ИГ не несет ответственности за живых

Как стало известно «Газете.Ru» из источников, близких к следствию, Акбаржон Джалилов, который привел в действие взрывное устройство в метро в Санкт-Петербурге, мог состоять в «спящей ячейке» террористической группировки «Исламское государство» (запрещена в России). Пока, однако, ни одна джихадистская группировка не взяла на себя ответственность за взрыв. По словам источника «Газеты.Ru», который сообщил о том, что Джалилов мог состоять в «спящей ячейке» ИГ, ее члены могут долгое время скрывать свои намерения и даже зачастую выражать на публике антиисламские взгляды. Руководство ИГ может при этом не держать на оперативном контроле все действия «ячейки», подчеркнул собеседник «Газеты.Ru». В среду Следственный комитет объявил о задержании в Петербурге семи выходцев из Средней Азии, которые подозреваются в содействии терроризму (части 1 статьи 205.1 УК). Все задержанные приехали в Россию на заработки, утверждает пресс-служба СК. По версии следствия, с ноября 2015 года они вербовали в городе соотечественников для совершения терактов и вовлечения их в деятельность запрещенных в России «Исламского государства» (ИГ) и «Джебхат ан-Нусры». В ходе обысков у задержанных была изъята исламистская экстремистская литература. Вместе с тем в сообщении СК отмечается, что на данный момент у следствия нет информации о связи задержанных с Акбаржоном Джалиловым, которого ведомство назвало смертником, подорвавшим себя в вагоне петербургского метро 3 апреля. Уроженец города Ош на юге Киргизии 22-летний Джалилов был приверженцем радикальных исламистских взглядов, однако на спецучете не состоял, рассказал источник «Газеты.Ru» в правоохранительных органах. Он получил российское гражданство в 2011 году и вместе с отцом приехал в Санкт-Петербург, где родственники сначала вместе работали в автомастерской. Другой собеседник «Газеты.Ru» также рассказывал, что в 2015 году Джалилов работал в петербургском суши-баре, но потом пропал из поля зрения коллег. Сейчас спецслужбы выясняют, кто и при каких обстоятельствах мог завербовать мужчину. Проверить все данные о личности смертника и о его возможных связях с приверженцами ИГ поручил председатель СК России Александр Бастрыкин. Киргизские силовики также проверяют, когда Джалилов мог увлечься радикальным исламом и с кем в последнее время контактировал. При этом до сих пор ни одна исламистская группировка не заявляла о своих связях с Джалиловым и не взяла на себя ответственность за произошедшее.

Причастность ИГ

ИГ сейчас является наиболее вероятным «подозреваемым» в теракте, и в СМИ циркулирует много предположений о том, что Джалилов был связан с этой группировкой, однако стоит обратить внимание на то, как ИГ обычно берет на себя ответственность за теракты, говорит директор программ Европейского центра стратегических исследований и безопасности Евгения Гвоздева. «Пока террорист, осуществивший теракт, находится в живых, ИГ ответственность за теракт не берет. В случае если в теракте участвовало несколько человек и кто-либо из них находится в живых, ИГ не будет брать ответственности на себя», — пояснила «Газете.Ru» эксперт. До настоящего момента ИГ практически никогда не брало на себя ответственность за теракт, если его исполнитель находится в живых, во-первых, чтобы не отягощать его положения, а во-вторых, чтобы не дискредитировать группировку в случае, если кто-то из причастных к теракту будет впоследствии арестован и начнет сотрудничать со следствием (что очень сильно ударяет по репутации террористов). Гвоздева приводит в пример аресты главного подозреваемого в парижских терактах 13 декабря 2015 года Салаха Абдеслама и одного из организаторов терактов в Брюсселе 22 марта 2016 года Мохаммеда Абрини, который также является предполагаемым сообщником атак в Париже. «ИГ взяло на себя ответственность за теракты, но аресты Абдеслама и Абрини привели к тому, что их имена до настоящего момента практически никогда не фигурировали в пропаганде группировки», — рассказала эксперт. Вместе с тем сейчас организационный центр ИГ в Сирии находится под большим прессингом из-за постоянных ударов коалиции, и, по сравнению с прошлогодней ситуацией, заявления группировки поступают в прессу с большой задержкой и, по мнению Гвоздевой, явно свидетельствуют о том, что организация сейчас в значительно меньшей степени способна координировать свою деятельность по части операций за рубежом. «Поэтому, что касается ИГ, если группировка будет брать на себя ответственность за теракт, то соответствующее заявление поступит в прессу в ближайшие 48 часов, — считает Гвоздева. — Если заявление не будет сделано, то это будет означать, что либо террорист не причастен к ИГ, либо другие важные члены группировки из числа его соучастников еще находятся на свободе, и ИГ не хочет ухудшать их положения». Если террорист не присягнул на верность ИГ или не сделал заявления, подтверждающего, что он совершает теракт во имя халифата, то группировка не будет брать за него ответственность, говорит Гвоздева. Близкий к «Аль-Каиде» «Имарат Кавказ» (обе организации запрещены в России) и другие джихадисты с Северного Кавказа, продолжает собеседница «Газеты.Ru», берут на себя ответственность за теракты принципиально по-другому — спустя несколько недель или даже месяцев после атаки. Остатки «Имарата», который до сих пор присутствует на Кавказе, но в достаточно разобщенном состоянии, также могут быть причастны к теракту в петербургском метро, даже несмотря на то, что его исполнитель был выходцем из Киргизии, говорит эксперт. Однако Гвоздева отмечает, что данная версия все же является маловероятной. Если проанализировать пропагандистские документы «Аль-Каиды» и конкретно ее сирийского подразделения — «Джебхат ан-Нусры», то в них найдется значительно меньше призывов к джихаду и терактам против России, чем в заявлениях, которые за последние два года выпустило ИГ, добавляет эксперт. Исламское государство, в свою очередь, неоднократно заявляло, что Россия является одной из приоритетных целей для терактов.

Индивидуальный джихад

Джалилов также мог являться террористом-одиночкой, который вдохновился радикальной исламской пропагандой, но не имел никаких прочных связей с группировкой. «Единственное, что сейчас можно сказать точно, — это то, что ИГ не координировали теракт в Санкт-Петербурге и не имели прямых контактов как с самим смертником, так и с его возможными сообщниками», — считает Гвоздева. Теракты, которые были совершены в США и Западной Европе в течение последних двух лет, проводились согласно двум принципиально разным стратегиям. С одной стороны, это были теракты, которые совершали координированные ячейки: так было в Париже и Брюсселе, также была разоблачена деятельность других подобных ячеек во Франции и немецком Дюссельдорфе. Эти группы контактировали непосредственно со структурой «Эмини» — внутренней службой разведки ИГ. Руководство ИГ контролировало деятельность этих ячеек, брало на себя ответственность за их теракты спустя буквально несколько часов, а впоследствии также предоставляло много документальных заявлений, обращений террористов и фото. Но в последние два года ИГ все чаще использует другую стратегию — индивидуальный джихад, когда сторонники или реальные члены группировки сами принимают решение совершить теракт, сами выбирают цель теракта и методы — оружие, автомобиль или взрывные устройства — в зависимости от того, к чему они имеют доступ. Таких террористов еще называют lone wolves («одинокие волки»), примером подобной атаки является теракт на рождественской ярмарке в Берлине 19 декабря прошлого года, когда нападавший въехал на грузовике в толпу людей. Перед совершением атаки такие террористы, как правило, выходят на связь с эмиссарами ИГ через соцсети или другим способом и заявляют, что присягают на верность организации. Соблюдение таких «формальностей» позволяет ИГ впоследствии заявить, что теракт был осуществлен во имя халифата. В этом случае, хоть террористы и присягают ИГ, сама группировка не имеет отношения ни к организации теракта, ни к выбору его цели. Однако террористы, которые совершают атаки по рекомендациям ИГ, действуют достаточно стандартно, отмечает Гвоздева. «Обычно они выбирают простые цели, это объекты с большой концентрацией людей, не имеющие какого-либо принципиального стратегического значения, что мы и наблюдали в Санкт-Петербурге», — говорит она. При этом эксперт обратила внимание, что у теракта в петербургском метрополитене есть нюансы, которые нетипичны для ИГ. Во-первых, взрыв произошел не в час пик, когда в метро было относительно немного людей. Вторым моментом является распределение взрывчатки между взрывным устройством, которое было заложено на «Площади Восстания», и бомбой, сработавшей в вагоне метро. Во втором случае взрывчатки было значительно меньше. «Либо речь шла о том, что террорист планировал оставить несколько взрывных устройств в разных местах и не становиться смертником, но в какой-то момент что-то пошло не так, и устройство сработало раньше необходимого времени», — предположила она. Эксперт Европейского центра стратегических исследований и безопасности отметила, что среди терактов ИГ, которые произошли в Западной Европе и США в последние два года, нигде не присутствовало взрывное устройство, оставленное отдельно: все они, как правило, изначально осуществлялись посредством самоподрыва.

Среднеазиатский фактор

Пока рано говорить о том, что никто не взял на себя ответственность за теракт, это еще может произойти, предупреждает директор проекта по России Международной кризисной группы Екатерина Сокирянская. Но затянувшаяся пауза, по ее словам, свидетельствует, что это может быть не ИГ. Эксперт также предположила, что отсутствие заявления об ответственности за теракт может быть специальной тактикой. «Когда общество находится в напряжении, когда непонятно, кто, непонятно, почему совершил нападение, — это дольше удерживает внимание СМИ, усиливает ощущение страха, а значит, и эффект от теракта, который всегда задумывается как акт устрашения и запугивания», — говорит она. Сокирянская напомнила, что после взрыва в Волгограде в 2013 году, ответственность за который на себя взяли северокавказские радикалы, в России не происходило подобных атак. «По сценарию и технике исполнения этот взрыв мало чем отличается от терактов в московском метро, однако в СМИ специалисты отмечали, что бомбы в Санкт-Петербурге являются нетипичными для северокавказского вооруженного подполья», — добавила она. По мнению Сокирянской, за этим терактом с наибольшей вероятностью стоят ультрарадикальные джихадистские группировки, так или иначе связанные с Ближним Востоком. «Это могут быть как группировки, аффилированные с «Аль-Каидой», так и независимые от нее, которые воюют на территории Сирии или Ирака», — предположила она. Возможно, террорист имел связь со среднеазиатскими радикалами. Если посмотреть на задержания последних лет, то большое количество вербовщиков как в ИГ, так и в «Ан-Нусру» в России было разоблачено среди мигрантов из Средней Азии. Очень часто подобные рекрутинговые сети возникали на базе запрещенной в России организации «Хизб ут-Тахрир», местные лидеры которой становились рекрутерами для джихадистских группировок в Сирии, напоминает Гвоздева. «ИГ изначально достаточно активно занималось рекрутингом среди людей социально незащищенных слоев, находящихся в трудной ситуации, но при этом достаточно тесно связанных друг с другом этнически. Например, огромное количество членов ИГ, которые были завербованы в странах Западной Европы, состояли в одних и тех же этнических сообществах: например, в алжирских и марокканских сообществах во Франции или Бельгии. Когда мы говорим о выходцах из Средней Азии, то они почти все — трудовые мигранты, многие из которых находятся в России нелегально. Это облегчает возможности для их рекрутинга в исламские структуры», — объясняет она. Сокирянская обратила внимание, что выбор исполнителя теракта и его происхождение, скорее всего, неслучайны. «Цель террористов — спровоцировать рост напряженности. Этническая принадлежность исполнителя может привести к росту антииммигрантских настроений, повысить уровень ксенофобии и нетерпимости в больших городах России. Это террористы делали и раньше. Например, в Беслан [Шамиль] Басаев намеренно послал ингушских террористов, зная о существовании давнего межэтнического конфликта между ингушами и осетинами. И расчет его был как раз на то, что помимо непосредственных последствий теракта он еще приведет к эскалации насилия между осетинами и ингушами», — объяснила эксперт.