Экспорт в Россию обеспечивает развитие Грузии
Почему в Грузию вернулся русский язык? И как экспорт в Россию помогает возродить и чайное производство, и виноделие? Признание в любви тысячелетнему городу над его переулками и Курой звучит точно, как в 1976-м, когда мелодия "Тбилисо" сотнями радиоэфиров сделала Грузию близкой и родной даже для тех, кто на окраинах огромной страны и не мечтал увидеть, как живет ее сокол Мимино. Самое старое дерево Грузии — 900-летний платан в Телави. Здесь его знает каждый. Но и любому, кто видел знаменитый фильм Данелии, известно это место. Здесь у Мимино гаишник и машину отобрал, и права. В последние годы дерево очень болеет, но держится. Судьба, чем то схожая с другой легендой, — "Грузия-Фильм". Легенда сдана в аренду — для съемок клипов, кулинарных программ и концертов. Площадка, где снимали самое доброе в Союзе кино, теперь гордится ветеранами цеха, архивом и тысячами старых костюмов. Они теперь, словно музейные экспонаты, которые, правда, можно взять на прокат любой частной кинофирме. Грузинские режиссеры и сейчас берут призы на фестивалях. Но уже редко под "шапкой" "Грузия-фильм". Знаменитый концерн так и не может оправиться от разгрома, который нанесли 90-е, когда на продажу шло все. Многое из утраченного восстановлению не подлежит. Пятьдесят тысяч коробок с пленками – то, что "Грузия-фильму" удалось спасти. Еще 25 тысяч теряны навсегда. Фонд разграбили в 90-х, и у уникальные кадры 20-х,30-х и 40-х пошли на переплавку ради серебра. Еще тяжелей грузинское кино пережило потерю огромного российского рынка с его тысячами кинотеатров и миллионами зрителей. А свой котел оказался слишком мал, чтобы накормить всех. Едва не погибнув 10 лет назад, он все-таки продержался. Русский язык среди иностранных — вновь самый востребованный на этой земле. Туда, где он как дома жил почти 200 лет, его возвращает экономика. Двое из трех туристов, миллионами хлынувших сюда, говорят на русском языке. Елена Хохлова переехала из Москвы, чтобы торговать квадратными метрами Старого города. Риэлтерством до этого никогда не занималась. Теперь понимает, насколько оправдался риск. Российские клиенты в два счета выиграли войну за тбилисские дворики у Турции и Эмиратов. Рынок не мог не отреагировать на запрос. Меню на русском — теперь в каждом ресторане. А учить еще недавно немодный язык становится уже необходимым. С едва заметным акцентом выводя шукшинские фразы, в Тбилиси готовят к премьере "Калину красную".Тбилисский русский драматический театр имени А. С. Грибоедова ни в какие времена не менял ни названия, ни предназначение. Разве что с 90-х его стены и сцена не просто хранители великой культуры, но и ее линия обороны. Какой еще город, где русского языка было так много, мог стать местом рождения бессмертной комедии Грибоедова? Город, который стал его домом, где он встретил любовь всей жизни и где был похоронен после гибели в Персии. Как нужно было любить Тифлис, чтобы, предвидя гибель, просить похоронить здесь, на горе Мтацминда, под храмом святого Давида?.. Полтора века Грузия бережно хранит могилу великого русского в городе, где он написал первые строки "Горя от ума". В Театр имени Грибоедова — на службу. Каждое утро Автандила Варсимашвили — художественного руководителя Театра имени Грибоедова — путь по Руставели, мимо Воронцовского дворца, бывшего Дома пионеров, а ныне — молодежи. Но любой в Тбилиси знает, какое название настоящее. Михаил Воронцов — кавказский наместник. Эту должность Николай Первый придумал специально под Воронцова и дал ему безграничную власть, которой тот воспользовался так, что до сих пор здесь почитаем, потому что нес русский мир не под грохот канонады, а под музыку театральных оркестров. При нем в Тифлисе открылись первая публичная библиотека, Кавказский отдел Русского географического общества, множество учебных заведений, предприятий. Виноделие, которое и сейчас — бесспорный грузинский бренд, на промышленные объемы вышло в те же времена. И он заслужил и памятник, и площадь прямо у Куры. Какие только имена ни давали этой площади: и Карла Маркса, и немецкого города-побратима. Но до сих пор здесь все называют ее Воронцовской. Когда во второй половине XIX века решили установить памятник, казна расщедрилась на 5 тысяч из необходимых 40. За два года по рублю скинулась вся Грузия — недостающую сумму удалось собрать. Знаменитого грузинского чая, с которого свое утро в Союзе начинал почти каждый, без кавказских наместников не существовало бы вовсе. Российской армии бодрящего напитка понадобилось столько, что закупать его заграницей оказалось слишком накладно. Дешевле было часть империи сделать чайной плантацией. Гурия — Родина грузинского чая. Именно здесь граф Воронцов приказал высадить первые 200 китайских кустов. А через век Грузия — уже чайный монополист Союза. В 90-е все рухнуло, и теперь Грузия себя чаем обеспечивает едва на 20%. Сегодня у грузинского чая — лишь маленькие плантации и крошечные цеха. Но тут Грузия считает, что выиграла. Чай — почти полностью ручной сборки, выросший подчас в диких условиях — чрезвычайно ценится гурманами. То, что случилось с чаем, вряд ли могло произойти с вином в стране, где у каждого двора — свой сорт. Вековые технологии не сумели убить ни сухой закон, ни потеря основного рынка. А когда он вернулся, Россия в мгновение восстановила статус главного потребителя. От семилетнего эмбарго при этом выиграли все. Грузинские виноделы, оставшись без России, двинули в Европу. Но конкурировать с французами и итальянцами не смогли. Пришлось прикупить оборудование и поработать над качеством. Очень пригодилось, когда запрет на ввоз их вина мы сняли. Российские потребители и туристы вообще на грузинскую экономику работают едва ли не больше самих грузин. Кахетия расцвела за счет винного туризма, где в дегустационных турах наших людей – под 90%. В том числе и они не дали пропасть уникальной технологии — брожению вина в закопанных в землю бочках. Производство вина в квеври — глиняных бочках — в 2013 году в ЮНЕСКО признали нематериальным достоянием человечества. Так вино больше нигде не делают. Понятно, что беспроигрышный вариант, — вино, любимое Сталиным. Тут не только русский турист мимо не проедет. Считается, что генералиссимус ящиками выписывал его из мест, где родился и где растет нужный для производства виноград, — Tavkveri. В этот винный погреб турист попадает, уже впечатленный маленьким городком, у которого всего одна достопримечательность. Но зато какая! Крохотный домик, окруженный эпическим каменным строением. Место, где родился Сталин. Мастерская папы-сапожника была в подвале. Наверху родился будущий отец народов, чем навсегда изменил судьбу Гори. Уже много лет музей — один из самых посещаемых в Грузии. А эта комната — лидер по популярности для иностранцев. Заходить сюда положено только персоналу. И нам позволяют лишь шаг внутрь. Отношение к памяти знаменитого земляка бережное, если не сказать трепетное. Тем более обновлять экспозицию, кажется, давно нечем. До 90-х что-то еще привозили в дар из России. В 1985-м из Ростова переехал сталинский бронированный вагон. За память о Сталине война в Грузии не окончена и до сих пор. Памятники ему то сносят, то восстанавливают. Но есть один, для уничтожения которого приказа не понадобилось. Экономика по кирпичику его разбирает последние 20 лет. Автомобильный завод "Кутаиси", когда-то знаменитый на всю страну своими грузовиками "Колхида". Завод построили по приказу Сталина, и в 1951 году он выпустил первый грузовик. Машину не слишком любили, но покупали. Грузинский автопром умер вместе с СССР. Теперь на бывшем автогиганте на еще советских станках точат детали для местных предприятий. Никакому другому рынку, кроме советского, грузовик оказался не нужен. Последнюю машину собрали в 2001-м. Последний станок закупили еще в 80-х. Теперь от 16 тысяч человек, когда-то крутивших здесь гайки, остались 160, самому младшему из которых — под 60. Индустриальному Кутаиси повезло вообще меньше всех. Не винный регион оброс десятками брошенных заводов, и даже новейшее здание парламента со стеклянным синим куполом печально смотрится на фоне едва подлатанных советских построек. То, что не сумели разрушить ни в какие времена, — православие. Столетиями, чтобы выжить здесь, оно пряталось высоко в горах, в скалах вырубая монастыри. Крохотные или величественные, как известная всему миру Вардзия, где молилась сама царица. Эти стены помнят, как царица Тамара сюда поднималась босиком, чтобы помолится перед битвой, и завоевателей, которые веками грабили и жгли монастырь. Но главное — русских солдат, которые в начале XIX века освободили эти земли, что позволило монахам вновь вернуться в кельи. Они и сейчас в горах, где воздух прозрачен, а речушки чисты, поют свои молитвы в древних храмах, прося за всех. Но главное — за их пережившую так много Грузию.
