«Бжания чувствует, что в России возникают вопросы к тому, как в Абхазии ведут государственные дела»

МИД России приветствовал результаты внеочередных президентских выборов в Абхазии, прошедших 22 марта. На них победил оппозиционный кандидат, экс-депутат парламента и бывший глава Службы госбезопасности республики Аслан Бжания. Многие европейские государства и США голосование не признали, поскольку считают республику частью Грузии. Выборам предшествовал затяжной политический кризис. Осенью 2019 года Абхазия выбрала президента, а зимой толпа взяла штурмом административные здания, и избранный глава государства Рауль Хаджимба ушел в отставку. СМИ писали, что значительную роль в протестах сыграл Герой ДНР Ахра Авидзба. О том, что сейчас происходит с Абхазией, где за власть борются влиятельные кланы, где властям десятилетиями не удается побороть оргпреступность, а в обществе нет единства по вопросу доверия России, корреспонденту Daily Storm рассказал первый зампредседателя комитета Госдумы по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками Константин Затулин. — Изменятся ли отношения РФ и Абхазии после победы оппозиционера Аслана Бжании? — Никакого повода к принципиальным изменениям этих отношений нет. Нет повода для отдельного переходного периода. Бжания давно претендует на пост президента и не представляет из себя какой-либо загадки с этой точки зрения для людей, которые контактируют на официальном уровне с Абхазией. Как вы, возможно, знаете он незадолго до выборов побывал здесь, в Москве: встречался с заместителем главы администрации президента Дмитрием Козаком, который ведет вопросы ближнего зарубежья, и рядом других лиц. — Какие вызовы стоят перед новым президентом? — Проблемы и вызовы, как вы сказали, перед президентом Абхазии действительно стоят. Они внутреннего свойства. В Абхазии неспокойно. С тех пор как в первый раз предшественник бывшего президента Александр Анкваб был свергнут, а, по сути, был вынужден досрочно уйти в отставку. Вслед за ним через интервал был свергнут и его преемник Рауль Хаджимба, который тоже был вынужден досрочно уйти в отставку. Абхазское общество, особенно то, что называется элитой или политическим классом, расколото. Расколото по территориально-клановому принципу. Это не спор тех, кто ориентируется на Россию или Грузию, это спор между людьми, которые борются за власть в Абхазии, желающих вкусить от этой власти по полной. Чтобы именно они решали, чему быть, а чему не быть. Эта борьба далеко завела. Дело дошло до убийств, мотивы у которых могут быть разными, но у всех есть политические последствия. Я имею в виду не только покушения на Александра Анкваба (по данным СМИ, на него было совершено шесть покушений). Но затем было расследование преступления, в результате убили еще несколько человек. Было убийство скрывавшегося, а потом вернувшегося Павла Ардзинбы — одного из лидеров влиятельного клана, к которому принадлежал и первый президент республики Владислав Ардзинба, пользующийся непререкаемым авторитетом до сих пор. За этим идет история отравления Аслана Бжании, который на тот момент был фаворитом выборов и по этой причине не смог участвовать в них. — Он отравился два раза — оба перед выборами, в СМИ пишут, что это было срежиссировано специально, было политтехнологией. — Нет, все это объяснено. В первый раз анализ дал положительные результаты на соли тяжелых металлов. И были отравлены оба его охранника в более легкой форме. Можно говорить об отравлении. Во второй раз отравление было пищевое и был ряд факторов обостряющих, но он быстро вылечился. Я специально это все выяснял в деталях. Он ехал в машине, я не хочу [говорить] о подробностях, но там стечение обстоятельств. Уже после очередных выборов [осенью 2019 года] была история убийства криминальных авторитетов (22 ноября в центре Сухума в ресторане киллер расстрелял Астамура Шамбу и Алхаса Авидзбу, от пулевого ранения погибла находившаяся рядом официантка. Авидзба являлся двоюродным братом Героя ДНР Ахры Авидзбы. — Примеч. Daily Storm). Это спровоцировало волнения их клана, и все переросло в акцию, которая привела к отставке президента Хаджимбы. И, хочу это сказать с глубоким сожалением, в понедельник [23 марта в городе Гудаута] совершено убийство Героя Абхазии Валерия Айбы на пороге его дома. Завтра пройдут его похороны (интервью записано 24 марта. — Примеч. Daily Storm), и я тоже там буду, поскольку относился к числу друзей покойного. Есть предположения, кто заинтересован в этом, но они не вяжутся с тем, что эта заинтересованность существует уже несколько лет. Убийство произошло рано утром, сразу после президентских выборов. Есть уже горячие головы, которые пытаются отбросить тень на Бжанию. Я считаю, что это продолжение политической борьбы негодными средствами и новый президент не заинтересован в каких-либо убийствах. Главная задача Бжании — примирить расколовшееся абхазское общество. Примирить ради того, чтобы решить проблемы, ранее отложенные. Среди них есть и те, которые затрагивают российско-абхазские отношения. Гражданами России одновременно является 70% населения республики. Притом граждане России, у которых нет абхазских паспортов, не могут там оформить земельные участки, им затруднен доступ к приобретению недвижимости. Было несколько очень неприятных эпизодов, когда российские инвесторы лишились своих инвестиций, а некоторые — жизней (14 и 15 января 2019 года в Абхазии преступники напали на граждан России, купивших в республике недвижимость и проживающих там. Михаил Маслов был убит, Михаил Еваленко — тяжело ранен. — Примеч. Daily Storm). — Это какой-то криминальный анклав, выходит? — К сожалению, одной из проблем Абхазии является разгулявшаяся преступность, с которой очень трудно справиться. В маленькой стране, где все друг друга знают, где отношения криминально-клановые, где продолжают существовать, как, по всей видимости, произошло в случае с убийством Валерия Айбы, обычаи кровной мести. Где, как вы понимаете, нет Сибири, Камчатки и Магадана и если поймают даже самого жестокого преступника, то он все равно будет жить на курорте, очень сложно с этим справиться. Там идет распространение наркомафии и идут попытки повлиять на это в том числе со стороны криминальных авторитетов, обосновавшихся в Турции и Грузии. Существует неспособность последних правительств Абхазии справиться с этим наплывом, а как считают некоторые, [власть идет на] соучастие в этих схемах. В убийствах, которые произошли, официально были обвинены Службой госбезопасности сотрудники службы охраны президента. (По делу о стрельбе в Сухуме был задержан Демур Ахалая, который вплоть до 2018 года работал в Антитеррористическом центре, а также служил в Государственной службе охраны и Службе госбезопасности республики. — Примеч. Daily Storm). Абхазия как прежде развиваться уже не может. Заканчивается кредит доверия, который граждане выдали строителям абхазской государственности — всем этим депутатам, министрам, общественным деятелям. Они не справляются. Там рождается примитивный узколобый национализм, который был объективно востребован во время Отечественной войны абхазского народа 1992-1993 годов против Грузии, но потом он стал развиваться. Сегодня он выплескивается, и мы видим стычки между абхазским и армянским населением. Страна пребывает с точки зрения развития своего благосостояния на очень низких ступенях, и появляются претензии: кто-то живет лучше, кто-то живет хуже. Вот если армяне живут лучше, то они виноваты. Парламент республики фактически мононационален, там есть два депутата, избранных в округах, где компактно живет армянское население. При этом на последних выборах там не было даже кандидатов в депутаты русских. Они не представлены в парламенте вообще. Мингрелы тоже. Их гражданство висит в воздухе — они без гражданства, и это становится предметом политических спекуляций. У них забрали российские паспорта, а взамен не дали. Это все раны и последствия военного конфликта, но он закончился 27 лет назад. Многие проблемы за это время можно было решить. Но надо понимать, что до 2008 года Абхазия жила в условиях постоянной военной угрозы со стороны Грузии. Тбилиси до сих пор претендует на Абхазию, но там перешли от военных провокаций времен Саакашвили к более изощренной тактике. Они ввели бесплатное медицинское обслуживание населения республики в Грузии. Демонстрируются шаги навстречу по открытию счетов, регистрации автомобилей и так далее. С военной точки зрения Абхазия прикрыта, там есть база России, существует договор о российской помощи. Им гарантированно не угрожает новая война с Грузией. Надо избавляться от этого предвоенного синдрома, но этого не происходит, хотя приходит новое поколение. — Совсем другие люди сформировались, они уже взрослые. — Это люди, которые сидят в интернете и фантазируют, рассказывают о том, что Россия виновата в том, что они не живут как в России. Почему не сняли пограничный режим на реке Псоу? А в России отвечают: потому что вы не можете справиться с преступностью, наркомафией и оружие по рукам ходит свободно. «Если Россия дает деньги, то она сажает на иглу», — вы можете почитать абхазские сайты, они полны таких рассуждений. Конечно, разумные люди в Абхазии понимают, что республика без России выжить не может. При этом есть разница между Абхазией и Южной Осетией, которая вполне искренне стремится в Россию, хочет стать ее частью. Причина тут очевидна: осетинский народ разделен — есть Северная Осетия и есть Южная, которая не в составе России. В Абхазии нет этой ситуации. Настроения у людей разные, а у политической элиты кружится голова от самостоятельности и независимости. И они фантазируют, как бы здорово зажили, но оказывается, что на практике они хотят во власть, но только не работать. Насколько я знаю Бжанию, он знаком с этими проблемами, чувствует, что в России возникают вопросы к тому, как в Абхазии ведут государственные дела. — Скажите, а как вся эта ситуация повлияет на отношения с другими соседними государствами? — Связи между Абхазией и Турцией носят исторический характер. Значительная часть коренного абхазского населения в XIX веке вынуждена была уйти в Турцию. Теперь [их потомки] тоже пытаются повлиять на Абхазию. Но надежды на то, что вместе с ним придет манна небесная, отпали. Сейчас мы понимаем, что блокада Абхазии была ошибкой (6 марта 2008 года Россия перестала выполнять решение Совета глав государств СНГ «О мерах по урегулированию конфликта в Абхазии, Грузии» от 19 января 1996 года, которое запрещало контакты с Абхазией по государственной линии. — Примеч. Daily Storm), чем воспользовались турки. Скорее даже не они, а живущие в Турции абхазы. Время берет свое, и теперь, если кто-то скажет, что нужно идти на уступки Грузии, там будет объявлен предателем. Бжания сказал, что надо стремиться к признанию [суверенитета Абхазии] со стороны Грузии, но при этом он понимает, что это недостижимо. При этом Грузия развивает разные проекты, в том числе с Европейским союзом. Один из них — строительство глубоководного порта Анаклия на границе Абхазии и Грузии. — Этот проект даст много рабочих мест. — Этот проект не только коммерческий, но и военно-политический. Хотя там сейчас есть некоторые проблемы. Понятно, что он создан для перетягивания местного населения и создания постоянного источника угроз для России. Мы тоже должны осуществить свой выбор: или мы, зная все проблемы Абхазии, от нее отворачиваемся, и тогда все может произойти с республикой, а на границе с преуспевающим Сочи возникает зона нестабильности, или мы прилагаем новые усилия, чтобы политический процесс там шел цивилизованно, содействуем решению внутренних проблем. Я принципиальный сторонник второго подхода, потому что, мне кажется, первый подход, во-первых, ущербный, а во-вторых, создает риски. У нас был проект в общей советской стране, когда выходцы из национальных республик имели возможность работать в центральном аппарате, где состоялся как ученый и общественный деятель первый президент Абхазии Владислав Ардзинба. Он состоялся как сотрудник Института востоковедения, а затем как народный депутат СССР. Именно там он и вышел на авансцену. И есть много таких примеров. Это важно по-прежнему, чтобы в Абхазии росли кадры. Если мы забудем про эту кадровую ротацию, отделив их, мы получим воспроизводство вот этих феодальных способов сведения счетов с оппонентами. — Может быть, все это было зря? Сколько усилий уже приложено. — Усилия-то были приложены, но вопрос в том, насколько тонко мы их применяем. Один пример. Я выступал от комитета при ратификации дополнительного протокола к соглашению о помощи Абхазии по части медицины. Соглашение ратифицировано в 2018 году, оно основано на том, что 70% населения республики — граждане России и им надо оказывать помощь. Было в бюджет заложено 50 миллионов рублей на год. На них предполагалось отправлять лекарства зависимым от них людям. Казалось бы, благое дело — ведем официально такую работу. Но она растворяется в общем потоке. Люди в абхазском Министерстве здравоохранения получают медикаменты и считают это [помощь Москвы] само собой разумеющимся. Мы же предлагаем построить там госпиталь, над которым бы развивался российский флаг. Как сделала Грузия с медобслуживанием у себя, но мы это давайте реализуем в Сухуме. Чтобы все знали, что там самые лучшие врачи, что там всегда всех вылечат и обогреют.