Всем воздастся: как проводилась денацификация после окончания Второй мировой войны
Важнейшая цель проводящейся Россией на Украине спецоперации — ее денацификация. Давайте вспомним, как она проводилась после окончания второй мировой войны.
Многие, наверное, лишь в конце февраля, с началом военной спецоперации России на Украине, узнали термин «денацификация». Поскольку проведение оной было заявлено в числе главных целей спецоперации. Однако термин этот уходит корнями во времена после окончания Второй мировой войны.
Главной предпосылкой денацификации Германии была прежде всего военная победа над Третьим рейхом и согласие всех стран антигитлеровской коалиции такой процесс проводить. В отношении не только самой Германии, но и присоединенной к ней перед началом войны в результате аншлюса Австрии.
И вот в ходе Потсдамской конференции летом 1945 года был достигнут консенсус между державами- победительницами в том, что денацификация германского и австрийского общества должна носить комплексный характер. И поэтому она должна распространиться не только непосредственно на сферу политическую, но и на культуру, прессу, экономику, образование и юриспруденцию.
Также договорились, что денацификация не может проводиться по внутренним законам страны — ни Третьего рейха, ни более ранней Германии. Она проводилась изначально на основе внешнего управления в лице Контрольного совета (он был совместно образован СССР, США, Великобританией и Францией), который и принял основные законы о денацификации. Он же создал специальные суды (они тоже находились вне германской и австрийской судебных систем), которые рассматривали соответствующие дела. А дела о преступлениях немцев против союзников вообще рассматривали только трибуналы самих союзников.
Так что денацификация в правовом отношении началась с полного обнуления нацистской судебной системы. Без этого обнуления она вообще была бы невозможна.
Лишь спустя два года после начала денацификации немецким судам (из тщательно отобранных союзниками судей и под их жестким надзором) было дано право рассматривать дела о нацистских преступлениях против своих граждан.
Впрочем, отобрать только «кристально чистых судей» оккупационным властям все равно не удалось. Так, к примеру, англичанам и американцам пришлось фактически смириться с тем, что 60–70 процентов судей и обвинителей были набраны из бывших членов нацистской партии. А где было взять «беспартийных судей»? В советской зоне оккупации денацификация в этом плане проводилась проще и в чем-то, может быть, эффективнее. Во-первых, там меньше заморачивались юридическими тонкостями, во-вторых, сразу же взяв курс на «строительство социализма», приступили к радикальной переделке всего общественного строя по советскому образцу.
Союзниками-победителями были определены четыре категории подлежавших суду и (или) преследованиям «военных преступников, нацистов и милитаристов»: главные военные преступники; просто преступники, извлекшие выгоду из сотрудничества с нацистским режимом; второстепенные преступники; последователи/активные сторонники. Самые суровые наказания ждали тех, кто шел по первой категории — тюрьма до десяти лет с конфискацией имущества и последующим ограничением в правах. Тяжесть наказания для второй категории была практически такая же. Те, кто шел по третьему разряду, могли отделаться испытательным сроком (на два-три года) с поражением в правах. Четвертая категория была ограничена в передвижениях и связана обязанностью периодически являться в полицию.
Только в Германии под пристальным кураторством оккупационных сил было создано 545 трибуналов (в составе председателя, обвинителя и двух-трех экспертов). Эта система была далека от «независимого судопроизводства» — все контролировалось оккупантами-союзниками. Хотя право на адвоката оставили, а проходившим по первой и второй категориям дали право самим собирать и приводить аргументы и доказательства, которые могли бы смягчить их вину. Через эти трибуналы прошли 3,4 миллиона немцев — при населении Западной Германии 65,9 млн человек в 1946 году. Всего вместе с гражданами Австрии были осуждены 613 тысяч, из них главными военными преступниками признаны 1600 человек.
Надо учитывать масштабы проделанной нацистами работы, последствия которой приходилось ликвидировать. Ведь только через ряды СС в разные годы прошло около миллиона человек, в НСДАП состояли 7,5 миллиона человек, вермахт переварил 18 миллионов, а гитлерюгенд — 8 миллионов. А были еще и другие структуры, промывавшие мозги.
В Австрии все прошло мягче. Более 100 тысяч бывших членов НСДАП были сразу поражены в правах и уволены с гражданской службы (всего в качестве таковых экс-членов зарегистрировались 500 тысяч человек). Под обвинительные приговоры попали 13 тысяч человек, виновных в военных преступлениях, но лишь 43 из них приговорили к высшей мере. Ну а в 1948 году почти полмиллиона бывших членов НСДАП чохом в правах восстановили.
Приговоры немецких судов были, конечно, намного мягче, чем те, которые выносили трибуналы союзников. В основном осужденные попадали в четвертую категорию, или их вовсе оправдывали. Однако важен был сам по себе принцип: немцам (и австрийцам) временные военные власти жестко дали понять, что наказуемо может быть любое сотрудничество с нацистским режимом. И что такие аргументы, как «не был, не состоял, не участвовал», сами по себе не равнозначны презумпции невиновности: непричастность надо было доказывать.
Фактически все немецкое общество подверглось большой чистке. В процессе денацификации должен был принять участие каждый совершеннолетний (старше 18 лет) гражданин Австрии и Германии, хотя до полного охвата дело так и не дошло.
Без того, чтобы заполнить соответствующую анкету из 133 пунктов, было, например, трудно получить продуктовые карточки — надо было предъявить справку. Ответы проверялись союзниками-победителями на основе попавших в их руки архивов. Надо отдать должное немцам, они на совесть вели учет и контроль. Потом эта оплошность была учтена после объединения Германии: архивы восточногерманской спецслужбы Штази попытались уничтожить, но все равно кое-что осталось.
В то же время немецкое и австрийское общество на низовом уровне довольно активно сопротивлялось проводимой оккупационными властями политике денацификации. Люди фальсифицировали свои анкеты (далеко не все сведения можно было проверить), помогали делать то же самое друзьям и соседям, шли свидетельствовать на стороне защиты и не очень охотно соглашались выступать на стороне обвинения, надеясь, разумеется, на ответные услуги. Имело значение, на каком этапе тот или иной гражданин заполнял анкету. Те, кто попал в первую волну, были наказаны жестче. Те, кто медлил с заполнением, дождались периода заметного ослабления репрессий.
Ну и затем, уже на фоне развернувшейся холодной войны, западные союзники существенно смягчили судебную практику денацификации, а с 1948 года в этой сфере вообще все полномочия были переданы самим немцам. Спустя некоторое время многие даже из осужденных преступников всплыли на весьма неплохих должностях в ФРГ.
Можно сказать, что и в Западной Германии, и в ГДР денацификация произошла не только, а может быть, и не столько благодаря соответствующим судам и трибуналам, а в силу того, что обе части Германии были быстро интегрированы в западное или социалистическое сообщество, где им пришлось подстраиваться под задаваемые извне реалии и нормы. Поэтому можно с уверенностью утверждать, что и западным союзникам, и СССР удалось убить идеи нацизма, по крайней мере, низвести до уровня маргинальных на десятилетия вперед.
Однако ни тем, ни другим не удалось в полной мере наказать абсолютно всех, кто был так или иначе причастен к функционированию нацистской системы. Но важно подчеркнуть, что именно «внешнее управление», конечно, сыграло решающую роль. Внутри самой нацистской Германии не было никаких собственных внутренних здоровых сил, способных строить новое общество на новых основах.
Были в корне переделаны не только судебная и политическая системы, но и система образования, денацификации подвергнута была вся культура и все гуманитарные науки. Из названий улиц убрали все, что могло ассоциироваться с периодом нацизма. Полностью переформатировали все СМИ (газеты, выходившие при Гитлере, были закрыты); денацификация системы образования была проведена уже позже, с появлением нового поколения, выросшего, что опять же важно, на совершенно новых учебниках, примерно с 1960-х годов. Так что процесс углубленной денацификации, с перекройкой мозгов всего населения, растянулся на долгие годы. Притом что сам Третий рейх просуществовал меньше 13 лет.
ЛЕСНЫЕ БРАТЬЯ ПРИБАЛТИКИ
Литва
Здесь националистическое бандподполье продержалось дольше всех в Прибалтике. Во время войны литовцы уклонялись от призыва в германскую армию, а костяк «лесных братьев» составили люди из старой довоенной литовской армии. Бои с ними вели органы НКВДМГБ до 1949 года. В 1949 году были депортированы в ссылку тысячи кулацких зажиточных семей из сельской местности Литвы, которые были базой для националистов, укрывали их и снабжали. Оставшись без поддержки, движение «лесных братьев» пошло на спад, но последних бандитов добили лишь в 1960-х годах.
Латвия
Бандитский костяк на территории республики составили люди из Латышского легиона СС, созданного гитлеровцами. Большинство отрядов уничтожили в 1944–1949 годах. Последние сдались в 1956-м.
Эстония
В данном регионе было самое слабое антисоветское подполье в Прибалтике. Ядро его составляли бывшие эсэсовцы и примкнувшие к ним уголовники. К 1948-му в основном было разгромлено, последние бандиты сдались в 1953 году.
ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ БАНДЕРОВЦЫ
Радикальные националисты старались закрепиться на Украине еще до Великой Отечественной войны. Свою агентуру Организация украинских националистов (ОУН*) внедряла в села и города еще с середины 1930-х годов при деятельной поддержке гитлеровской разведки. Последователи Степана Бандеры и Романа Шухевича проходили обучение в немецких разведшколах и действовали в тесной связке с гитлеровской разведкой.
Во время войны ОУН* и ее боевое крыло — Украинская повстанческая армия (УПА*) разрослись количественно и качественно. В 1941 году рейхсминистром по делам оккупированных восточных территорий был назначен Альфред Розенберг. Он-то и стал главным проводником политики, главной целью которой было стравить народы Украины и России. Розенберг плотно работал с украинскими националистами и коллаборантами. Отступая с советской территории в 1943–1944 годах, немцы оставили бандеровцам огромное количество оружия и снаряжения: его хватило на укомплектование двух полнокровных дивизий с артиллерией, танками и даже с парой самолетов. По мере разгрома крупных подразделений бандеровцы переходили к партизанской тактике малых отрядов. И вместо нападений на военные части стали заниматься террором и убийствами милиционеров и гражданского населения — комсомольских и партийных активистов, агрономов, сельских учителей и врачей.
Жертвами террористов становились крестьяне, которые сдавали в государственные фонды часть своего урожая. Бороться с бандеровскими бандами чисто военными методами было сложно, потому что националисты пользовались определенной поддержкой населения — где добровольной, где в результате запугивания. Ситуацию переломило включение двух дополнительных факторов: речь, во-первых, о депортации семей выявленных бандеровцев и тех, кто их поддерживал; во-вторых, о мощной пропагандистской кампании. К 1953 году большинство банд были разгромлены, но отдельных боевиков пришлось гонять по лесам до середины 1970-х годов.
* ОУН-УПА — движение запрещено в России
