"Наше главное оружие — несгибаемый русский дух". СВО глазами бойца Шухера
На СВО с травмами
В юности я был мотоциклистом. В 2014 году попал в тяжелую аварию. Заработал три компрессионных перелома позвоночника, еще несколько переломов конечностей и ребер, смещение крестца и шесть титановых винтов с двумя направляющими, которые удерживают крестец.
После аварии пришлось перенести несколько операций, а потом были долгие годы реабилитации. Правая нога была парализована, но после нескольких лет упражнений, несмотря на прогнозы врачей, я смог почти полностью восстановить функционирование ноги. Остались парализованными лишь часть икры и голень.
Врачи говорили, что спортом заниматься нельзя. Штанги в спортзале больше не поднимал, но когда возникло желание выполнять задачи в составе добровольческого формирования, начал готовить спину к нагрузкам. На этапе отбора нам говорили, что все металлы в ногах и спинах от нагрузок развалятся, как и больные колени и поясницы. Были те, кто после этих предупреждений развернулись и не стали рисковать. А я остался. Повезло, что на медицинской проверке не заметили хромоту, а на вопросы инструкторов "почему хромаешь при беге?" отвечал — "вчера подвернул ногу".
Конечно, по первости было тяжело таскать броню и снаряжение, тубусы от ПТРК (противотанковых ракетных комплексов — прим. ТАСС) марш-бросками по несколько дней подряд. Спина выдержала — что не убивает, то делает сильнее. Когда распределили в группу огневой поддержки отряда, попал на должность наводчика-стрелка пулемета "Утес" калибра 12,7 мм. Там уже было неважно, что стопа не поднимается при ходьбе.
Ангел спасения
Я часто вспоминаю одного из боевых товарищей — военного врача с позывным Сельхоз. Он служил в группе эвакуации. Всех, кого вытаскивал, довозил живыми до операционных. Прямо ангел спасения — настоящий боевой медик. Довезти тяжелораненого солдата — непростая задача. Нужно постоянно контролировать его давление, дыхание, вовремя жгутовать, стабилизировать его состояние, вкалывать различные препараты. Все происходило, как правило, на ходу по пересеченной местности, иногда в полной темноте.
Сельхоз не раз был ранен, однажды получил тяжелое ранение флешеттами в живот, но смог реабилитироваться и снова вернулся на контракт. Сейчас руководит полигоном подготовки Минобороны на одном из направлений. Сельхозу уже 50 лет, но он может утереть нос и молодняку.
"Не уйду, пока не примут"
После июня 2023 года вернулся к новой для себя гражданской жизни. Теперь рядом была любимая жена, хорошая зарплата на новой работе, комфортная жизнь. Чего еще желать? Но мысль, что, пока живу мирной жизнью, ребята воюют на передовой, не покидала.
Вторжение ВСУ в Курскую область стало для меня последней каплей. Я решил, что мы должны переломить ситуацию и что я обязан внести в это свой вклад. Жена поддержала, и я подписал контракт с Министерством обороны России.
Военно-врачебная комиссия была серьезным препятствием. На московском пункте отбора врачи не собирались закрывать глаза на проблемы со здоровьем. Подробно расспрашивали о травмах, проверили подвижность на наклоны вперед-назад и в стороны. Главный врач сказал: "Раз подвижность в норме и к нагрузкам готов — пусть идет". Я обрадовался, что мне удалось пройти комиссию, но вдруг один из врачей заметил, что у меня не поднимается стопа при ходьбе. И сразу вынесли мне отрицательный вердикт. Ответил врачу достаточно эмоционально: "В ботинке с высоким берцем нога работает лучше! Не уйду, пока не примут".
Вызвали главного комиссара, заставили пробежать "челнок" (отрезок пути с возвращением к старту — прим. ТАСС) по кабинету. Комиссар заявил: "С такой ногой не положено". В ответ ему говорю: "Командир, я тебе на ПТУРе так сыграю, что закачаешься, на крупнокалиберном пулемете, на АГС, да хоть на РПГ". Комиссар проникся сказанным, спросил: "К севастопольским морпехам пойдешь?" А в курском приграничье они как раз выдавливают противника. Конечно, говорю, я в Севастополе родился, это мой родной город.
Позже выяснилось, что в том подразделении своих бойцов достаточно. Поехал в Воронеж в 1-ю танковую армию. Я понимал, что могу попасть и в штурмовые подразделения, но еще на отборе предложили пойти в роту БПЛА. И я стал учиться управлять FPV-дронами. А ближе к окончанию обучения срочно потребовалось набрать свежий расчет для управления БПЛА разведки. Я пришелся к месту — отправили на передний край обороны для обучения управлению "Орланом".
Военная наука требует ответственного подхода. От качества учебы зависит как твоя жизнь, так и жизни твоих товарищей. Поэтому к обучению мы подходим со всей серьезностью. За прошлый год армия шагнула вперед, в процессе обучения используются передовые практики и снаряжение.
В нашей роте стабильный приток "птичек", расчетам есть на чем работать ежедневно. Получаем даже дроны с оборудованием для работы ночью, пусть и немного. Ждем, когда поступят FPV с оптоволоконным каналом управления. Тогда будет проще обходить вражескую РЭБ (радиоэлектронную борьбу — прим. ТАСС), сейчас на нашем направлении противник глушит [беспилотники] плотно. Главные цели [для FPV-дронов] — бронированная техника, артиллерия, антенны и комплексы наблюдения. Часто работаем и по живой силе противника.
Русский дух
Если сравнивать западное и российское оружие, то наше превосходит своей практичностью, износостойкостью и результативностью. Но все-таки наше главное оружие — несгибаемый русский дух, сила воли и знание того, что мы правы, потому что стоим не за выгоду, а за мирное небо над головой. Своим оружием мы сдерживаем все страны прихвостней Соединенных Штатов. И если с Ираком и Ливией они смогли разобраться почти единолично, то сломить нас им не хватило всей мощи консолидированного экономического и военного потенциала западных стран.
Как воюем мы, так не воюет никто. После выстрела из ПТРК есть пара минут, чтобы уйти с позиции, потому что потом по расчету будет вестись огонь из всех орудий. Я своими глазами видел ребят, которые во время прорыва противника не меняли позицию, потому что техника наступает, а более выгодной точки для работы на местности нет. Они посылали во врага ракету за ракетой, понимая, что разведывательные дроны их уже засекли и корректируют по ним артиллерию. Ребята шли ва-банк, рискуя жизнями, отрабатывали цели до первых осколочных ранений.
На передовой выходит наружу все самое гадкое и самое хорошее в бойце. Каждый раскрывается по-своему, чаще — с лучшей стороны. Порой удивляешься самому себе, что можешь то, о чем и не гадал. Тяготы на передовой только одни: тоска по близким людям. Все остальное — это работа для мужчин, ежедневный последовательный труд, без выходных и праздников. Мы видим письма и открытки детей, от их пожеланий и картинок приятно на душе. Силы, конечно, дает поддержка близких родственников, любимой жены.
Все те, кто сложил свою голову в деле защиты Родины, — герои. Остальные ребята просто делают свою работу. Есть задачи, и их надо выполнять.