Как решался "белорусский вопрос" в годы Первой мировой войны
На самом деле белорусские сюжеты историкам из России даже в конце второго десятилетия XXI века приходится осваивать в значительной степени вопреки сложившейся традиции - дело в том, что в советские десятилетия обращаться к темам, относящимся к "истории БССР", по преимуществу разрешалось специалистам из самой союзной республики, и в Москве таких историков попросту не готовили. Только теперь, когда появляются проекты, подобные совместной магистерской программе МГУ и БГУ, о которой уже писал "СОЮЗ", ситуация начинает меняться, а пока же приходится радоваться каждому качественному российскому исследованию на белорусские сюжеты, к которым несомненно относится и 280-страничная монография Коротковой. В фокусе повествования - непростые и для сегодняшнего понимания проблемы, с которыми столкнулись белорусские земли с окончанием Первой мировой войны. С ноября 1918 года за территории преимущественного проживания белорусов начинается интенсивная борьба соседних обществ и государств, в промежуточном варианте завершившаяся подписанием Рижского мира в марте 1921-го и трагическим для современников разделением белорусских земель на западные и восточные. Автор логично предваряет повествование об активной фазе противостояния вокруг Беларуси обстоятельной вводной главой, рассказывающей и о том, как белорусский вопрос в годы Первой мировой стал международной проблемой, и об истоках конфликтов на этой почве различных политических сил, и о влиянии на белорусскую ситуацию революционных процессов в России 1917 года, породивших в итоге дипломатическую и геополитическую коллизию под названием Брестский мир. Именно в 1919 году за этнические земли белорусов развернулась масштабная схватка между двумя самыми сильными соседями Немалым достоинством книги являются объективность и взвешенность повествования даже в тех особо эмоциональных и сложных для однозначной трактовки случаях, где споры свидетелей событий и последующих историков неизменно отличаются, вопреки совету античного классика, и гневом, и пристрастием. Дарья Короткова, получившая основательную подготовку историка-полониста в МГУ под руководством заведующего кафедрой истории южных и западных славян Геннадия Матвеева, дополняет картину дипломатических, пропагандистских и военных сражений за белорусские земли ценной информацией из варшавских и московских архивов, позволяющих ярче реконструировать и события ровно столетней давности. Именно в 1919 году, таком же, если вспомнить советскую литературную классику, "незабываемом" для белорусов, как и все годы с 1917-го по 1921-й, за их этнические земли развернулась масштабная схватка между двумя самыми сильными соседями. Прочие соседи, впрочем, тоже не прочь были разжиться изрядными кусками белорусской земли: в Литве планировали прибрать к рукам Гродно и Лиду, украинские романтики, мечтавшие среди прочего о морских побережьях вплоть до Абхазии, нацелились в том числе на Оршу и Могилев с той мотивировкой, что Днепр - это река украинская. Но проектам этим сбыться было не суждено, и реальное противоборство за Беларусь в 1919-м масштабно развернулось между Россией в советском варианте и восстановившей свою независимость в ноябре 1918-го после 123-летнего перерыва Польшей. Обе высокие, но абсолютно не желавшие в 1919 году без большой войны быть хотя бы о чем-то договаривающимися стороны считали белорусские земли своими. В специальной главе книги эти перипетии описываются с глубоким проникновением в предмет. Большевики, прежде чем созреют условия для вожделенной для них в то время мировой революции, смотрели на Беларусь сквозь прагматичные очки тактики "буферизма". Мудреное это слово придумал нарком иностранных дел Георгий Чичерин, и в белорусском контексте, читаем в книге, эта политика означала, что "оптимальным средством предотвращения российско-польской войны могло стать только создание формально независимого от Москвы белорусского советского государства. Его образование лишало бы Варшаву таких важных аргументов в пользу права на переход под ее власть белорусских земель, как: 1) ссылка на необходимость исправления исторической несправедливости, допущенной при разделах Речи Посполитой в XVIII веке, и 2) что большевики отказывают белорусам в праве на национальное самоопределение". Как видим, такая советская тактика была нацелена не на удовлетворение реальных чаяний самих белорусов, но, в пушкинском стиле, направлена "назло надменному соседу". Чичеринское словцо, как известно, обернулось на белорусских землях формированием с начала 1919-го по лето 1920 года сразу трех буферных советских республик - двух собственно белорусских и одного Литбела. История их в книге присутствует подробно, заставляя лишний раз вспомнить бессмертную песню о том, что "нормальные герои всегда идут в обход". Польские же герои во главе со своим начальником государства и первым маршалом Юзефом Пилсудским в обход по белорусскому вопросу ходить не желали. Их заветной, но абсолютно несбыточной мечтой были давным-давно утраченные границы Речи Посполитой 1772 года, проходившие чуть западнее Смоленска. Дарья Короткова применительно к Беларуси обстоятельно анализирует теорию федерализма, разработанную польскими социалистами с участием Пилсудского еще в 1890-х годах, и попытки модернизировать ее после 1918 года. Концепция оказалась непригодной для реальных белорусских условий, и у поляков на первый план вышли традиционные для Пилсудского устойчивые представления о "белорусской фикции", которые четко проявятся уже в 1919 году, несмотря на визит начальника государства в Минск и беседы высокого усатого гостя с его жителями на белорусском языке. Новая книга убедительно показывает, почему буферизма и федерализма ровно сто лет назад для разрешения спора большевиков с поляками за Беларусь оказалось недостаточно - и в итоге договариваться сторонам пришлось в Риге с конца 1920 года уже после интенсивных военных действий.
