Лорка: телесная бестелесная страсть

Когда умру, схороните меня с гитарой в речном песке. Когда умру, в апельсиновой роще старой, в любом цветке. Когда умру, буду флюгером я на крыше, на ветру. Тише… Тише… Тише… Тише… Когда я умру. (Федерико Гарсиа Лорка, Momento, поэма «Канте хондо»). Официальной датой смерти гениального испанского поэта считается 19 августа 1936 года. Но может быть, он не умер тогда. В наших сердцах он точно не умер, его сердце бьется в унисон с каждым сердцем человека, читающего написанные поэтом строки. Но, Боже мой! Сколько грязи до сих пор льется на него извращенцами, завистниками и просто сплетниками. «Где труп, там соберутся и орлы», — так сказано. Но в этой истории, похоже, трупы хотели бы поменяться местами с орлом… Карлос Морла Линч — чилийский дипломат, приехавший работать в Мадрид в 1929 году — дружил с поэтом последние семь лет его жизни. Именно Линч написал музыку к пророческим стихам Федерико о своей смерти. В доме Карлоса на улице Альфонсо каждый вечер собиралась группа поэтов, интеллектуалов, художников и аристократов. Они весело проводили время до утра в гостиной дипломата у шкафа-бара. Лорка играл им на рояле и пел свои андалузские песни. Он был душой этих вечеров, потому что «был чист, как ребенок», умел вести политические дискуссии со смехом, а когда видел, что кто-то зевал, будил его игрой на клавишах. В зрелых стихах Лорки не ощущается принадлежность к какому-то полу. В них нет страсти, потому что он давно чувствует дыханье смерти в «шепотке любви глухой и темной», зато в них есть странствия высокого духа, абсолютная любовь и смирение перед высшими силами. Предчувствие трагедии сквозит в каждой строчке. А где есть трагедия, там нет места земной суетливой любви. Конечно, он понимал, что с ним происходит, конечно, он пытался писать о земном, чтобы не огорчать своих друзей и оправдать ожидания публики. Но эти попытки, скорее, в названиях его сборников, чем в самих стихах («Сонеты темной любви», 1936). Любовь моя, люби! — да не развяжешь вовек ты жгучий узел этой жажды под ветхим солнцем в небе опустелом! А все, в чем ты любви моей откажешь, присвоит смерть, которая однажды сочтется с содрогающимся телом. Сальвадор Дали рассказывал, что еще в молодости тема смерти очень интересовала Федерико. Он, часто играя в свою смерть, ложился и театрально содрогался в конвульсиях. Момент смерти был в жизни для него самым главным, ничто другое не интересовало его так, как смерть. Вкус этой трагедии чувствовал и Линч. Желание друга умереть, он не мог выполнить, более того, как бы он желал предотвратить его смерть! Гораздо большая трагедия была в том, что Карлос Морла Линч спас 2000 человек, бежавших от гражданской войны, чья судьба могла бы стать такой же, как судьба поэта, но не смог ничего сделать для самого душевного из своих друзей. Было 1 сентября 1936 года, Морла полировал свою обувь у чистильщика на Пласо Майор, когда услышал от разносчика газет новость о том, что Фредерико был расстрелян в Гранаде. Он не поверил, и целую неделю посвятил тому, что искал подтверждения этого ужасного известия по дипломатическим каналам. О крепкой дружбе Федерико и Карлоса Морла свидетельствует посвящение в сборнике «Поэт в Нью-Йорке», которое Лорка назвал «Малыш и Карлос Морла». Когда Лорка написал эти стихи, прошло около года со времени их знакомства, но друзья были настолько близки, что многие подозревали, что они любовники. (Хотя Андреас Трапьелло — литературный апостол Фредерико Гарсиа Лорки настаивает, ссылаясь на дневники поэта, в которых было много мыслей о смерти, что это не так). Чилийский атташе приехал в Мадрид из Парижа в 1928 году, где только что похоронил свою девятилетнюю дочь Коломбу. Его брак распался, не выдержав этого испытания. Прогуливаясь по Гран-Виа, Морла обратил внимание на заголовок внутри книжного магазина: «Цыганский Романсеро «Фредерико Гарсиа Лорки. Он купил книгу, прочитал ее несколько раз и нашел в ней что-то похожее на утешение, подчеркнув строку, которая звучала пророчески: «Ночь становилась томной, как маленькая площадь, пьяные жандармы, в дверь мою стучали…» Морла решил, что должен обязательно познакомиться с тем Федерико, о котором в Мадриде рассказывают чудеса. Несмотря на то, что Лорка был на 13 лет моложе, он понимал его боль, его католицизм — инакомыслящий и свободный. В обоих было больше филантропства, чем идеологии, оба любили большие и шумные компании. Вскоре после знакомства Лорка посвятил несколько песен замечательной девочке Коломбе Морла Викунье, упокоившейся 8 августа 1928 года. Они виделись в последний раз 8 июля 1936 года в его доме в Мадриде. За ужином они обсуждали последние новости в апокалипсическом тоне. Взволнованный город внушал опасения. «Федерико сегодня мало говорил, — написал он в своем дневнике. Он был, как будто дематериализован, отсутствовал, находился в другом мире. Он не был таким как раньше, ярким, остроумным и светлым». В ту ночь он сказал только одну фразу хоть как-то относящуюся к политике: «Я из партии бедных, но хороших бедных». Это была последняя фраза, которую слышал от Лорки Морла. Сальвадор Дали — еще один близкий друг Лорки, которого поэт очень любил. Но любил ли его сам художник? Именно Дали распространял слухи о нетрадиционной ориентации Федерико. С такими друзьями и врагов не надо. Но стоит ли доверять человеку, который в рекламных целях плевал даже в портрет своей матери? Сальвадор Дали не без помощи своей музы Галы сделал свой выбор в пользу эпатажа публики в целях высокой прибыли. Он оболгал бы кого угодно, лишь бы шокировать общество. В «Дневнике одного гения» он в пренебрежительном тоне пишет о мягких душевных качествах Лорки, который, рискуя своей жизнью, поехал в неспокойную Гранаду, чтобы повидаться с больным отцом. В итоге, его отец прожил еще много лет, а поэт мертв, иронизирует Дали. Ясно, что сам художник никогда бы так не поступил, он ни за что не стал бы рисковать своей жизнью ради сентиментальных глупостей. Еще одним сомнительным доказательством нетрадиционной сексуальной ориентации считаются письма Лорки своему молодому другу Хуану Ромирасу де Лукасу. В испанской газете El Pais в 2012 году было опубликовано одно из этих писем. «Между строк ты должен читать всю привязанность к тебе, и всю нежность, которая наполняет мое сердце». Это все, к чему решили придраться лжецы, но разве можно утверждать, что в этой фразе есть хоть капля секса? Такое может придти в голову только людям никогда не испытавшим чувств настоящей доброй дружбы и высшей эстетической любви, стоящей над половыми отношениями и не имеющей ничего общего с плотью. Слухи о связи Лорки с Рафаэлем Родригесом Рапуном разбиваются о многочисленные свидетельства о похождениях последнего по борделям, а также об его бесконечных романах с женщинами. Делать выводы о гомосексуализме Лорки только на основании того, что он никогда не холил в бордели, в высшей степени странно. Пожалуй, дальше всех в своих необоснованных фантазиях на эту тему зашли испанские и английские кинематографисты. В 2008 году на широкие экраны вышел фильм Пола Моррисона «Отголоски прошлого». К сожалению, его жанр представлен как биографическая мелодрама и даже трагедия. От биографии там остались только имена Федерико Гарсиа Лорки, Сальвадора Дали и Бунюэля. Все трое рассмотрены вне контекста их творчества. Непонятно, когда они успели стать мастерами, а двое из них даже гениями, если только и делали, что все время пили, совокуплялись и спорили о политике. Скорее всего, авторов фильма интересовал именно этот аспект. Их низменным натурам незнакомо чувство творческого полета. Из настоящих биографий нам известно, что Дали работал в мастерской до изнеможения в те дни, когда Лорка гостил у него в Кадакесе. А сам Федерико никуда не ходил без своего блокнота или томика Шекспира. Целыми днями он гулял с сестрой Сальвадора Дали — Аной Марией, которая была влюблена в поэта чистой, почти детской любовью. Об этом в фильме ни слова! Аны Марии нет вообще. Только один кадр — Лорка и Дали разговаривают в сарае — и какая-то девочка подсматривает за ними в окно. Может, это Анна Мария? Зато центральной сценой фильма является ночное романтическое купание обнаженных Лорки и Дали при полной луне, с поцелуями и смакованием деталей. Так и хочется воскликнуть: «Авторы, учите матчасть!» В своей книге «Сальвадор Дали глазами сестры» Ана Мария писала, что Лорка панически боялся моря, помочить ноги в морской пене для него было подвигом, он никогда не купался даже днем, а тут ночью, да еще с глубоким нырянием. Конечно, если у сценариста вкупе с режиссером и продюсером разыгралась порочная фантазия, кому есть дело до правды? Бюджет фильма 2,5 млн евро — не бог весть что. Актеры Хавьер Бельтран (Лорка) и Роберт Паттинсон (Дали). На кого это, с позволения сказать, произведение важнейшего из искусств может быть рассчитано? Любители блокбастеров на такое кино не ходят. Для интеллектуалов — слишком пошло. Такое впечатление, что собралась какая-то дорвавшаяся до бюджета киностудии группа моральных уродов и в меру своей испорченности освоила деньги. Как же можно так бессовестно врать, господа? Это, действительно, трагедия. И никому ничего за это не будет, Лорка не восстанет из гроба, не вызовет на дуэль, даже в суд не сможет подать, поэтому делать можно все, что угодно, безнаказанность порождает демонов. А демоны не выносят света, всегда хотят все очернить и опошлить. Тело Лорки до сих пор не нашли, и его поиски тщетны. Наверное, и не найдут. Скорее всего, последний в своем роде поэтический гений XX века просто не может позволить развращенным потомкам плясать свои грязные танцы на его могиле.