Агент в мешке
Парламент Литвы отказался рассекретить имена живущих в стране бывших осведомителей КГБ. Для Литвы, равно как и для соседней Латвии, это одна из наиболее болезненных тем. Есть основания полагать, что в советские времена со всемогущей «конторой» сотрудничали ныне действующие политики, известные общественные и культурные деятели. Теперь власти прибалтийских республик всерьез опасаются открыть пресловутые «мешки КГБ», дабы не спровоцировать крупномасштабный скандал. В справедливости утверждения о том, что «долгая память хуже, чем сифилис», разбиралась «Лента.ру».
Политическое воздержание
За законопроект, предусматривающий обнародование имен всех бывших сотрудников и осведомителей КГБ, проголосовали 19 депутатов сейма Литвы, против выступили 26 и еще 33 воздержались. В итоге документ парламентом был отклонен. Примечательно, что «за» голосовала в основном оппозиция — депутаты от партий «Порядок и справедливость», «Избирательная акция поляков Литвы — Союз христианских семей» (ИАПЛ-СХС), а также несколько представителей «зеленых», в том числе спикер сейма Викторас Пранцкетис. К слову, законопроект в сейм представил депутат от партии ИАПЛ-СХС, находящейся в особо остром противоборстве с правящими силами — Збигнев Единский. По его словам, новый закон поспособствовал бы тому, чтобы «на все времена закрыть постыдную книгу КГБ», исключить во время выборов спекуляции «картой КГБ».
По мнению депутата, засекреченные бывшие сотрудники КГБ могут стать объектом шантажа не только внутри страны, но и из-за границы. «Эти люди в нашем государстве — потенциальные вредители. Никто не может гарантировать, что они до сих пор не являются агентами соседнего государства», — считает Единский. Депутат напоминает, что в начале 1990-х из здания КГБ в Вильнюсе была украдена часть находившихся там документов. Он уверен, что бывшим агентам советской спецслужбы нельзя доверять.
Отметим, что похожее предложение сейм Литвы рассматривал и в 2015 году. Тогда депутаты постановили, что данные о признавшихся бывших сотрудниках КГБ должны быть засекречены еще на семьдесят пять лет. На основе сохранившихся в Литве документов предполагается, что в 1940-1991 годах с чекистами тайно сотрудничали около 118 тысяч жителей республики. Однако добровольно в этом признались лишь 1589 человек.
Ситуацию для «Ленты.ру» прокомментировал литовский журналист Денис Кишиневский. По его словам, главными противниками разглашения фамилий «стукачей КГБ» выступают консерваторы. Имеются в виду представители консервативного «Союза Отечества — Христианских демократов Литвы» (СО-ХДЛ) — именно это политическое объединение всегда наиболее рьяно ратовало за максимальную «десоветизацию» и «декоммунизацию» государства, призывало укреплять оборону, дабы противостоять «агрессивной России». В том числе это и «ястребы», известные своей яростной антироссийской риторикой — Раса Юкнявичене, Габриэлюс Ландсбергис, Арвидас Анушаускас.
«На мой взгляд, это довольно странно, поскольку они должны были бы быть главными сторонниками раскрытия имен агентов, — отмечает Кишиневский. — Против этой инициативы выступают и большинство членов Социал-демократической партии Литвы. С ними как раз все понятно, многие из них состояли в КПСС, были комсомольцами, значит, могли быть связаны с КГБ. Но с консерваторами совершенно другая история». Он предположил, что в ряды СО-ХДЛ тоже могли затесаться люди, некогда связанные с советскими спецслужбами — сотрудничавшие, доносившие, «стучавшие».
Похожая ситуация сложилась и в соседней Латвии, где не утихают споры о необходимости обнародовать данные из секретного архива советской спецслужбы. Так называемые «мешки КГБ» (картотека агентуры Комитета госбезопасности СССР) хранятся главным образом в рижском Центре документации последствий тоталитаризма и частично рассредоточены по различным архивам — полиции, прокуратуры и МВД. Доступ к 4 тысячам карточек в настоящее время строго ограничен.
Мешки Пандоры
В конце 1990-х годов, когда схлынула волна интереса к советскому наследию, финансирование Центра документации последствий тоталитаризма сильно урезали, присоединили его к Бюро по защите Конституции (контрразведка) и оставили там всего четырех сотрудников. Изучать документы КГБ было некому, да никто этого уже и не требовал. Интерес к теме вернулся в 2015 году, когда президентом страны стал Раймонд Вейонис. Сначала он создал особую комиссию по научному изучению документов бывшего Комитета госбезопасности Латвийской ССР, ей выделили финансирование. Глава государства поставил задачу: дать оценку деятельности КГБ на территории республики. Вейонис призвал «работать так, чтобы после 31 мая 2018 года результаты стали доступны для широкой общественности».
Многие опасаются, что подобный шаг обернется обескураживающим «развенчанием идолов» — Латвия может крупно разочароваться в своих политиках, культурных деятелях, ученых, спортсменах и духовенстве. «Они находились в числе информаторов КГБ, хотя на самом деле сделали много хорошего для независимости Латвии», — уверяет глава комиссии по изучению «мешков КГБ» Карлис Кангарс. Он признает возможность неприятных сюрпризов, когда на высоких постах в Латвии обнаружатся персонажи с весьма пикантными биографиями.
Уроженец Риги, ныне руководитель исследовательских программ фонда «Историческая память» Владимир Симиндей сказал «Ленте.ру», что имена «пособников тоталитаризма», может, вообще не будут обнародованы. «Были же случаи, когда довольно высокопоставленные лица оказывались связанными с КГБ — например, бывший министр иностранных дел и евродепутат Георг Андреев, — говорит Симиндей. — Видимо, многие опасаются, что раскрытие архивов повредит системе. Не исключено, что "мешки" будут проанализированы, на основании чего выйдет аналитический материал. Или их вообще не откроют, частично удовлетворив общественный интерес иными, менее значимыми документами».
Ты — агент! Нет, ты!
Политолог Юрис Розенвалдс говорит, что ему не совсем понятно, в чем смысл работы комиссии: «Потому что если "мешки КГБ" открывают, то изучить их сможет любой. Я думаю, что открывать их надо было либо в самом начале, после чего последовала бы люстрация, либо забыть, особенно учитывая, что всех документов там нет».
Профессор Латвийского университета Леон Тайванс уверен: нерешительность властей относительно судьбы архивов объясняется тем, что в них могут содержаться имена людей, хорошо известных в кулуарах власти. Кстати, сам Тайванс некогда признался в связях с КГБ. «О своем сотрудничестве я написал еще в 1990-е годы — так что обо мне как об агенте КГБ хорошо известно. И мне, историку, очень интересно наблюдать, как люди, которые находились раньше у рычагов управления, так и остались у власти, несмотря на образование национального государства. Это интересная вещь. В 1990-е годы я выступил с инициативой, что было бы хорошо всем, кто сотрудничал с КГБ, публично во всем признаться и этим закрыть прошлое. Я сам так поступил, это была моя личная инициатива. Я думал, что ее поддержат, но этого не произошло», — сетует Тайванс.
Известный диссидент советских времен Константин Пупурс уверяет, что среди уважаемых деканов и профессоров Латвийского университета есть бывшие осведомители КГБ. А бывший глава латвийского МВД Эрик Екабсонс признавался, что ему приходилось сталкиваться во властных коридорах с теми, кто некогда «стучал» на него в «контору».
Сложившаяся ситуация открывает широкое поле для интриг, когда любого человека можно дискредитировать одним только подозрением, что его имя содержится в пресловутых «мешках». Неудивительно, что о раскрытии «мешков КГБ», как правило, вспоминают накануне очередных выборов. А пока суд да дело, документы из картотеки постепенно исчезают. Так, зампредседателя комиссии по изучению наследия КГБ Кристине Яриновска обмолвилась, что количество архивных бумаг органов госбезопасности ЛССР с годами уменьшается, так как они «имеют свойство пропадать». Бывшие депутаты Айварс и Илга Крейтусы признались, что «картотека ЧК и распродавалась, и подвергалась другому политически обоснованному воздействию».
В 2013-м в стране пытались собирать подписи за принятие закона о раскрытии картотеки КГБ, но инициатива не прошла. Мало кто во власти по настоящему желает выпускать этого джинна из бутылки.