «С этим ничего не поделаешь. Интернет — это уже такая данность, с которой ничего не сделаешь. За детьми уследить невозможно. Да, они смотрят порнографию, но мы с этим ничего сделать не можем. Нам некуда спрятать детей». И вдруг мы узнаем из маленькой заметки, что Вы, оказывается, придумали, что делать. А ведь не только родители, а очень многие чиновники говорят: «Что делать? Это наша данность, это наша сегодняшняя реальность. Надо учить детей жить в ней. Рассказывайте им, что это нехорошо, увещевайте их, предлагайте им что-то хорошее». Но Вы же понимаете, особенно, когда ребенок дорастает до предподросткового и подросткового возраста, никакие увещевания не помогают, если можно нажать на кнопку и увидеть всякую гадость: порно, насилие, массу всяких мерзостей. Вот я в интернет захожу, когда нужно что-то узнать по моей профессии или по моей общественной работе, и куда не зайдешь, обязательно какой-то полезный тебе материал сопровождают эти мерзости, они лезут в глаза. Вот не хочешь их видеть, а видишь. А дети-то могут целенаправленно искать, и нет ничего сложного в этом. Так вот я хочу Вас спросить, как Вам удалось это сделать, как Вы до этого додумались и можно ли это распространить на всю нашу страну. Вот это собственно мой главный вопрос. Почему это в Бутурлиновке, в маленьком городке Воронежской области, можно сделать, а по всей России нельзя? Если уже у нас такая Конституция, которая не предусматривает, к сожалению, нравственной цензуры, я считаю, что это совершенно необходимо, то вот в этих полевых военных условиях, потому что идет страшная информационная война, и масса бомб падает на головы именно детей, вот в этих условиях как мы можем детей охранить? Расскажите, пожалуйста, что Вам удалось? Денис Грибанов: С удовольствием Вам сейчас поведаю о нашей работе. Есть приказ генерального прокурора от 26 ноября 2007 года №188 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законов о несовершеннолетних и молодежи». Именно этим приказом предписано систематически проверять исполнение законодательства о защите прав несовершеннолетних, в том числе от информации, наносящей вред духовному, нравственному, физическому и иному их развитию. Ирина Медведева: То есть, Вы просто выполняете распоряжение своего начальства, Юрия Яковлевича Чайки, правильно? Денис Грибанов: Так точно. Совершенно верно. Однако система проведения самого мониторинга отдана на откуп каждого правоохранительного ведомства нашей структуры, поэтому мы просто в этом году усилили прокурорский надзор за исполнением законов о несовершеннолетних и молодежи. Именно подчеркну: усилили, потому что приказ, как вы видите, существовал давно, но работу эту расширили и пришли к какому-то положительному результату мы только в этом году. Ирина Медведева: Ну, конечно, очень важно, как расставить акценты, на что обратить повышенное внимание. Денис Грибанов: Совершенно верно. Ирина Медведева: А поскольку всякая мерзость в интернете — это зона повышенной опасности, то и защита здесь должна быть повышенной. Денис Грибанов: Однозначно. Поэтому еще с марта 2016 года мы провели у себя в прокуратуре оперативное совещание, на котором детально изучили и положения руководящих документов, некоторые положения повторно, и выработали именно методику этих проверок. А главное, я увидел, что у подчиненных моих сотрудников глаза горят, в хорошем смысле этого слова, на ту работу, которую мы задумали сделать. Ирина Медведева: То есть Ваши сотрудники сразу стали Вашими единомышленниками в этом вопросе? Денис Грибанов: Однозначно, однозначно. Ирина Медведева: Как здорово! Денис Грибанов: Как уже здесь происходит девять лет, собственно говоря, тот срок, который я нахожусь в должности, и мы совместно с подчиненными выработали алгоритм действий, направили соответствующие запросы в органы Роскомнадзора. Потому что как определить, сайт запрещен, наложены ли какие-то ограничения на его функционирование на территории Российской Федерации или нет? Поэтому в тесном взаимодействии с органами Роскомнадзора и плюс титанический труд исполнителей за этим стоит. Ирина Медведева: Титанический труд, то есть это очень тяжело все было сделать? Денис Грибанов: Это нелегко, особенно начать. Ирина Медведева: Проложить эту тропу, тем более что вы первые. А скажите, пожалуйста, вот мне что интересно в этом вопросе. Вы говорите, что трудно было начать, а можете ли Вы объяснить на камеру, объяснить обычным людям без юридического образования, не ссылаясь на множество статей, положений и инструкций, как это все было сделано, потому что мне бы очень хотелось, чтобы этот опыт распространился. И, может быть, нас увидит мама прокурора другого маленького городка или не маленького городка, или жена, или дочь, или сестра, или соседка, и расскажет ему об этом, но для этого она сама, не будучи юристом, должна понять эту цепочку, как Вы все это делали. Как Вы закрывали порносайты? Вот я скажу простым языком. Денис Грибанов: Понятно, вопрос ясен, сейчас на него дам исчерпывающий ответ. Началось все с мартовского оперативного совещания, на котором было принято решение объявить борьбу незаконным порносайтам. Ирина Медведева: То есть, полгода назад Вы начали работу. Денис Грибанов: Я закрепил ответственное лицо из своих подчиненных сотрудников, это помощник прокурора Бутурлиновского района Игнатенко Александр Викторович, в силу должностных обязанностей и должностной инструкции, который занимается подготовкой исковых заявлений в суд. Оговорюсь сразу, что решение о запрете или ограничении тех или иных сайтов, иных информационных ресурсов, должен выносить только суд. Впоследствии, когда суд соглашается с исковым заявлением и исковыми требованиями прокуратуры после вступления судебного решения в законную силу, оно направляется в Москву в Роскомнадзор, и Роскомнадзор его тогда уже приводит в исполнение. Ирина Медведева: Скажите, пожалуйста, это все-таки, наверное, для Роскомнадзора гораздо более авторитетно, чем когда к нему обращается частное лицо? Денис Грибанов: Однозначно, потому что, изучая сейчас правовое поле, именно эту специфику, о которой мы с вами сейчас разговариваем, мы вычислили, что именно органы Роскомнадзора лишены права самостоятельного обращения в суд и работы по закрытию нехороших сайтов. Ирина Медведева: То есть они тоже за нас? Денис Грибанов: Они за нас. И это отрадно. И получился здесь и суд за нас. По результатам мартовских и апрельских проверок мы в Бутурлиновский районный суд направили 58 исковых заявлений только за два месяца. Эти заявления рассматривались в течение мая, июня этого года, и по всем, следует отметить, было вынесено положительное решение. Ирина Медведева: По всем пятидесяти восьми запросам. Денис Грибанов: Да, по исковым заявлениям прокурора. И суд согласился и с требованиями, содержащимися в этих исковых заявлениях, о запрещении деятельности на территории нашей страны этих порносайтов, и с исковыми требованиями, которые поддерживал каждый помощник прокурора, и, в том числе, и я принимал участие в таких заседаниях уже непосредственно при судебном рассмотрении. Ирина Медведева: А скажите, пожалуйста, вся Ваша команда, которая этим занялась — сколько человек? Денис Грибанов: Вообще штат прокуратуры Бутурлиновского района шесть человек со мной: прокурор, заместитель один, старший помощник и три помощника. Ирина Медведева: И такую гору своротили? Денис Грибанов: Ну, 58 — это я Вам озвучил цифру, только за март-апрель исковых заявлений сделали. Ирина Медведева: Потрясающе. Денис Грибанов: Вообще сейчас на данный момент к 80 эта цифра приближается, но мы не охватываем только, скажем, порносайты своей деятельностью вообще. Ирина Медведева: Конечно, есть же и другая пакость. Денис Грибанов: Вот, я хотел бы об этом тоже отдельно поговорить с вами. Значит, два исковых заявления подготовили о блокировке сайтов, как обмануть ЖКХ. Там рассказывалось, как скручивать счетчики… Ирина Медведева: В общем, как совершать преступления. Денис Грибанов: Да, и два уже исковых заявления, одно рассмотрено и удовлетворено, одно назначено к рассмотрению, о том, как изготовить наркотики в домашних условиях. То есть мы, проторив эту дорожку по ограничению деятельности нехороших, незаконных сайтов, проторив ее по порносайтам, мы продолжили эту работу и с учетом профилактической направленности надзора, то есть борьбы с наркоманией. И в том числе актуален вопрос всегда, как освободить население от оплаты за услуги ЖКХ, поэтому два сайта таких вредоносных мы тоже закрыли. Ирина Медведева: Но есть же еще сайты, которые пропагандируют насилие. Денис Грибанов: Есть. Ирина Медведева: И есть страшные сайты, которые пропагандируют самоубийства, приводят к самоубийству. Да фактически, как считают многие юристы, совершают самоубийство… Денис Грибанов: Чужими руками. Ирина Медведева: Да, чужими руками. Денис Грибанов: Руками, можно сказать, убиенных. Ирина Медведева: Да, это какие-то секты сатанинские. Вот их сайты ведь тоже надо закрывать. Денис Грибанов: Я абсолютно с Вами согласен, поэтому, не гоняясь здесь за цифровыми показателями, я думаю, очевидно, разговаривая сейчас, что мы уже сделали столько этих исковых заявлений, сколько не сделали за последние года два или три, поэтому мы за показателями здесь не гонимся, а обращаем внимание на достижение положительного результата. Ирина Медведева: А сколько уже удалось закрыть за эти полгода? Денис Грибанов: Свыше семидесяти. Ирина Медведева: Это очень много, это огромная цифра, но у меня главный вопрос, я ведь не только не сведуща в юридической сфере, но я не очень понимаю, как устроена вся эта интернетная сеть. Скажите, пожалуйста, а почему нельзя было закрыть их по всей стране? Вот говорят же, что интернет, он всемирный, так вот почему хотя бы нельзя на всю Россию закрыть эту гадость? Денис Грибанов: Я здесь не могу ответить. Я отвечаю только в силу своих должностных обязанностей, только за все то, что происходит по правоохранительной линии на территории Бутурлиновского района. Более того, я рад, что каждый районный прокурор наделен таким правом по обращению в суд о признании информации запрещенной или информационного сайта какого-то, наносящего вред здоровью или развитию человека, и впоследствии призвать запретить его работу и деятельность на территории России. Поэтому я не могу сказать, почему в других субъектах это работает, где-то, может быть, менее активно проводится, чем у нас в Воронежской области, где-то, может быть, вообще не проводится. Ирина Медведева: Стоп-стоп-стоп. Но Воронежская область очень большая, насколько я знаю. Я неоднократно бывала в Воронежской области и в самом Воронеже — это огромная область. Вы хотя бы со своими коллегами в области могли бы поделиться этим опытом, чтобы они уже не изобретали велосипед, уже тропа проложена, уже им гораздо легче, чем было вам в начале? Денис Грибанов: Совершенно верно. Ирина Медведева: У вас же собрания какие-то, наверное, бывают? Денис Грибанов: Совершенно верно. На полугодовой коллегии, которая проходила в конце июля текущего года, областная прокуратура подытожила все цифры и обобщила практику прокурорского надзора, в том числе и по работе за исполнением законодательства о несовершеннолетних и молодежи. Поэтому на вопросы своих коллег, районных прокуроров, я давал такие же исчерпывающие ответы и уже выкладывал всю схему от проведения оперативных совещаний, на которых принимается решение о проведении той или иной проверки, исключительно исходя из состояния законности на территории района либо области, и вплоть до того, что знакомили с образцами исковых заявлений, которые мы готовили в суд. Ирина Медведева: Кстати говоря, поскольку когда мы ехали сюда в прокуратуру, проехали такую центральную площадь, на которой рынок, и обратили внимание на то, что там, конечно, не порнография, но вообще эти полуголые тетки в бикини, реклама женского белья, понимаете, это тоже не полезно, мягко говоря, ни детям, ни взрослым мужчинам. Ведь зачем это рекламировать? Что, женщины в маленьком городе не знают, куда пойти за трусами и лифчиками? Да знают, конечно. Это же не для этого делается, это то, что называется в рекламе «сексуальный стимул», это то, что растормаживает сферу влечения. И Вы, наверное, когда учились, это проходили, что секс и насилие, они рядом. Денис Грибанов: Ну, да. И разница, наверное, где-то небольшая Ирина Медведева: Во всяком случае, это такие «нижепоясные» влечения. Там, где растормаживается сексуальная сфера, обязательно растормаживается и насилие в людях, не говоря уж о том, что растормаживая сексуальную сферу, вредно это не только для нравственности, но и для психики. Я клинический психолог и я хорошо знаю это, я хорошо знаю, что происходит с детьми и с подростками, с юношеством от этой рекламы, про интернет я уж не говорю. Они просто погружены уже с пеленок в этот грязный бульон, и они в нем растут. В нем формируется их душа, и в нем формируется их психика, она формируется совершенно ненормальным образом. Наконец, еще один вопрос, как будто бы не связанный прям с этим, но, на самом деле, связанный косвенной связью. Вы, наверное, понимаете, какие страшные вещи происходят сегодня от так называемой ювенальной юстиции, когда не из семьи преступников, насильников, каких-то хронических алкоголиков или наркоманов забирают детей. И вот подскажите, как требовать честной прокурорской проверки в таких случаях, когда приходят в семью, вламываются, не приходят, а вламываются как бандиты, очень грубо разговаривают с родителями, особенно, если мать одна в доме: или если она мать-одиночка, или если муж на работе, отбирают детей? Вот здесь тоже нужна прокурорская проверка. Может, Вы дадите какой-то совет, как нам добиваться? Мы, наш центр «ИванЧай» — это не только информационное агентство, это правозащитный центр. Есть бескорыстные адвокаты, которые готовы бесплатно защищать таких матерей. Но Вы понимаете, у нас не хватает рук на всю страну. Отбирают и отбирают детей у нормальных людей за бедность, за какую-то ерунду, за синяк на ноге или на руке ребенка. Я уж не говорю про ремень, а вот мы с Вами сейчас говорили о порносайтах. Если ребенка словами невозможно отвадить от этой гадости, что должна сделать мать? Денис Грибанов: Ремня дать, однозначно. Ирина Медведева: Конечно. Недавно же мать заплатила за это довольно большой штраф для провинции, 7000 рублей, для нее это была огромная сумма, и она еще легко отделалась, потому что этим летом, наверное, знаете, был принят закон, который в народе уже прозвали «закон о шлепках». То есть, криминализованы родительские физические наказания. Не зверства, не истязания, а именно нормальное наказание как воспитательная мера. И эта мать, которая дала ремня своему сыну, не желающему отдать ей компьютер, когда она попросила дать ей планшет, застав его за просмотром этого грязного безобразия. Он устроил истерику, и она в ответ на это совершенно адекватно его наказала ремнем. Так вот хорошо, что это было в апреле. А если бы это было в июле этого года? Денис Грибанов: Когда закон вступил в силу. Ирина Медведева: До двух лет лишения свободы. Это что такое все? Может быть, Вы нам дадите совет, что нам с этим делать, как нас с этим справиться, как нам справиться с этим валом изъятия детей из нормальных семей? Да, может быть, там есть трудности, может быть, мать не совсем такая, какая должна быть образцовая мать. Но если это не причиняет вреда ребенку, если нет опасности ни для здоровья, ни, тем более, для жизни, как можно разлучать детей с родной матерью, с родными родителями, которых никто не может заменить? А тут еще неизвестно, кто их заменит. Так называемые патронатные семьи, которые очень часто набирают детей для того, чтобы обогатиться. А потом отдают их в следующую, а потом еще в следующую семью, при живых родителях. Это страшная система. Денис Грибанов: Первое, что мне сейчас пришло на ум, чтобы ответить на Ваш поставленный вопрос, я расскажу, как ряд проблем решался в Бутурлиновском районе, именно в моей прокуратуре Бутурлиновского района, которую возглавляю я. При решении вопроса о распределении должностных обязанностей перед своими подчиненными сотрудниками я также руководствовался и их жизненным опытом, уже накопленным до того, как я пришел на эту должность, и теми должностными обязанностями, которые исполняли они раньше. Анализировал, взвешивал успехи, недостатки и просчеты. В маленьких городах проще все, здесь все на ладони. Ирина Медведева: Да. Денис Грибанов: Никогда здесь ни один сотрудник органа опеки не отнимет ребенка у матери, потому что все сразу станет ясно, и я ему лично сделаю вот так. Поэтому, может быть, в больших мегаполисах эти злодеяния могут затеряться, конечно, гораздо легче, но опять же вернемся. Я считаю, что каждый должен занять исключительно ту нишу в жизненном пространстве, которую он должен занять. Как это вычислить? Когда я распределял должностные обязанности в Бутурлиновской прокуратуре, на должность помощника по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних и молодежи я поставил именно сотрудницу, имеющую несовершеннолетнего ребенка. Я считаю, это важно, потому что этот человек живет интересами не только работы, но и своего ребенка и проходит все ступени его развития. Ирина Медведева: Да, и у нее происходит отождествление. Денис Грибанов: Совершенно верно. И потом я уже вижу, результаты работы стали говорить сами за себя, потому что если где-то она видит, что сотрудники, коллеги где-то на родительском собрании, кто-то где-то утверждает или пропагандирует насилие, жестокость в семье, это сразу пресекается на родительских собраниях еще в школе. И плюс ко всему уже как-то органы системы профилактики безнадзорности по-другому реагируют, они знают, что человек, который прогоняет все это через себя, он понимает все острее, быстрее и мудрее. Ирина Медведева: Ну, да, и, наверное, не путают реально жестокое обращение, которое, как правило, свойственно людям психически нездоровым, я это тоже знаю как клинический психолог, не путают с нормальными здоровыми воспитательными мерами, потому что родитель применяет физическое наказание: шлепок, постановку в угол, ремень, подзатыльник, — когда ребенок не реагирует на запретительные слова. Мы все это прекрасно знаем. Денис Грибанов: Совершенно верно. На надзор за полицией и органами юстиции я поставил человека, у которого родственники работали, слава Богу, не в нашем районе, иначе я бы этого никогда не сделал, в другом. Но вместе с тем это идет однозначно же в выходные дни, в свободное время обмен опытом. Я это знаю, и прокуратура как более высокая ступенька по сравнению с той же полицией, органами пожнадзора и т. д., это все аккумулируется и вырабатывается только в повышении профессиональных качеств у человека. Поэтому я убежден, что правильная расстановка этих акцентов при исполнении должностных обязанностей в совокупности обязательно даст хорошие свои плоды. Ирина Медведева: Это Вы абсолютно правы, потому что очень много вынужденно, конечно, занимаясь этой общественной работой, то есть, стараясь вернуть детей родителям, отнятым несправедливо, мы сталкиваемся с какими-то, прямо скажем, жуткими тетками из органов опеки, вот это нормальные женщины делать не могут. У них, как правило, нет детей, они могут быть развращенными сами, а они учат жить и говорят, что мать неправильно воспитывает, ненадлежащее воспитание. Денис Грибанов: Хотя сами не являются матерями, откуда они вообще могут знать, как мать воспитывает? Ирина Медведева: Да, в том-то и дело. У Вас детей еще нет? Денис Грибанов: Есть, двое: сын и дочка. Ирина Медведева: Двое, да? Ну, Вы иногда применяете? Денис Грибанов: Я? Ни в коем случае. Ирина Медведева: Да? Вам удается? Хорошие дети такие? Вам удается все им объяснить? Денис Грибанов: Я не знаю. Меня, наоборот, мои родители корят за то, что слишком мягкий со своими детьми. Но иногда мне коллеги мои высказывают замечания, что я слишком мягок со своими. Ирина Медведева: Конечно, избаловать можно. Денис Грибанов: Я имею в виду, со своими помощниками даже. Ирина Медведева: И помощников можно избаловать. Денис Грибанов: Но я убежден, что если человек профессионален и он понимает тот участок и ответственность, которую он за нее несет, смысл кричать, повышать голос и биться в истериках и кулаком бить по столу, если это даст какой-то сиюсекундный результат, не поправит ситуацию в целом. Поэтому у меня упор, что в семье, что в работе, на внушение, на привитие каких-то нормальных нравственных и духовных ценностей, и, собственно говоря, я считаю, это приносит свои плоды. Ирина Медведева: Ну, как кому, это зависит, конечно, очень во многом от родителей, но и от характера детей. Разные бывают дети, вот я знаю, что бывают дети психопатического склада, и им просто как лекарство необходимо иногда и наказание. Денис Грибанов: Подзатыльники, да? Ирина Медведева: Конечно, да. Они на это реагируют и они потом, когда вырастают, благодарят родителей. Денис Грибанов: Вы абсолютно правы, мы все знаем, что «от осинки не родятся апельсинки», но тогда сотрудники именно органов системы профилактики и комиссии по делам несовершеннолетних, и органы опеки нужны в тех семьях, где этот дисбаланс между хулиганством у деток и интеллигентностью у родителей, или, наоборот, в чем-то наблюдается. К ним нужно повышенное внимание, и нужно проживать с ними, наверное, их жизни совместно и душу вкладывать, вот тогда только будет результат, я убежден в этом. Ирина Медведева: Да Вы знаете, душу надо вкладывать в любую работу, а уж когда работаешь с людьми. Денис Грибанов: А тем более с детьми. Ирина Медведева: С десятерным усилием. Как Вы думаете, удастся нам победить в информационной борьбе? А то сейчас многие люди в таком пессимизме находятся, говорят: «Вот, от нас ничего не зависит. Они (это какие-то мифические), они делают, что хотят. Кто мы? Маленькие люди. Мы ничего не можем». Вот мне бы очень хотелось, чтобы Вы что-нибудь сказали людям, потому что мне кажется, что от нас многое сейчас зависит. Сейчас все-таки произошел какой-то благой поворот и очень многое зависит от нас. Денис Грибанов: Занимаясь уже этой работой, я от многих слышал, что это борьба со Змеем Горынычем, и, закрыв один порносайт, абсолютно легально можно добавить несколько букв, поменять точку и его название, и совершенно с чистой совестью, в кавычках естественно, открыть там примерно такой же. Но я лично убежден, что если ничего не делать, охать-ахать, как все плохо, лучше от этого явно не будет. Ирина Медведева: А хуже будет. Денис Грибанов: Однозначно. Ирина Медведева: Потому что наши враги только потирают руки, а люди, нытики такие, распространяют вокруг себя уныние, оно охватывает все общество как эпидемия, и так уж точно не побеждают в войне. Правда? Денис Грибанов: Поэтому, отвечая на Ваш вопрос, я считаю, нужно сделать одно — просто засучить рукава и каждодневно, систематически работать, работать и работать, двигаясь к какому-то намеченному положительному результату. Ирина Медведева: Ну, мы должны победить, правда? Это же наша страна, наши дети. Денис Грибанов: Конечно, однозначно. Элина Жгутова: Скажите, когда речь идет о сайтах, то и о страницах в соцсетях тоже, да? Это относится к страницам в соцсетях? Денис Грибанов: Да, просто сайт — это более общее, на сайте может быть и несколько страниц, и они могут быть разноплановыми. Элина Жгутова: Нет, дело в том, что сайт может принадлежать конкретному лицу, пусть оно мифическое, не мифическое. А соцстраница, над ней начальствует хозяин соцсетей. Допустим, обращаетесь Вы к хозяину соцсети, а хозяин соцсети говорит: «А я в этом ничего плохого не вижу. До свидания». Вот, условно говоря. И здесь сложнее закрыть. Денис Грибанов: Сложнее. Но вместе с тем на это мониторинг и есть, он проводится. Потому что это не работа одного дня или одного часа: посмотрел, увидел там, грубо говоря, фотографию полуобнаженной женщины в нижнем белье и все. Нужно смотреть, есть ли доступ на одну, на вторую страницу несовершеннолетних, стоит ли какой-то фильтр и нереально, потому что любой 12-летний подросток может щелкнуть отметочку, что «мне есть 18», и это будет непроверяемо в принципе. На вредоносных сайтах необходим фильтр, значит нужно вводить свои паспортные данные и так далее, если этого не делать, то это не будет делаться. Элина Жгутова: Они могут мифические паспортные данные придумать, высосать из пальца. Денис Грибанов: Так система проверяет. Вот, допустим, есть сеть какая-то, типа «ВКонтакте», где как раз бутурлиновские школьники какого-то года выпуска создали между собой. Ну, так вот туда мифически не войдешь, все разработано так и вопросы, чтобы пользователь был зарегистрирован и попал туда, направлены на то, как нашу первую учительницу звали, когда мы там в поход ходили на Меловые горы. Вот такое даже. Ирина Медведева: То есть не про всякую дурь они говорят, а они уже вынуждены на нормальные вопросы давать нормальные ответы. Денис Грибанов: Адекватные совершенно, имевшие место события. Понятно, что, допустим, может быть, какие-то вредоносные сайты слишком углубляться не будут, ставить такие фильтры такого углубленного содержания, где множество вопросов будет поставлено, но вот как раз они этого не делают, и доступ туда будет иметь любой человек, в том числе, несовершеннолетний. Для нас они будут, скорее всего, через призму вредоносности в первую очередь и просматриваться. Элина Жгутова: То есть вот здесь же есть участие как раз личностного фактора. То есть один прокурор, условно говоря, скажет: «Да нормально, ребят, чего тут! Видите, фамилию спросили, имя спросили. Этого достаточно для проверки». А Вы говорите, что, допустим, этого недостаточно. Денис Грибанов: А я считаю, что более углубленно надо. Элина Жгутова: Здесь же присутствует, получается, личностный фактор, да? Денис Грибанов: Возможно. Возможно, что Вы правы. Элина Жгутова: Да. А еще, скажите, Вам бы разве удалось бы закрыть такое количество сайтов, если бы Вам не способствовал судья? Вот допустим, Вы приходите в суд и говорите: «Вот исковое заявление, мы считаем, что здесь нарушается закон». А какой-то судья, не ваш, вот там Панасенко, да, по-моему, фамилия… Денис Грибанов: Подождите, он просто, судья Панасенко Владимир Иванович, он просто львиную долю этих исков рассмотрел. Вообще распределение исков подчиненным судьям производится председателем районного суда, это Елена Ивановна Лесных, и она в зависимости от нагрузки смотрит, есть ли у судьи уголовное дело. Допустим, у одного десяток, у другого — пять, значит ему гражданских дел таких, как вот как раз как о закрытии порносайтовпобольше. Львиную долю из этих дел рассмотрел Панасенко, но по порносайтам практически все судьи рассматривали, в том числе и председатель себе брал. И все соглашались абсолютно. Элина Жгутова: Я не об этом говорю, но ведь какой-то судья имеет право опять же не увидеть в этом состав преступления. Денис Грибанов: Может быть, он и имеет… Элина Жгутова: Возможность даже. Не право, а возможность. Денис Грибанов: Я понимаю, о чем Вы говорите. Любой судья может, мы собственно говоря, знаем о том, что и судейские ошибки у нас существуют вообще, они бывают. Я не говорю про Бутурлиновский район, но мы также из средств массовой информации знаем. На это у прокурора есть право принесения апелляционного представления — раньше протест назывался. Поэтому мы, прокуратура, не осуществляем надзор за судьями, но мы осуществляем надзор за законностью судебных решений, неважно: по уголовным, или по гражданским или административным делам. Если судья не согласился с позицией прокуратуры, мы имеем право обжаловать это решение и выносить вопрос на рассмотрение вышестоящим областным судом. И там опять же доказывать свою позицию. Над областным есть Верховный. Элина Жгутова: Ну, понятно, но не каждый же столько воли и усилий предпримет, чтобы дойти до Верховного. У нас здесь тоже получается участие личного фактора: лично этот судья, лично этот председатель. Ирина Медведева: Но это во всем важно. Денис Грибанов: Тогда скажу так: каждый иск, каждое исковое заявление, будь то каждое уголовное дело, обвинение по которому мы поддержим — все отражается в специальных номенклатурных отчетах, которые мы сдаем в областную прокуратуру за квартал, за полугодие, за год. Если мое руководство увидит, что я работаю настолько с браком, что у меня два, три или десятками исковые заявления не удовлетворяются, а отклоняются, уже бы, наверное, в этом кресле сидел бы другой. Элина Жгутова: А почему не в судебном кресле другой? Денис Грибанов: За судебную систему не имею права отвечать. Элина Жгутова: Это же неизвестно, чей брак. Денис Грибанов: Я скажу, что за мной областная прокуратура двухступенчатую как минимум, а то и трехступенчатую, систему надзора и контроля так же осуществляет. Это и отчеты, это и сводки, это и коллегия наша, которая проводится. Поэтому мне бы не дали работать с таким браком. А выяснять, судейский он или прокурорский, это уже… Элина Жгутова: Вот Вы говорите, что это местное, что у Вас, что в своем ведении находится, Вы за это и отвечаете. А что это значит, ведь сайты регистрируются не в Бутурлиновском районе, они регистрируются на RU, на COM, где угодно. Денис Грибанов: Я отвечаю за свое несовершеннолетнее подрастающее поколение в этом районе. Элина Жгутова: То есть, если обратится какой-нибудь житель Бутурлиновского района с жалобой на pornohub, то Вы обязаны реагировать и на это среагировать? Денис Грибанов: Да. Элина Жгутова: Главное, чтобы он обратился именно здесь? Денис Грибанов: Да, здесь принцип территориальности не работает совершенно. Ту работу, которую провели мы, может делать любой условно ленинский прокурор Владивостока, Камчатского края или Калининградской области. Сайты эти распространяют свою деятельность на территории всей нашей страны, поэтому любой территориальный районный прокурор вправе это сделать. Элина Жгутова: А кроме закрытия какая ответственность еще грозит владельцам этого сайта? Денис Грибанов: Никакой, либо информация признается негативной, вредоносной. Элина Жгутова: Это 246 закон о вреде информации детям? Денис Грибанов: О защите информации, да, есть такой, совершенно верно. Но мы здесь руководствуемся сейчас приказами генерального прокурора в своей работе, это немножко другая специфика. А вот нормы материального права, мы вкладываем, как раз выдержки из них, в исковые заявления, когда пишем о признании информации запрещенной на том или ином сайте. Так что Вы совершенно правильно сориентировались. Элина Жгутова: По сути, они рискуют только тем, что завтра этот сайт закроется, они потеряют там за регистрацию какие-нибудь 300 рублей, от 300 до 6000 рублей. Денис Грибанов: А самое главное, что они пользователей потеряют в то время, когда они будут закрыты. Если они вообще не откроются потом, значит они… Собственно говоря, результаты положительные, к каким мы стремились, они достигнуты однозначно будут. Элина Жгутова: То есть, если бы прокуроры всей земли, взявшись за руки… Денис Грибанов: Объединиться бы смогли? Элина Жгутова: Да, то, собственно говоря, пришлось бы тяжко все-таки, дракону пришлось бы тяжко? Денис Грибанов: Однозначно. Ирина Медведева: Но, знаете, мне кажется, в утешение хочу сказать, что не только дурные примеры заразительны, я знаю, что заразительны и хорошие примеры, поэтому-то мы к Вам и приехали. Нам очень хочется, чтобы этот хороший пример стал заразительным для других прокуроров, для других судей, вообще для всех нормальных людей, которых у нас, слава Богу, еще большинство в стране. Денис Грибанов: Дай Бог. Ирина Медведева: И хочу сказать нашим читателям и зрителям, что мы сейчас разговаривали с прокурором Бутурлиновского района, которого зовут Денис Михайлович Грибанов, и вы видели какое у него добродушное лицо. Он мог бы печь хлеб, например, с таким лицом, а он настоящий воин. И именно потому, что он так добр, потому что это настоящая доброта, когда у человека болит сердце, особенно за тех, кто сам себя защитить не может, за наших детей. Так что Вам большое спасибо. Денис Грибанов: Спасибо и вам. Ирина Медведева: И продолжайте в том же духе.