Подводная одиссея «пятьдесят шестой»

Через Пацифику и Атлантику

Дизель-электрическую субмарину типа С серии IX-бис, заложенную в 1936 году в Ленинграде на заводе имени Андре Марти, достраивали во Владивостоке на заводе № 202 (Дальзавод имени Ворошилова), куда отдельные секции лодки доставили поездом. Строилась она по немецкой лицензии. Вскоре из-за перебоев с поставкой узлов из Германии пришлось проводить импортозамещение — начинку стали производить на советских предприятиях.

Командиром лодки, спущенной на воду 25 декабря 1939 года, назначили капитан-лейтенанта Григория Щедрина — уроженца Туапсе, ранее командовавшего подлодками «Малютка» и «Щука». В октябре 1941 года новая лодка вошла в состав Тихоокеанского флота, получив номер С-56. Надводная скорость 78-метрового корабля достигала 19,5 узла, подводная — 8,7 узла. С-56 располагала шестью торпедными аппаратами (четыре в носу, два в корме), 100-мм пушкой и 45-мм зениткой.

После нападения Гитлера на СССР Дальний Восток, до этого считавшийся передним краем из-за японской угрозы, стал глубоким тылом. Моряки, включая командира С-56, просились на фронт. В 1942 году Госкомобороны СССР, учтя тяжёлую обстановку на Северном флоте, приказал перебросить с Тихого океана дивизион подводных лодок — два «ленинца» (тип Л, подводные минные заградители) и четыре «сталинца»: Л-15, Л-16, С-51, С-54, С-55, С-56. Из-за нехватки ледоколов в восточном секторе Арктики было решено идти не Северным морским, а кружным путём: из Владивостока на Камчатку, к берегам Аляски и Калифорнии, затем через Панамский канал и Атлантику. Эта идея многим тогда казалась авантюрой.

6 октября 1942 года С-56 вышла из Владивостока. «Бурун перед форштевнем и усами расходящиеся волны морщат зеркальную гладь бухты… Кончился наш „малый каботаж“, началось морское плавание — и волна стала выше и злее», — вспоминал Григорий Щедрин. Межфлотский переход дивизиона (им командовал капитан первого ранга Александр Трипольский, ещё на финской войне ставший Героем Советского Союза) держали в секрете. Однако режим скрытности (днём — под водой, ночью — в надводном положении, производя зарядку аккумуляторов) соблюдать было нереально из-за изношенности батарей и необходимости провести перебазирование как можно скорее. Поэтому наибольшую часть пути лодки прошли над водой.

Пятимесячный переход стал суровой школой: у моряков не было опыта плавания при резких изменениях солёности и плотности воды, навыков эксплуатации механизмов в условиях тропиков. У Панамского канала в отсеках стояла 60-градусная жара, Северная Атлантика встретила моряков туманами и айсбергами…

Субмарина Л-16 под командованием капитан-лейтенанта Дмитрия Гусарова была торпедирована японской субмариной I-25 на подходе к Панамскому каналу и погибла. «Пятьдесят шестую» ещё на выходе из Датч-Харбора на Алеутских островах атаковала неустановленная субмарина (при доковании в днище С-56 найдут фрагменты невзорвавшейся торпеды), у берегов Калифорнии случился аналогичный инцидент. В канадском Галифаксе потрёпанная штормами лодка стала на ремонт. Позже у берегов Ньюфаундленда С-56 врезалась в надстройку затонувшего судна и с трудом освободилась. В шотландском Росайте после очередного шторма — опять ремонт…

8 марта 1943 года лодка прибыла на Северный флот, в город Полярный, оставив за кормой два океана, девять морей и 16 632 морские мили.

Торпеды идут в цель

Тихоокеанское пополнение прозвали «азиатской эскадрой». 31 марта С-56, вошедшая в состав 2-го дивизиона бригады подлодок Северного флота, приняла боевое крещение, высадив разведгруппу в тылу врага и произведя торпедную атаку немецкого транспорта.С весны 1943-го по осень 1944 года С-56 совершила восемь боевых походов (чаще всего в район норвежского мыса Нордкин — самой северной континентальной точки Европы) и произвела 13 атак с выпуском 30 торпед, став одной из самых успешных советских подлодок Второй мировой войны. Впрочем, определить точное место С-56 в рейтинге результативности непросто. Одни эксперты считают главным показателем количество потопленных целей, другие — тоннаж, третьи спорят о том, включать ли в боевой счёт корабли, подорвавшиеся на минах, установленных лодкой. Есть и другие нюансы: иногда повреждение цели принимали за уничтожение, взрыв торпеды на мелководье — за попадание… «Нужно иметь фотографии или лично наблюдать до конца гибель атакованной цели. Взрыв своих торпед, зафиксированный на слух, даёт право считать атакованный корабль лишь повреждённым… В доказательство потопления первого транспорта я представил запись своего наблюдения через перископ и фотографию. Со вторым транспортом обошлось ещё проще: лётчик-разведчик сфотографировал его гибель с воздуха», — писал Щедрин об этой стороне боевой работы.По максимальной оценке, на счету С-56 — десять потопленных целей и четыре повреждённые. Однако достоверно подтверждено потопление лодкой четырёх кораблей. Это танкер Eurostadt (17 мая 1943 года), тральщик М-346 (17 июля 1943 года), сторожевой корабль NKi-09 (19 июля 1943 года) и транспорт Heinrich Schulte (28 января 1944 года). По суммарному тоннажу отправленных на дно кораблей «пятьдесят шестая» уступает С-13 Александра Маринеско и Л-3 Петра Грищенко, по количеству побед отстаёт от той же Л-3 и К-1 Михаила Августиновича. Но именно С-56 считается самой эффективной подлодкой Военно-морского флота СССР в применении торпедного оружия (результаты Л-3 и К-1 достигнуты в основном за счёт постановки мин).

Вот как описывал Григорий Щедрин одну из торпедных атак: «Показались дымы и много мачт. Идёт конвой. В его составе я вижу три транспорта, шесть сторожевиков, несколько больших охотников. Решаю прорваться с головы, пройти между транспортами и охранением, развернуться и по возможности одновременно атаковать: носом — транспорты, кормой — один из сторожевиков…»

За каждую победу подводникам по возвращении на базу полагался жареный поросёнок. Гостем одного из торжественных ужинов экипажа С-56 стал поэт-песенник Василий Лебедев-Кумач. Ему Щедрин преподнёс первый кусок поросёнка, не сумев решить, кто из экипажа больше всех отличился в походе.

За полтора года боевой работы «пятьдесят шестой» противник сбросил на лодку около трёх тысяч глубинных бомб, каждая из которых, пишет Щедрин, могла стать последней:

Смекалистые подводники превратили подаренную кем-то обезьянку с пружинами вместо рук и ног во «взрывомер», отведя игрушке штатное место и нарисовав шкалу: «Когда при взрывах бомб корпус лодки испытывал толчки, обезьянка, закреплённая на резинке, начинала свой пляс. Чем ближе взрыв и сильнее толчок — тем больше амплитуда скачков обезьянки… Ноль стоял против положения обезьянки в спокойном состоянии. В обе стороны отмечены установленные опытным путём деления; „далеко“, „близко“, „очень близко“ и наконец „ого-го“, что соответствовало такой близости разрывов, когда обычно разлетаются плафоны и лампочки».

Однажды, уходя от противника под водой, Щедрин выключил систему регенерации воздуха, чтобы не выдать лодку шумом: «Всё тяжелее становится дышать. Мучает одышка. Стучит в висках, свинцом наливается голова. Трудно и совсем не хочется двигаться. Замечаю, что у всех неестественно красные лица. Наступает апатия…»

Подводникам на Севере пришлось учиться взаимодействию с авиацией, свои правила диктовали и условия полярной ночи. Однажды лодка, как ранее у Ньюфаундленда, застряла в снастях погибшего корабля — возможно, своей же жертвы. «Столько отправлено на дно судов в эту войну, что скоро и под водой будет тесно», — заметил по этому поводу Щедрин в мемуарах.

В 1944 году лодку наградили орденом Красного Знамени. Вскоре С-56 станет гвардейской, а Григорий Щедрин — Героем Советского Союза. Осенью того же 1944 года война для его «эски» завершилась: «Фашисты были изгнаны из Норвегии… Подводники… стали „безработными“. С боевых походов и атак приходится перестраиваться на учёбу. Простой будничный труд не всем нравится».

Возвращение на Тихий

Щедрин, в 1946 году ушедший с повышением на Балтику, в 1954 году вернулся на Тихий океан, приняв командование Камчатской флотилией. В 1960 году он возглавит комиссию по государственной приёмке кораблей ВМФ, в отставку выйдет вице-адмиралом, напишет воспоминания «На борту С-56». «Море закаляет волю человека, развивает в нём смелость, глазомер, ловкость, решительность… Привыкнуть к морю, сдружиться с ним, полюбить его и, полюбив, покорить, — это на берегу не придёт, этому учит только оно само, грозное, суровое и прекрасное», — писал старый подводник.

В июле — октябре 1954 года «щедринская» лодка вернулась на Тихий океан, пройдя с помощью ледокола Северный морской путь и тем самым первой из субмарин совершив кругосветное плавание. «Корпус корабля обжимают льды, наползая со скрежетом на надстройку. Свободные от вахты вызваны наверх. Идут в ход пешни, а потом и подрывные патроны… От частых реверсов мотористы и электрики стоят на вахте мокрые. Напряжение достигает наивысшего предела. Две ночи никто не спит… Каждую минуту может произойти непоправимое», — вспоминал новый командир лодки капитан-лейтенант Виктор Харченко, получивший за этот переход орден Красной Звезды.

В 1955 году устаревшую субмарину вывели из боевого состава флота. Она превратилась в плавучую зарядовую станцию (ПЗС-55), позже — в учебно-тренировочную станцию по борьбе за живучесть (УТС-14). Ветераншу могли пустить «на гвозди», но славному боевому кораблю выпала другая судьба — почётная пенсия.

В 1975 году, к 30-летию Победы, С-56 установили на Корабельной набережной во Владивостоке, возле штаба Тихоокеанского флота (для этого корпус пришлось разрезать на части и уже на суше заново сварить). Служба субмарины, ставшей филиалом Военно-исторического музея ТОФ, продолжается. В кормовой части размещена экспозиция, посвящённая подводным силам, в центральной и носовой частях лодки облик отсеков сохранён: можно потрогать матросские подвесные койки, заглянуть в жерло торпедного аппарата, посмотреть в перископ, посидеть в кают-компании.

Враги много раз объявляли «пятьдесят шестую» погибшей, но она всегда воскресала. Теперь С-56 стала непотопляемой навсегда.