Девять человек в Тверской области лишились жизни по воле обладателя законно зарегистрированного полуавтоматического ружья «Сайга». Чаще, чем этот злополучный карабин, в полицейских сводках о бытовых убийствах фигурирует разве что травматика и кухонный нож. Сами охотники не слишком жалуют эту опасную игрушку, в отличие от любителей «заселфиться» со стволом, внешне неотличимым от автомата Калашникова. Публикация «Ленты.ру» не призывает к запретам в сфере оборота гражданского и охотничьего оружия в целом, однако проблема ружей «массового поражения» давно повисла в воздухе и нуждается в оперативном решении. В России первые места по популярности среди самозарядных охотничьих карабинов уже не первый год делят «Вепрь» и «Сайга». Первый — гражданская версия пулемета Калашникова, второй — автомата Калашникова. Их широкому распространению способствовали два фактора: дешевизна (сегодня цена «Сайги» на рынке начинается от 16 тысяч рублей) и сходство с боевыми прототипами. В криминальном плане ценовая доступность и распространенность таких стволов сыграла с ними злую шутку: даже беглый анализ показывает, что это оружие успело засветиться в нескольких массовых убийствах, совершенных с 2012 года. В руках преступников и «Вепрь», и «Сайга» становятся страшными орудиями: ведь по сути эти стволы — автоматические, только очередями не стреляют. А так — нажал на курок, отпустил, жми снова: большой магазин позволяет. Гладкоствольные «Сайга», а чуть позже — «Вепрь» стали результатом объявленной в 90-е годы конверсии — перевода военных заводов на выпуск мирной продукции. На самом деле карабин «Сайга» под нарезной патрон 5,45х39 был разработан еще в 70-х годах специально для отстрела диких сайгаков (отсюда и название: «Сайга» — это самка сайгака). Основой для него стал автомат Калашникова. В СССР он распространения не получил, с середины 70-х карабин под нарезной патрон 5,45х39 выпускался маленькими партиями. Но с началом новой экономической политики инженеры Ижевского механического завода (бессменного многолетнего производителя автоматов Калашникова) путем небольших доработок АК наладили производство гладкоствольного оружия. Первые экземпляры были сделаны под непопулярный у нас калибр .410 и внешне напоминали именно охотничьи ружья. Но потребитель хотел аутентичности — и вскоре гладкоствольные полуавтоматы стали делать максимально похожими на АК. Чуть позже по этому же пути пошли на Вятско-Полянском заводе «Молот», который выпускал пулеметы Калашникова. В 1995 году на базе ПК разработали отечественные карабины под нарезной патрон, а с 2003 года здесь же стали выпускать гладкоствольный полуавтомат «Вепрь-12» (заводской индекс ВПО-205). Этот маркетинговый ход оказался удачным: гладкоствольные ружья стали разлетаться как горячие пирожки. Первый резонансный засвет калашниковских отпрысков случился 7 ноября 2012 года. Юрист аптечной сети «Ригла» Дмитрий Виноградов пришел в центральный офис компании в районе Северное Медведково с «Вепрем-12» и ружьем Benelli M3. По данным следствия, шесть жертв «аптечного стрелка» были убиты именно из первого ствола. В сентябре 2013 года Мосгорсуд приговорил Дмитрия Виноградова к пожизненному лишению свободы; причиной поступка массового убийцы стала неразделенная любовь. Следующая массовая бойня с использованием популярных полуавтоматов произошла 22 апреля 2013 года в Белгороде. Устроил ее 31-летний Сергей Помазун, в прошлом неоднократно судимый. Свою первую судимость «белгородский стрелок» получил в 2003 году, тогда ему дали условный срок за угон автомобиля. Затем он получал реальные сроки за аналогичные преступления в 2005 году и 2008 году, освободился лишь в 2012 году. Мотивом для страшной бойни, которую устроил Помазун, стал отказ сотрудников охотничьего магазина продать ему оружие и патроны. Тогда он взломал монтировкой сейф в квартире отца и похитил оттуда нарезной карабин «Вепрь-308», ружья «Сайга-410» и Иж-27, а также газовый пистолет Иж-58 и несколько сотен патронов разного калибра. Помазун вернулся в магазин, убил троих его сотрудников и похитил карабины «Тигр», после чего застрелил на улице еще троих. «Белгородского стрелка» задержали 23 апреля на железнодорожном вокзале города; 23 августа 2013 года за убийство шести человек суд приговорил Сергея Помазуна к пожизненному лишению свободы. 27 января 2015 года страшная трагедия произошла в городе Благовещенске (Амурская область). Владимир Левкин, замглавы Главного управления Центробанка РФ по Амурской области, попал под сокращение. 27 января он пришел на работу с самозарядным гладкоствольным ружьем «Сайга-410С». Ему удалось попасть в охраняемое здание, и в коридоре первого этажа он застрелил Валерия Самгина, отвечавшего за безопасность подразделения Центробанка, затем поднялся в кабинет исполняющей обязанности руководителя управления Татьяны Рахиловой и застрелил ее и находившуюся там же Светлану Федотову, начальника одного из отделов. После этого преступник покончил с собой. Еще одно массовое убийство с использованием охотничьих полуавтоматов произошло в прошлом году. 8 мая в районе деревни Челохово Егорьевского район Московской области 27-летний житель Егорьевска Илья Асеев употреблял алкогольные напитки с байкерами из клуба «Дикие сердцем», которые разбили палаточный лагерь и планировали праздновать День Победы и открытие мотосезона. В какой-то момент, по версии следствия, Асеев повздорил с мотоциклистами и был избит, после чего поехал домой на такси, вооружился гладкоствольным полуавтоматом «Вепрь-12», вернулся к лагерю байкеров и открыл огонь. Погибли пять человек. Судебный процесс над Асеевым продолжается до сих пор. Но самой масштабной стала трагедия в поселке Редкино Конаковского района Тверской области, случившаяся на прошлой неделе, 3 июня. В одном из домов дачного поселка «50 лет Октября» москвич Сергей Егоров 1972 года рождения распивал спиртное в компании малознакомых людей. Во время застолья собравшиеся поспорили, и мужчина уехал домой, но потом вернулся с охотничьим карабином «Сайга», из которого расстрелял своих обидчиков и свидетелей. В результате бойни погибли девять человек. Кандидат медицинских наук, психиатр Петр Каменченко проанализировал для «Ленты.ру» поведение предполагаемого массового убийцы, основываясь на данных, имеющихся в открытом доступе. — Жуткая история, но, увы, не уникальная. Пьяные разборки всегда были главным поставщиком трупов и тяжелых увечий. И не только у нас в России. Алкоголь по-разному воздействует на людей: одни становятся болтливыми и навязчивыми, другие, наоборот, «бычатся», упорно выясняют, кто из окружающих их не уважает, проявляют агрессию. С последними находиться рядом небезопасно. Во многом реакция на алкоголь зависит от особенностей личности. Могу предположить, что «редкинский стрелок» был эпилептоидом или органиком. В первом случае это конституциональные особенности личности (эпилептоидный тип акцентуации), во втором — последствие черепно-мозговых травм, инфекций или хронических интоксикаций, в том числе алкогольных. И эпилептоиды, и органики плохо переносят опьянение. Это тяжелые, малообщительные люди, подозрительные, застревающие на обидах, склонные к вспышкам гнева, медленно отходящие, обстоятельные, мелочные, злопамятные… В состоянии опьянения эти особенности многократно усиливаются. Если неврастеник или психопат «разрядился» бы уже после первых выстрелов, то у эпилептоида, наоборот, аффект будет только нарастать. Убивать или калечить он будет методично, стараясь никого не пропустить. Непосредственно после содеянного такой человек испытывают не ужас и раскаяние, а опустошение и безразличие. Еще я бы обратил внимание на то, что редкинский стрелок в свое время прошел боевую подготовку, а такого рода навыки не теряются. И, наконец, немаловажен выбор оружия. «Сайга» — дешево и сердито. По большому счету, это не охотничье оружие, у него и внешний вид такой. Для настоящей охоты «Сайга» подходит мало, а вот для самоутверждения очень даже годится. Для озлобленного, подозрительного и при этом небогатого человека выбор оружия очевиден, как и для несостоявшегося «командос», насмотревшегося комиксов о подвигах спецназа. Убивает не ружье, убивает человек. Тем не менее выбор той же «Сайги» в отдельных случаях можно в какой-то мере считать симптомом неадекватного поведения, считают опрошенные «Лентой.ру» профессиональные охотники. Как ни крути, значительная часть покупателей этого оружия — небогатые граждане, любители покрасоваться с боевым оружием и просто пострелять по банкам. — Я охочусь 26 лет, выезжаю не меньше пяти-шести раз в год, — рассказывает москвич-охотник Игорь Трифонов, владелец большой коллекции оружия, спортсмен-стендовик. — У нас свой коллектив, костяк которого сложился больше десяти лет назад и с тех пор не меняется. Но почти каждый раз с нами выезжают новые для нас люди. Мне и коллегам опыт подсказывает: если новичок едет с «Сайгой» — жди от него косяков. Кстати, добавлю: у хозяина «Сайги» обязательно есть длинный-длинный и крайне неудобный, но очень внушительный нож, предмет его гордости и насмешек окружающих. В подтверждение своей теории Трифонов вспомнил несколько историй с владельцами «Сайги»: один — разряжаясь, допустил случайный выстрел в его сторону, пробив подошвы обоих сапог. Другой на охоте открыл огонь по соседнему номеру, приняв коллегу за присевшего кабана. Обошлось без жертв. — Я уж не буду говорить о других нарушениях, не связанных с оружием: уход с номера, распитие спиртного с заряженным ружьем в руках, выстрелы в направлении лагеря… И все эти сайговеды стремились из своего оружия сделать нечто, максимально напоминающее автомат Калашникова. Конечно, начинающие охотники тоже косячат порой. Но сайговед — всегда. Не знаю, может, нам на таких чудаков везет, но все, с кем я разговаривал, с опаской относятся к хозяевам гладкоствольной «Сайги». Это убеждение разделяют многие охотники. Например, с опасением относится к этому полуавтомату Михаил Утешин: — «Сайга» — это все-таки оружие для пострелушек, отчасти для практической стрельбы, но не для охоты. Она хороша дома как оружие самообороны. Заряженная картечью или крупной дробью, незаменима в ближнем бою. Она может быть хороша на стрельбище. Безусловно, она хороша там, где надо похвастаться. А в лесу, на лабазе или на полях «Сайга» проигрывает по всем параметрам. К счастью, последние три-четыре года «Сайгу» на охоте я почти не встречаю. Доступ к охотничьему оружию в России, согласно закону, незамысловат. Но, как говорится, гладко было на бумаге... Сама процедура довольно громоздкая, если не прибегать к теневым схемам и блату. Поэтому проблемы при оформлении стволов возникают лишь у законопослушных граждан. А вот доморощенных Рэмбо очередями в инстанциях и медучреждениях не испугаешь. Чтобы получить лицензию на приобретение той же «Сайги», необходимо иметь охотничий билет государственного образца (бесплатно можно оформить его через сайт Госуслуг), пройти обучение на специальных курсах (стоимость — от шести до девяти тысяч рублей), получить медицинские справки специальной формы (можно сделать в любой клинике, заплатив от 800 до 1400 рублей), а также заключение психиатра (строго в диспансере по месту регистрации, от 700 до 1000 рублей) и нарколога (в территориальном профильном диспансере, сдав анализ мочи на наркотики; стоимость всех процедур — от 800 до 2000 рублей). С пакетом документов надо обратиться в территориальный отдел лицензионно-разрешительной работы Росгвардии, приложив заявление и две фотографии, квитанцию на оплату регистрационного сбора — 100 рублей первично и 10 рублей — за перерегистрацию. Если нет судимости, то примерно через 30 дней вам выдадут лицензию на приобретение гражданского оружия — гладкоствольного, ограниченного поражения либо и того, и другого. После постановки его на учет потребуется регистрация в ОВД, которая предусматривает визит участкового — для проверки условий хранения. И все. Эту процедуру (ну, кроме получения охотбилета) придется повторять каждые пять лет. — Тонкость процедуры оформления оружия состоит именно в медицинской ее части, — рассказывает юрист компании «Ваш адвокат» Юлия Жукова. — Врачи проверяют, состоите ли вы на учете, и в справках пишут примерно так: «На момент осмотра признаков заболеваний, препятствующих владению оружием, не выявлено». Но детального, глубокого осмотра они не проводят и скрытые болезни не выявляют. И хотя закон предусматривает возможность медицинского ограничения права владеть оружием, на практике выдача справок представляет собой конвейер. Сколько самозарядных ружей сейчас находится на руках — знают только производители. Это закрытая информация, коммерческая тайна. Публикация не направлена на повышение градуса полемики о запрете охотничьего или гражданского оружия. Тем не менее, по мнению редакции, компетентным властным структурам стоит задуматься о существовании доступных потребителю отдельных моделей ружей, позволяющих массово убивать людей ввиду конструктивных особенностей. Как стоит и усовершенствовать фильтры, способные исключить лиц с неустойчивой психикой из числа потенциальных клиентов оружейных магазинов.
