Reuters со ссылкой на источники в комиссии, расследующей причины катастрофы российского А321 в Египте, сообщил, что вероятность взрыва бомбы на борту равна 90%. Британская Sunday Times — что организатором взрыва мог быть Абу Осама аль-Масри, главарь группировки «Вилаят Синай», считающейся египетским подразделением ИГИЛ (запрещена в России). Министр обороны Израиля заявил, что будет очень удивлен, если будет доказано, что это не теракт. Источники CNN в американской разведке ранее сообщали, что именно спецслужбы Израиля заполучили данные о крушении самолета, а затем передали их США и Великобритании. Премьер-министр Медведев подтвердил, что версия теракта рассматривается, впрочем, рассмотрение вопроса о причинах катастрофы «все еще идет». Но в любом случае, действия российских властей в последние дни свидетельствуют о том, что они к сообщениям иностранных разведок относятся серьезно. Пока доподлинно известно, что 5 ноября состоялся телефонный разговор премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона с Владимиром Путиным. 6 ноября Путин собрал экстренное заседание Совбеза и одобрил предложение главы ФСБ Александра Бортникова прервать воздушное сообщение с Египтом до выяснения причин катастрофы. Началась экстренная эвакуация россиян из Египта именно по британскому принципу — туристы отдельно, их багаж, кроме ручной клади, отдельно. Это делается из соображений безопасности — версия, что бомбу на борт российского самолета пронес сотрудник аэропорта Шарм-эль-Шейха и подложил в сданный багаж одного из пассажиров, выглядит в западных СМИ пока наиболее вероятной из всех. Если версия теракта будет доказана, то напрашивается вывод — военная операция в Сирии оказалась далеко не такой безопасной и бескровной для россиян, как представлялось еще месяц назад. Правда, нельзя исключать, что атака террористов могла произойти и без российской кампании в Сирии — ИГИЛ угрожал россиянам еще за долго до ее начала. И сейчас крайне важно срочно выработать политику защиты граждан от террористической угрозы, которая, как казалось еще недавно, в нашей стране скорее уменьшалась. Последний по-настоящему резонансный теракт — взрыв на вокзале в Волгограде 29 декабря 2013 года, казалось, прочно забыт нацией, как и вся «докрымская» история страны. Сейчас становится ясно, что быстрой операции в Сирии не получится. За полтора месяца с начала официальных российских бомбардировок сирийская армия не отбила ни один крупный населенный пункт. Но после возможного теракта, да еще когда террористы откровенно используют трагедию в своих пропагандистских целях, варианта «дать обратный ход», похоже, вовсе не остается. Это однозначно будет расценено и в России, и в мире как «слабость» и очевидное поражение. Если говорить о стратегии продолжения российско-сирийской военной кампании, вариантов, по большому счету, два. Первый вариант: действовать согласованно с мировой коалицией, куда нас давно зовут, признавая, что без России покончить с ИГИЛ будет трудно. Официально или кулуарно, сообщая или не сообщая об этом в программе «Время», не так важно. Чтобы в составе этой большой коалиции согласованно попытаться покончить с ИГИЛ, не прекращая активно идущих дипломатических усилий с участием Москвы по налаживанию переговорного процесса о послевоенном будущем Сирии и транзите власти в этой стране. Второй вариант: продолжать вести свою игру в Сирии в узкой коалиции с Ираном и Ираком вплоть до собственной наземной операции. Без такой операции шансов победить ИГ нет в принципе, а официальная сирийская армия Асада пока не справляется с этой задачей даже при поддержке российской авиации и гвардейцев иранского Корпуса стражей исламской революции. На этом фоне контракт на поставки Ирану модернизированных российских зенитно-ракетных комплексов С-300, способных сбивать самолеты, о подписании которого 9 ноября заявил глава «Ростеха» Сергей Чемезов, может только подлить бензина в огонь войны. Если раньше поставка этих комплексов рассматривалась, прежде всего, как ослабление позиций Израиля в регионе, то теперь Иран, участвующий в ближневосточной войне гораздо активнее, чем Россия, может использовать это оружие и в сирийской кампании. И не обязательно против ИГ, у которого самолетов пока, вроде бы, не обнаружено. Многое в будущей политике России в сирийской войне будет зависеть от того, кто на самом деле организатор теракта. Как пишут западные СМИ, представители американских спецслужб не исключают, что террористическая группировка «Вилаят Синай» могла организовать катастрофу А321 без согласования с руководством «ИГ». То есть еще одним следствием сирийской кампании становится стремительное расширение списка стран, потенциально опасных для россиян. Кроме Египта, это, прежде всего, Тунис и Турция. Через сирийско-турецкую границу идет основной поток добровольцев в ИГ. И в Думе уже слышны голоса о приостановке воздушного сообщения с этим не менее популярным, чем Египет, местом отдыха россиян. Конечно, призывы думцев заменить Египет и Турцию Крымом – чистый популизм (хотя бы потому, что в Крыму холодновато), но в Турции реально становится опасно, и государство обязано предупредить своих граждан об этом. Фактически, катастрофа самолета А321 запустила процесс расширения фронта сирийской кампании — теперь России, возможно, придется помогать бороться с террористами и Египту или бессрочно закрывать воздушное сообщение с ним и с другими странами, где есть потенциальная угроза жизни россиян. Сирийская кампания до момента крушения самолета не приблизила нас к взаимопониманию с Западом, хотя с нами стали чаще общаться и Москва заняла центральное место в обсуждении конфигурации сирийских переговорщиков. Но сегодня было бы совсем недальновидно не воспользоваться возможностью наладить хотя бы антитеррористическое сотрудничество с Западом. В конце концов, Россия сама попросила помощи ФБР в расследовании крушения нашего самолета и не получила отказа. Британия поделилась с ФСБ выводами своих разведданных, и Россия, похоже, серьезно отнеслась к этим выводам. Даже ЦРУ, по сообщениям западных СМИ, готово оказать помощь российским спецслужбам. В любом случае теракт принципиально меняет фундаментальные цели нашего участия в сирийской кампании. Личная судьба Асада явно отходит на второй план перед необходимостью реальной борьбы и победы над ИГ. Потому что теперь ни один россиянин, даже в самой России, не может чувствовать себя в полной безопасности. Способов совершить теракты великое множество. Вербовщики ИГ есть и в России. Кажется, начало российской операции в Сирии было продиктовано больше политическим решением, чем военной целесообразностью. Но сегодня России придется воевать там уже ради себя. Ради безопасности собственных граждан. И не в пропагандистском, а в буквальном смысле. Впрочем, это касается не только России, но и всех, кто против «Исламского государства».
