"Трезвого мальчика" разобрали по косточкам
Сбившая «трезвого мальчика» Ольга Алисова все-таки звонила в скорую помощь, выяснилось на очередном судебном заседании по скандальному ДТП в Балашихе. Жесткая ругань участников процесса, два заявления об отводе судье и разбор подробностей наезда с одним из участников второй экспертизы, подтвердившей скандальные выводы эксперта Михаила Клейменова об опьянении ребенка – в репортаже «Газеты.Ru» из зала суда.
Страсти вокруг дела о «трезвом мальчике» Алеше Шимко, который погиб в ДТП 23 апреля, накалились до предела. На очередном заседании стороны не смогли удержаться от взаимных оскорблений прямо в зале суда. Отец ребенка, Роман Шимко, обвинил адвоката подсудимой Ольги Алисовой, Наталью Куракину, в том,
что она улыбалась, слушая аудиозаписи звонков очевидцев в скорую помощь сразу после смертельного ДТП. Шимко показалось, что на словах «мальчик выбежал из-за машины», на лице Куракиной, якобы, появилась улыбка.
Ранее он уже заявлял в суде, что хотел бы провести психологическую экспертизу Куракиной. В итоге адвокат не выдержала и назвала Шимко «придурком».
Травмы ребенка принципиальны
Тем не менее, несмотря на напряженную обстановку, слушание дела по существу немного продвинулось. Так, в суд для допроса в этот день явился экспертАлексей Бодров, — член комиссии, которая в составе 11-ти человек проводила комплексную комиссионную автотехническую экспертизу.
Эта комиссия перепроверяла результаты исследования, которые ранее проводил судмедэксперт Михаил Клейменов, обнаруживший «опьянение» мальчика, и согласилась с выводами Клейменова.
На его приглашении настаивала потерпевшая сторона. Адвокаты Романа Шимко пытались выяснить, все ли материалы уголовного дела имелись на руках экспертов для того, чтобы они могли объективно оценить выводы эксперта Михаила Клейменова об обнаружении 2,7 промилле алкоголя.
Также адвокаты Шимко пытались выяснить, по какой причине, несмотря на тяжесть ДТП, указанные в экспертизе повреждения, которые получил ребенок, оказались, по их мнению, гораздо легче, чем должны быть в таком случае, а также понять – был ли наезд колеса автомобиля Hyundai Solaris непосредственно на голову ребенка и имел ли место переезд мальчика колесами.
Дело в том, что, как рассказали «Газете.Ru» представители Шимко, тяжесть полученных ребенком травм непосредственно влияет на степень ответственности подсудимой, а, следовательно, и на дальнейшее возбуждение уголовного дела, а, в итоге, и на выводы суда.
Эксперт Бодров заявил, что никаких противоречий, недостатков и допущений в представленной им для исследования экспертизы с «опьянением» ребенка, комиссия экспертов не установила, исключив посмертное заражение образцов крови.
В противном случае, по словам Бодрова, эксперты ходатайствовали бы о эксгумации тела. Также он заявил, что никаких сомнений в том, что смерть ребенка Алексея Шимко возникла в результате ДТП нет. Он рассказал, что установить со 100-процентной вероятностью, переехал ли ребенка автомобиль, или же он получил тупые травмы от частей автомобиля невозможно. Тем не менее, все эти указанные варианты исключать нельзя.
«Ребенок умер от массивной травмы головного мозга, сама по себе эта травма эта очень тяжелая и относится к повреждениям безусловно смертельным. Кроме того, имел место разрыв селезенки: из-за него открывается внутреннее кровотечение. Ребенок скончался на месте практически сразу», — рассказал Бодров.
Эксперт также рассказал, что ввиду отсутствия специфических следов на одежде и на теле мальчика, экспертная комиссия может в равной степени предполагать, что наезд мог быть как через тело, так через конечности, голову.
Версия про застриранную одежду
Адвокаты Романа Шимко попытались уточнить, по какой причине эти следы не обнаружили на одежде, на что эксперт ответил, что в данном ДТП не было «длительного процесса волочения», имело место кратковременное действие, поэтому следов на верхней одежде практически не осталось, а на внутренней они и вовсе отсутствуют.
«Раз имел место разрыв селезенки, то почему же у ребенка в таком случае не были сломаны ребра, почему кровопотеря у ребенка была минимальна (всего 80 мл), почему не осталось следов мочи на одежде ребенка?» — возмутился Шимко.
На это Бодров заявил, что у малолетних детей довольно мягкие ткани костей, поэтому в том, что ребра остались целы, нет ничего необычного. Небольшую кровопотерю он объяснил тем, что смерть наступила мгновенно, а отсутствие мочи в мочевом пузыре в таком случае «также вполне может быть».
Адвокат Куракина также поинтересовалась отсутствием специфических следов на теле ребенка. Видимо для того, чтобы лишний раз найти подтверждение утверждениям о том, что Алисова ехала довольно медленно. Судья снял вопрос, но Шимко воскликнул, что следов нет, потому что вещи застирали. Тогда Куракина потребовала исследовать вещественные доказательства: одежду ребенка, в которой он был в момент наезда, но судья отказал в этом ходатайстве. Она также попыталась уточнить, каким образом был совершен наезд на ребенка: на конечности, или голову, но конкретных ответов не получила.
В конце допроса адвокаты Шимко задали эксперту вопрос о выводах Следственного комитета, который провел очередную, третью экспертизу, которая в итоге и доказала, что анализ крови ребенка была проведен с нарушениями, что привело к ее загрязнению. Однако, комментируя причины такого несоответствия, Бодров заявил, что ему сначала нужно ознакомиться с результатами этого исследования и только потом его комментировать.
«Но в СК 18 экспертов говорят, что было загрязнение крови – кто же врет?», — восклицал адвокат Данильченко, но безрезультатно.
По итогам допроса адвокаты Шимко в беседе с «Газетой.Ru» выразили недоумение по поводу ответственности всех экспертов, которые согласились с выводами Клейменова: по их мнению, раз они согласились с неверными выводами эксперта, то теперь должны ответить за свои выводы.
Звучали при допросе эксперта и вопросы о наличии алкоголя в крови ребенка, что в итоге было опровергнуто экспертизой СК, однако суд эти вопросы снимал, поскольку в настоящее время дело о халатности расследуется отдельно.
Звонок в «скорую» все-таки был
Ранее прокурор заявила в суде, что с телефона Алисовой не было звонков на станцию скорой помощи. На заседании участникам процесса пришлось послушать душераздирающие записи телефонных разговоров очевидцев, которые звонили после ДТП в «скорую»: люди в слезах умоляли диспетчеров скорее прислать машину. «Приезжайте скорее, она его два раза переехала, ребеночек не шевелится, — кричала свидетель Кристина Гапоненко».
На присланных записях в «скорую» с несколькими звонившими, голоса Алисовой не прозвучало. Однако, как выяснилось, обвиняемая все-таки обратилась с сообщением о ДТП по телефону «112», то есть в службу спасения.
Отклонение ходатайств и несогласие с моральной компенсацией
Далее адвокат Алисовой Наталья Куракина огласила суду сразу несколько ходатайств подряд. В частности, она
просила допросить независимого эксперта, который провел собственный анализ дорожной ситуации в момент ДТП и пришел к выводу, что Алисова в момент наезда ехала со скоростью около 17 км/час и не имела возможности видеть ребенка, а по телефону говорить не могла.
Куракина также просила приобщить его исследование к делу. Также адвокат попросила суд провести повторную независимую автотехническую экспертизу, чтобы иметь возможность поставить собственные вопросы перед специалистами, и провести следственный эксперимент с тем, чтобы проверить – действительно ли Алисова могла видеть мальчика. Но все эти ходатайства суд отклонил.
В итоге оказалось, что судьей недовольны обе стороны: они поочередно, начиная с Шимко, заявили судье отвод, но судья это требование ожидаемо отклонил, и назначил прения на 8 ноября.