Почему Красная армия не поддержала бунт своего главкома в 1918 году

Военный бунт, недавно устроенный олигархом Евгением Пригожиным, заставил вспомнить о подобных событиях, которые случались в нашем прошлом. Одно из них произошло ровно 105 лет назад, летом 1918 года, когда шла гражданская война и Красная армия пыталась сдержать на Волге натиск белогвардейцев и иностранных интервентов из чехословацкого корпуса… Речь идёт о происках левых эсеров, союзников большевиков по Октябрьскому восстанию 1917 года. Поначалу они полностью поддержали советскую власть и даже приняли активное участие в создании молодой Советской республики. Но уже весной 1918 года стали выражать недовольство большевиками – за ужесточение продовольственной политики в отношении крестьянства (эсеры считали себя главными защитниками сельских тружеников) и за Брестский мир, который вывел Россию из войны с Германией (эсеры считали, что с немцами надо вести «революционную войну»)… «Покончил с собой…» 6 июля 1918 года левые эсеры подняли открытый вооружённый мятеж против советской власти в Москве, который был подавлен с большим трудом. А следом на восстание решился главнокомандующий красным Восточным фронтом Михаил Муравьёв, тоже левый эсер. В ночь с 9 на 10 июля Муравьёв, бросив штаб фронта в Казани, отбыл на пароходе из города в неизвестном направлении. 11 июля 1918 года Муравьёв с отрядом верных людей прибыл в Симбирск, занял стратегические пункты города и арестовал руководящих советских работников. Здесь Муравьёв выступил с инициативой создания так называемой Поволжской Советской республики во главе с левыми эсерами и заодно объявил о денонсации Брестского мирного договора, призвав Красную армию объединиться с чехословаками «для совместной борьбы с германским империализмом». Но местные большевики-коммунисты оказались народом решительным: к изменнику пришли чекисты. Муравьёв оказал им вооружённое сопротивление и был убит. 12 июля 1918 года газета ВЦИК «Известия» поместила специальное правительственное сообщение «Об измене Муравьёва», где утверждалось, что, «видя полное крушение своего плана, Муравьёв покончил с собой выстрелом в висок». Однако эсеровско-муравьёвская авантюра едва не развалила Восточный фронт – деморализованные противоречивыми указами своего командования, части Красной армии не выдержали удара воспользовавшихся мятежом белых и 22 июля оставили Симбирск… Все левые эсеры, ещё остававшиеся в Красной армии, по понятным причинам были обезоружены и арестованы, кроме Исидора Трофимовского, начальника снабжения Восточного фронта и командующего Казанской группой войск. Когда Муравьёва ликвидировали, Трофимовский немедленно отрёкся от своего босса, покаялся в своих эсеровских грехах и заверил новое командование фронта в том, что муравьёвский мятеж он поддерживал по ошибке и готов искупить свою вину. Ему поверили и оставили командовать вверенной ему армейской группой. Как оказалось, зря… Согласно боевому расписанию штаба Восточного фронта, группа Трофимовского должна была прикрывать устье Камы, при её впадении в Волгу. Однако Трофимовский свою задачу не выполнил. Когда в первых числах августа белые и чехословаки перешли в наступление на Казань, этот эсер, не пре­дупредив штаб фронта, велел своим людям немедленно уходить вверх по Волге. Тем самым была открыта дорога на Казань, которую белые и чехи взяли буквально с ходу… ЧВК образца столетней давности Кстати, сам Трофимовский по своим нравам очень напоминал нынешнего олигарха Пригожина. Вот что про него тогда писала газета «Нижегородская коммуна»: «На фронте всё громадное хозяйство по снабжению армии велось Трофимовским безотчётно. Ни книг, ни квитанций, ни других документов не имелось. «Терпеть не могу бюрократии и канцелярщины», – говорил Трофимовский, тратя без счёта народные деньги. Без счёта и проверки принимались им и наличные суммы, поступающие в его штаб… ». Видимо, у большевиков какое-то время до него просто руки не доходили – наверное, прежде всего потому, что лично ему подчинялась очень большая группа красноармейцев, которые хотели видеть над собой только этого человека (так что понятие ЧВК, то есть сугубо частной армии, родилось отнюдь не сегодня). И только падение Казани и дезертирство эсера заставило большевиков круто взяться за Трофимовского… Группа Трофимовского числом не менее 300 штыков на пароходах «Миссури», «Пересвет» и «Княгиня Ольга» откатилась от Казани до уездного городка Чебоксары, где левый эсер зажил на правах местного Соловья-разбойника. Он плюнул на свою службу в Красной армии и принялся беспощадно грабить окрестное население. Подобно средневековым новгородским разбойникам-ушкуйникам, на своих кораблях Трофимовский совершал грабительские рейды по Волге, накладывая контрибуции на крестьян и обирая до нитки более-менее зажиточных граждан, были даже бессудные расстрелы. Довольно яркое впечатление об этой бандитской шайке оставил красный командир Алексей Селявкин, столкнувшийся с ней в Козьмодемьянске: «Я намеревался добраться до Свияжска, где находился штаб фронта. Но не успел наш пароход отвалить от причала, как был остановлен выстрелами. Последовал приказ пришвартоваться обратно к пристани. У причалов Козьмодемьянска стояло несколько лучших теплоходов общества «Кавказ и Меркурий». На их палубах суетились какие-то военные, слышались песни и смех. Среди них в черкеске с кинжалом и серебряной шашкой чернобородый командир. Это был Трофимовский…» Не менее колоритное описание Трофимовского оставил в своих воспоминаниях бывший помощник капитана парохода «Юрий Суздальский», нижегородец Александр Леонтьев: «Матросы именовали его «Степан Ра­зин». Он имел у себя на пароходе «Миссури» целый гарем женщин и, как полагается атаману, свою собственную «княжну». Пьяные оргии на «Миссури» шли день и ночь…». Понятно, что для большевистской власти стало делом чести ликвидировать мятежную банду Трофимовского – и с целью укрепления армейской дисциплины, и с точки зрения престижа самой власти, которую бандитствующий на волжских просторах эсер сильно дискредитировал. Непосредственно операция по нейтрализации Трофимовского была возложена на нижегородских чекистов… «Иди прямо и не оборачивайся» Как проходила эта операция, есть несколько версий. Согласно одной из них, чекисты воспользовались конным рейдом атамана по окрестным сёлам, тихо подошли к пристани, где стали вести агитацию среди бойцов эсеровского отряда. Бойцы, многим из которых не нравился тот образ жизни, который они вели, поддались на агитацию и согласились выйти из банды. Под началом новых командиров они ушли в расположение ближайшей части Красной армии, а их позиции на пристани заняли чекисты. Когда под вечер Трофимовский вернулся из грабительского похода, то обнаружил, что его люди куда-то делись, на их местах находятся незнакомые военные, а на его охрану направлены стволы пулемётов. Ему ничего не оставалось делать, как сложить оружие… Эсера судили за измену и приговорили к расстрелу в Нижнем Новгороде. Человек, который непосредственно привёл приговор в исполнение, прожил долгую жизнь. В конце 60‑х годов с ним, уже пожилым пенсионером, довелось встретиться нижегородскому историку-архивисту Виктору Колябину. Он-то и записал рассказ старого чекиста о последних минутах жизни бандита Трофимовского: «Расстреливали его на заднем дворе дома на Малой Покровке. Вообще-то это было исключение – смертные приговоры всегда приводились в исполнение в других местах, но с Трофимовским решили покончить прямо у нас. Его вывели как бы на прогулку. Я сказал ему: «Иди прямо и не оборачивайся». Мне кажется, он всё понял, но повиновался, вжав голову в плечи. Я достал маузер… Стрелять пришлось снизу вверх, так как роста он был высокого…»… …К счастью, на этот раз предательство Трофимовского не вызвало паники на фронте, и Красная армия вскоре перешла в решительное наступление, освободив Казань и Симбирск. И всё же общая цена лево­эсеровской авантюры для советской власти оказалась очень высокой, впрочем, как и любой мятеж, совершённый в военное время – какими бы красивыми лозунгами он ни прикрывался … Ранее сайт Pravda-nn.ru рассказал, была ли законной революция 1917 года.