«Почти девять тысяч убийц зоологической жестокости»: как избавлялись от гетто Вильнюса (Baltnews, Литва)

В канун Дня геноцида евреев, 20 сентября, президент Литвы Гитанас Науседа наградил 38 человек крестом за спасение погибающих. Они спасали евреев, невзирая на опасность для собственной жизни и жизни своей семьи. К сожалению, церемония не получилась трогательной. Во-первых, потому что 34 спасителя удостоились высоких наград посмертно. Из четырех здравствующих смогли приехать двое, другим встретиться с президентом не позволило здоровье. Во-вторых, глава государства не сумел выбрать подходящую случаю тональность выступления. Речь его получилась, на наш взгляд, по-чиновьичьи казенной. К тому же выступление Науседы — практически копия выступления Дали Грибаускайте 29 августа 2016 года в Молетай. В 1941 году в местечке в одну ночь была уничтожена почти треть городского населения — 2 тысячи евреев. Вспоминая трагедию, Грибаускайте тогда отделалась классической казенщиной, говоря о «бескомпромиссном обязательстве для всех жителей Литвы бороться с ненавистью, насилием, дискриминацией и равнодушием» и о заметном улучшении официальных отношений с Израилем. При этом она похвалила литовцев за способность «открыть глаза на самих себя», а также за смелость «перед лицом горьких моментов истории». «Литовское общество начинает открывать глаза на Холокост», — резюмировала Грибаускайте в конце августа 2016 года. А вот слова нового президента: «В эти дни пример спасителей евреев нужен нам как никогда. Нетерпимость снова поднимает свою мерзкую голову, питаемая циничными попытками набрать в дискуссиях политические дивиденды. Наших сограждан пытаются запугать — игнорировать это мы не можем», — сказал он. О чем его речь? О свастике, появившейся перед Днем геноцида в центре Вильнюса у дверей офиса еврейской общины? Или о последователях причастного к Холокосту коменданта Шяуляй капитана Йонаса Норейки, самовольно установивших в столице Литвы памятную доску своему кумиру? Или о России, которая пытается «запугать» не только литовцев, как утверждает глава государства, но и весь остальной цивилизованный мир? Именно об этом Науседа планирует говорить 23 сентября на сессии Генассамблеи ООН. В любом случае ударение в его речи по случаю Дня памяти геноцида евреев не поставлено, поэтому понимай так, как хочешь или как выгодно в данном конкретном случае. Позиция национального лидера в области увековечивания литовского Холокоста и защиты исторической памяти оказалась невнятной. Как здесь не вспомнить 1995 год? Тогда главой литовского государства, покойным Альгирдасом Бразаускасом в Израиле были принесены публичные извинения и озвучены обещания преследования литовцев, причастных к массовому уничтожению евреев во время немецкой оккупации. Четверть века пролетела, однако ни одного шага в обозначенных направлениях не сделано. Глаза страны на тягчайшие преступления литовских националистов не раскрылись ни к августу 2016 года, ни к сентябрю 2019-го. Или им не давали и не дают раскрыться? С вопроса, почему в Литве так невнятно звучат слова, когда речь заходит о Холокосте, Baltnews начал беседу с общественником и любителем истории Сергеем Резником. Baltnews: Г-н Резник, что не так с исторической памятью Литвы в отношении Холокоста? Сергей Резник: С 22 июня 1941 года по август 1944-го немецкие нацисты вкупе с литовцами-пособниками уничтожили более 90% еврейского населения [Литвы]. Точные цифры неизвестны, но можно вести речь примерно о 200 тысячах граждан Литвы еврейской национальности. Убивали их планомерно и жестоко, садистски. Сжигали в синагогах, как в Зарасай. Закапывали живьем, как в Укмерге. Топили в реках, как в пригородах Каунаса. Изуверски пытали, как в Кретинге, чтобы расстрелять морально сломленных в лесу в Квещай у палангского шоссе. Евреев вырезали под корень. Честную литовскую прессу недавно обошли слова профессора Пинхоса Фридберга. Он напоминал, цитирую, «Гирш, отец жены, и ее дедушка Иосиф были отправлены из концентрационного лагеря для евреев Каунаса в концлагерь Дахау, бабушка Стерле — в Саласпилс, где и погибли». А вот воспоминания раввина Эфраима Ошри, преподавателя ешивы в местечке Слободка, цитирую: «Вечером в среду [25 июня] литовские фашисты в сопровождении толпы любопытных вошли в еврейскую часть Вилиямполе с топорами и пилами. Начав с улицы Юрбарко, они ходили от дома к дому, от квартиры к квартире, от комнаты к комнате и убивали каждого еврея на своем пути, старого или молодого». Уму непостижимо! Середина ХХ века, а убивали несчастных, деморализованных евреев топорами и пилами. Когда сталкиваешься с рассказами выживших в Апокалипсисе, то понимаешь, что в те годы на землю Девы Марии возвратилась средневековая инквизиция. О чем в таких обстоятельствах этническим литовцам говорить внятно? Не о чем абсолютно. В документах от 1 декабря 1941 года сохранились леденящие душу строки: «Акции в самом Каунасе… надо рассматривать, как парадные расстрелы…». Нетрудно представить, с какой зоологической жестокостью совершались непарадные экзекуции. Президент Науседа 20 сентября подчеркнул — местная еврейская община была уничтожена в том числе и в результате «выбора сограждан»: «Она пострадала также и в результате выбора сограждан. Нам следует это признать и с этим примириться». Но часть политических элит и рядовых обывателей совсем не жаждет признания вины отцов и дедов. Арвидас Анушаускас, многолетний депутат Сейма, разродился оригинальной версией истоков литовской части Холокоста. Он полагает, что «литовцы убивали евреев за то, что евреи с радостью встретили установление советской власти и всячески помогали русским «оккупантам». Ну это же, простите, откровенный бред. Неужели все 200 тысяч, как один, восторгались рабоче-крестьянской властью? Зачем нужно было уничтожать семьи по корень, убивая даже младенцев 1941 и 1942 годов рождения? Их вина в чем? К слову, на днях в информационном поле мелькнула новость, что Анушаускас с юной супругой ждут первенца. Будущий ребенок безгрешен и чист, как ангел. А сколько таких ангелочков не появилось на свет из-за того, что их убивали вместе с их беременными еврейскими матерями? И вот о чем важном еще хочу сказать: сегодня пропагандисты обожают искать литовские корни у знаменитостей, подчеркивая тем самым некую особенную энергетику земли Девы Марии. Там известный математик из литваков, здесь — оскароносный актер Голливуда, рядом — выдающийся скрипач, а вот лауреат Нобелевской премии по химии с четко прослеживаемыми литовскими корнями. Хочу спросить пропагандистов, эксплуатирующих модную тему: сколько Нобелевских лауреатов, талантливых музыкантов и актеров могло бы явиться миру из тех 200 тысяч безжалостно убитых, сожженных, замученных? Кто способен подсчитать? — Упомянутый вами Анушаускас в Литве не одинок… — Увы, имя им легион. К счастью, существуют иные взгляды. Например, историк Томас Лэйн в своей книге «Литва: путь на Запад» следующим образом объясняет позицию литовских властей по данному вопросу: «Литовцы из-за долгой жизни за „железным занавесом" не оценили чувствительности западной общественности к теме Холокоста. Их попытки отрицать массовое участие литовцев в геноциде евреев, а также частично оправдывать его участием евреев в советизации Литвы, не вызвали понимания». Факт остается фактом: памятники палачам стоят по всей Литве, а памятников спасителям евреев нет ни одного. Именами тех, на ком, по мнению литовского еврейского сообщества, лежит ответственность за уничтожение большей части евреев-граждан Литвы названы улицы и школы. В 2012 году в родном для меня Каунасе с почестями были перезахоронены привезенные из США останки негодяя, напрямую ответственного за Холокост. Его фамилию даже называть не хочу. Однако для части населения и истеблишмента он — национальный герой. — Интересно, а памятники спасителям евреев в Литве есть? — В 2016 году интеллектуалы, в частности, пианист Каплан, потерявший в Холокост сто родственников, призвал пересмотреть отношение власти к литовским праведникам мира и поставить им памятник, чтобы «евреи могли и для этих святых людей приносить цветы и зажигать памятные свечи». Опять цитирую: «Я хочу, чтобы улицы, школы, скверы не называли в честь тех, кто участвовал в этой трагедии своими грязными руками. Я хотел бы видеть увековеченные имена наших праведников на улицах, имена тех героев, которые, рискуя, спасали евреев и совесть литовского народа». Минуло три года. Пожелания еврейской интеллигенции для власти — как камень в болото. Даже кругов нет. — Известно, что сегодня появилось желание пересмотреть значение самого определения «гетто»… — Инициатива принадлежит уже упомянутому мною профессору Фридбергу. В одной из своих статей он задался вполне законным вопросом. Чтобы не перевирать мысль, процитирую текст: «Хотелось бы понять, каким образом в наше время в ряде современных документов произошла подмена термина „концентрационный лагерь для евреев" на средневековый термин „гетто", который всего лишь предполагает место компактного проживания евреев, но не лишения их всех прав собственности и права на жизнь? Интересно было бы узнать, кто, когда и с какой целью произвел подмену? Почему я об этом спрашиваю? Потому что кое-кому подобная подмена позволяет утверждать, что фактические организаторы преследования евреев и создатели концентрационных лагерей в Литве не предполагали трагических последствий своей деятельности. А, значит, не причастны к Холокосту. Приходится напоминать, что Холокост — это не только расстрельные рвы, но и заключение евреев в концлагеря, где они были лишены судебной защиты, собственности, еды, лекарств, адекватной медицинской помощи, подвергнуты беспрецедентному моральному унижению». Вопрос от Фридберга позволяет предположить, что медленно наступает время ответов на многие вопросы, которые в разные годы по разным причинам предпочитали хранить в тайне. — Возвратимся к спасителям евреев. Они ведь сильно рисковали. Если бы вскрылась правда, пощады бы от немецкой оккупационной администрации не было? — За сокрытие евреев полагался расстрел, в лучшем случае — концентрационный лагерь. Я преклоняю голову перед отчаянным мужеством спасителей. Однако в этом вопросе все не так однозначно, как представлено на парадной стороне. Официальная история утверждает, что в Холокосте участвовало около 2500 литовцев. Конечно, это сильно заниженная цифра. Свидетели того ужаса рассказывают, что даже 12-летние мальчишки и 15-летние подростки с азартом помогали взрослым отлавливать евреев, вынюхивали следы, вытаскивали из разного рода укрытий. Еще большее количество граждан занимались грабежом, мародерством, официально становились владельцами движимого и недвижимого имущества уничтоженных. Вот что пишет в своих дневниках охотник за нацистскими преступниками, подполковник НКВД Нахман Душанский, кстати, литовский еврей: «Со временем мы имели поименный список на 8800 человек, непосредственно участвовавших в расстрелах, служивших в карательных полицейских частях, в „шуцманшафтбатальонах", сформированных из литовцев, и всю документацию, позволявшую отследить по месяцам кровавый путь каждого полицейского карательного батальона, начиная со дня его формирования, и отдельно — полный список командного состава этих батальонов». Почти 9000 профессиональных убийц — и это далеко не полный список. Но в любом случае это в четыре раза больше, чем утверждает современная литовская история. К слову, эхо Холокоста в Литве растянулось по времени на годы. Тот же Душанский рассказывает о допросе плененного «лесного брата» спустя несколько лет после окончания войны. Цитирую: «Во время допроса спрашиваю у одного из взятых в плен бандитов из группы Лукши: «Ну, ладно, стреляли вы раньше в милиционеров, в коммунистов, в красноармейцев и „ястребков", но своих, простых литовцев, за что убивал? Лесника за что убил? Он же с нами не сотрудничал…». Услышал от «повстанца» в ответ: «А этот лесник в войну 10 евреев спас, за это и поплатился»… Проверили, и оказалось, что действительно этот лесник у себя укрывал от немцев и полицаев 10 человек, сбежавших из каунасского гетто, и среди них подпольщика Мишу Мусуласа, который этот факт подтвердил», конец цитаты. И вот что еще отмечает офицер: «Слово „евреи" в протоколах допроса не разрешалось употреблять, писали так — «…убили мирных советских граждан…». Любопытно, есть ли среди фамилий почти 900 спасителей евреев фамилия этого лесника? Есть там каунасский рабочий Стасис Йовайшас, летом 1941 года скрывавший в своем доме 16 евреев? Есть Элена Пакальнене и другие женщины из Утены, пробовавшие спасти 2000 еврейских детей? Евгения Равичюте в феврале 1942 года спасла беглеца из виленского концлагеря — есть она в списках? Мне не хотелось бы, чтобы среди спасителей евреев оказались люди, делавшие это не по зову сердца, не из сострадания, а за деньги или золото. Такие были, свидетельств достаточно. Хочу, чтобы в списке заглавными буквами были выписаны фамилии тех, кто спасал евреев в 1941-1942 годах. Это настоящие праведники, а не спасители из последних дней немецкой оккупации 1944 года, спасавшие несчастных ради спасения самих себя. — Президент Науседа 20-го сентября подчеркнул, что «литовцы едва ли не активнее других народов Восточной Европы участвовали в спасении евреев, раскрывая тем самым истинные ценности нашего общества». — Возможно. Не берусь спорить. Но, думаю, есть и более яркие европейские примеры. Например, из Нидерландов или Венгрии. Вот что нам говорит немецкая статистика: к маю 1943 года в Литве осталось только 44 тысячи 584 еврея. Из них в каунасском концлагере — 15 тысяч 875, в вильнюсском — 23 тысячи 950, в шяуляйском — 4759. Остальные 160 тысяч сгинули.