«Пришли русские и всех нагнули»
Референдум о независимости Иракского Курдистана — знаковое во всех отношениях событие для Ближнего Востока. И дело не только в том, что не имевшие собственного государства курды приблизились к его созданию как никогда близко, но и в том, что Ирак, пошатнувшийся под натиском «Исламского государства», еще больше приближается к распаду. Что касается курдов, то полученный ими после падения режима Саддама Хусейна статус автономии уже давно позволил создать свое квазигосударство, существующее отдельно от остальной страны. Корреспондент «Ленты.ру» отправился на курдские территории и понаблюдал, как проходило юридическое закрепление независимости. Прилетев в столицу Курдистана Эрбиль (или как называют его местные — Хаулер), мгновенно ощущаешь на себе атмосферу референдума. Еще на паспортном контроле буквально попадаешь под агитационную машину — повсюду развешаны плакаты, призывающие голосовать за независимость. Весь город превратился в один сплошной транспарант: большинство машин, не перестающих сигналить, увешаны флагами Курдистана, стены обклеены призывающими прийти на референдум и сделать единственно верный выбор листовками, порой в гигантские плакаты трансформируются целые здания. У подобных масштабов агитации есть своя логика — плакаты развешаны далеко не случайным образом. В разных концах города можно встретить одно и то же изображение с надписями на разных языках. Так, в кварталах с относительно большим количеством христиан с большей вероятностью увидишь плакаты с лозунгами на ассирийском языке. Помимо транспарантов с прямыми призывами к голосованию за независимость, весь Эрбиль обклеен портретами президента Курдистана — Масуда Барзани. Его портреты прикрепляют даже на лобовые стекла машин: смотрится это довольно странно. На протяжении последней недели столица одновременно восторгалась и настораживалась. На улицах было куда больше вооруженных людей, чем обычно. На подъезде к штаб-квартире комиссии по проведению референдума людей и автомобили проверяли особо тщательно. А местные всего этого словно не замечали: они пребывали в эйфории еще до того, как стали очевидны итоги референдума. Корреспонденту «Ленты.ру» удалось пообщаться со многими — местными, приехавшими на ПМЖ из Сирии и Ирана, курдами, арабами, туркоманами. И никто из них не высказал никакой критики в адрес референдума. На вопрос о возможной военной интервенции со стороны Турции, Ирана или Багдада кто-то с улыбкой отвечал «Иншаллах», а другие и вовсе говорили, что «соседи два месяца побуянят и угомонятся». Один из жителей Эрбиля — сирийский курд, эмигрировавший в Иракский Курдистан, — на вопрос о том, как курды Ирака планируют обрести независимость, если почти все мировое сообщество считает референдум ошибкой, ответил: «Правление [сирийского президента] Башара Асада мировое сообщество тоже считало ошибкой, однако потом пришли русские и всех нагнули». И возразить ему было сложно. Корреспондент «Ленты.ру» побеседовал с главой отдела международных отношений «Демократической партии Курдистана» (ДПК) Хошъяром Сивайли. Он категорически отверг возможность как военной интервенции на курдские территории, так и введения экономических санкций со стороны региональных игроков. Особенно интересна позиция ДПК по международной политике: Курдистан, заявил Сивайли, будет выстраивать свои отношения с другими странами, а также с курдскими регионами Сирии исключительно с учетом интересов Турции и Ирана. Россия для ДПК — один из ключевых союзников: не только благодаря налаженным экономическим связям с отдельными компаниями, но и потому, что Россия не высказалась ни за, ни против референдума. Последние месяцы часто приходилось слышать о том, что нынешний глава Иракского Курдистана Масуд Барзани не станет выдвигать себя на пост президента, однако Сивайли сделал важное уточнение: действительно, Барзани больше не будет президентом курдской автономии Ирака, но независимый Курдистан — совсем другое дело. Хотя Иракский Курдистан позиционирует себя как единое государство, сильные внутренние противоречия ощущаются даже в мелочах. Так, поймав машину, узнаешь, что таксист из Эрбиля не может заезжать на территорию Сулеймании, иначе у него возникнут проблемы. Поэтому на подъезде к городу пассажиров высаживают и заботливо передают местным коллегам. Сулеймания, второй по значимости город Иракского Курдистана, тоже украшен символикой референдума, но в гораздо меньшей степени. В глаза сразу бросается, что портретов Барзани на стенах почти нет. Вместо них — пусть и не так часто как изображения президента в Эрбиле — портреты Джаляля Талабани, лидера второй по значимости партии Иракского Курдистана «Патриотического союза Курдистана» (ПСК). Это объясняется просто: еще в 1990-е годы Иракский Курдистан фактически получил независимость, над его территорией были введены бесполетные зоны, и потому Багдад потерял возможность его контролировать. Сразу после этого курды принялись делить власть: склоки переросли в гражданскую войну. По ее итогам сформировались два правительства со столицами в Эрбиле и Сулеймании. В 2006 году они все-таки объединились в единое образование со столицей в Эрбиле, однако Сулеймания сохранила свою политическую значимость. Корреспондент «Ленты.ру» встретил референдум уже в Сулеймании и немедленно отправился на один из избирательных участков, располагавшийся в здании одной из школ. К слову, учебное заведение находилось буквально в пяти минутах ходьбы от здания бывшей тюрьмы, где в годы правления Хусейна массово пытали и казнили курдов. Теперь здесь судьбы курдов вершил не жестокий ближневосточный деспот, а сам народ. Члены избирательной комиссии, кстати, с охотой рассказывали об убитых Саддамом родственниках — диктатор уничтожил их в рамках антикурдской программы «Анфаль». В Сулеймании корреспондент «Ленты.ру» пообщался с представителем оппозиционной курдской партии «Горран» Шоршем Хаджи. Тот был уверен: вся идея с референдумом — лишь ширма, чтобы отвлечь людей от настоящих проблем. «Референдум для населения Курдистана не стоит на первом месте. Все меняется, люди уже не те, что были 20-30 лет назад. Им нужен хороший уровень жизни. Молодые, вроде вас, оканчивая университет, хотят найти хорошую работу, купить жилье, жениться», — пояснил оппозиционер. В некоторой степени его мнение подтвердил разговор с одним из членов организационного комитета на избирательном участке. В ходе беседы о будущем Курдистана молодой парень 23-25 лет поинтересовался, получится ли у него приехать в Россию, чтобы затем перебраться через границу в Европу (Латвию). По его словам, раньше молодые курды попадали в Европу через Украину, но сейчас с этим маршрутом возникли известные проблемы... На референдум был вынесен вопрос: «Хотите ли вы, чтобы Курдистан и курдские территории вне Курдистана стали независимым государством?». После голосования избиратель должен опустить палец в банку с медленно выводимыми чернилами, чтобы исключить повторное голосование. Само голосование в Сулеймании проходило довольно вяло, вопреки масштабам и важности события — к моменту закрытия участка явка едва достигла 50 процентов (всего на участке должны были проголосовать порядка 500 человек). Тем не менее было очевидно, что референдум для местных — из ряда вон выходящее событие. Те, кто все-таки добирался до избирательных участков, приходили целыми семьями, держа в руках сразу по несколько флагов Курдистана. Девушки фотографировались напротив избирательных урн, а суровые курдские мужчины горланили песни. Голосование должно была завершиться в 17:00 по местному времени, однако из-за наплыва избирателей ближе к вечеру было решено продлить время работы участков еще на час. После подведения итогов выяснилось: за независимость проголосовало свыше 80 процентов местных жителей. Учитывая, что Сулеймания — наиболее оппозиционный регион Курдистана, результат можно назвать впечатляющим. Вскоре после закрытия избирательных участков улицы Сулеймании преобразились. Воцарилась праздничная атмосфера. Ночное небо расцвечивали фейерверки, взрывались петарды, народ распевал песни, автомобили непрерывно сигналили. Пройти по улицам было невозможно — казалось, что на тебя скачет бешеный табун дотракийцев. Проезжая мимо очередной толпы, водители специально били по тормозам, чтобы визг шин вытеснил любые другие звуки, а пассажиры высовывались по пояс из окон и, размахивая флагами, кричали о свободе, независимости и о том, что они думают об Ираке. Все это вызывало чувство эйфории. Даже если ты не курд, в Курдистане в день обретения независимости волей-неволей чувствуешь себя немного курдом. Под конец вечера голос Бориса Моисеева в голове начинает петь: «Я уехал в северный Ирак, а приехал в Курдистан». И становится понятно, что произошло что-то очень знаменательное. Последовавший за референдумом день прошел на удивление спокойно, словно и не было всей этой суматохи. В воздухе витало чувство настороженности: было тревожно, вдруг одно из государств-соседей все-таки решит угомонить непокорный Курдистан. Но довольно быстро вспоминался ответ курда из Эрбиля, ограничившегося скромным «Иншаллах». И все вставало на свои места. Салюты стихли, водители перестали шалить на дорогах, хотя, к слову, ездить по правилам по-прежнему не научились. Даже флагов Курдистана на улице, кажется, поубавилось. Все вернулось к привычной жизни: в торговом центре под Lady in Red снова под ручку гуляли парень с девушкой, точильщик ножей крутил свой круг у входа на базар, а торговец сигаретами все так же предлагал встречным дешевое турецкое курево. Продавцы магазинов, увидев на чехле моего телефона флаг Курдистана, непременно спрашивали про референдум, а потом с гордостью заявляли, что вчера проголосовали за независимость. В романе Платонова «Чевенгур» один из героев возмущался, что не чувствует прихода коммунизма, хотя всех буржуев уже расстреляли. Нечто подобное происходит и здесь: вроде бы проголосовали за независимость, а земля все не содрогается. И даже Турция с Ираном не посягают на независимость Курдистана своими обстрелами. Курдистан — сложный регион. И дело тут не в региональных противоречиях, и даже не в этнических и экономических конфликтах. В Курдистане невероятно пестрая идейная мозаика. У всех своя правда, и зачастую прямо противоположная. С одной стороны, курды выстрадали свое право на независимость и натерпелись многих ужасов в период зверской политики Саддама. С другой стороны, членов партии «Горран» в уже практически вольном Эрбиле избивают за их партийную принадлежность. А если так, то нужно ли такое независимое государство курдам? Чем дольше пребываешь в Курдистане, тем туманнее становится истина. Референдум проведен: по предварительным результатам, за независимость проголосовало свыше 93 процента избирателей. Но голосование и подсчет бюллетеней — лишь первый этап большого пути. Даже если независимый Курдистан будет создан, даже если он окрепнет и поднимется на ноги вопреки воле, кажется, почти всего мира, ему придется существовать на Ближнем Востоке, в самом нестабильном регионе мира. Но как бы ни случилось, какие бы испытания молодому государству ни готовила судьба — дату 24 сентября 2017 года всегда будет помнить, пожалуй, каждый живущий на планете курд.
