Китай: моральные принципы на службе правовой государственности

В Китае опубликован документ под названием «Основные положения о построении правового общества (2020−2025)». Авторство принадлежит ЦК КПК; как подчеркивается в комментариях, в него включены «основополагающие идеи, главные принципы и общие цели построения в Китае общества, основанного на верховенстве закона». Разъясняется, что в стране начинается реализация восьмой пятилетки по повышению общественной юридической грамотности, и целью кампании является глубокое укоренение правовых идей в сознании людей.

Так ли все просто на самом деле, и действительно ли формирование правового государства является главным императивом КПК? Российским читателям с советским опытом здесь секретов нет; они лишь получают подтверждение того, что все сказки, которые у нас рассказываются, преимущественно западниками, о «капиталистическом перерождении» Китая, либо чушь, либо откровенная провокация, призванная отвернуть сограждан от китайского опыта. Между тем, этот опыт для России сохраняет живейшую актуальность на протяжении всех трех десятилетий после распада СССР. Однако за эти годы выросли поколения, незнакомые с советской практикой и советской государственной стилистикой. Для них утверждения китайского ЦК о сугубо «правовом» характере государственности КНР представляются «чистой монетой». Как все обстоит здесь на самом деле? Между прочим, перед нами очень важный вопрос, который связан с соотношением таких сторон социалистического строительства, как формально-правовая, связанная с буквой закона, и идеологическая, формирующая принципы права при социализме. Ибо не следует забывать марксистского определения права как «возведенной в закон воли господствующего класса». Из этой истины следует, что одним правом «сыт» не будешь, и гораздо важнее не содержание закона, а то, какая именно воля в него возводится.

Небольшой экскурс в историю. Советская школа классового права довоенных времен построения социализма «в основном» очень четко отделяла сохраняющиеся элементы эксплуататорских классов от эксплуатируемых и стояла на защите интересов последних. После войны, а точнее, скорее уже в брежневские времена, возник тезис об «общенародном» характере социалистической государственности, закрепленный Конституцией СССР 1977 года. Предполагалось, что эксплуататорских классов больше нет, и им неоткуда взяться. Наивность этого предположения заключалась в том, что под лежачий камень вода не течет, и у партии при всей приверженности приоритетам права, которые декларировались Основным Законом, должны были сохраняться рычаги и инструменты «суда по принципам», которые выше права, по моральным принципам. Формально существовал Комитет партийного контроля при ЦК КПСС, фактически он бездействовал, и отправление справедливости с классовой, партийной точки зрения было отдано на откуп закону. Но закон без принципов — дышло, служащее правящему классу. Сменился класс — и мы получили то, что получили.

Поскольку Китай развития по деструктивному сценарию избежал, важно понимать, почему и как это произошло. Почему важно? Потому, что у России, давайте скажем это прямо и внятно, нет никакой альтернативы социалистическому пути развития. Или вернемся к социализму, или, по В.И. Ленину, «гниение продолжится сколько угодно долго», вплоть до разрушения и утраты государственности. Адепты «дикого капитализма» внушают нам про «магистральный путь». Еще про капитализм, который-де «создает», и социализм, что-де «проедает». И про прочую муть, не имеющую отношения к действительности. И создается впечатление, что крах социализма был предопределен. Но это не так, и опыт Китая важен как раз тем, что именно к этой стране после краха СССР было приковано наше внимание, зомбированное вопросом: «Если социализм обречен, то и в Китае он тоже должен рухнуть, так ведь?». Но он не рухнул; Китай, КПК нашли пути выхода из кризиса, в котором страна, как и поздний СССР, к концу 80-х годов погрязла уже глубоко, и события на Тяньаньмэнь тому свидетельство. Раз Китай устоял, значит, и у КПСС был шанс сохраниться самой и сохранить страну, и очень важно на примере Китая понять, как это удалось КПК.

Итак, в упомянутых «Основных положениях» содержится важная, знаковая оговорка: «Необходимо усовершенствовать социальные регламентирующие нормы и добиться (внимание!) интеграции основных социалистических ценностей с правовым строительством и общественным управлением». То есть регламентирующие нормы социального общежития являются продуктом социалистических ценностей, и ставится задача интеграции этих ценностей с правовым строительством. Тем самым подтверждается первичность моральных принципов над принципами права, и эта модель в полной мере копирует советский опыт общества моральных принципов, которые и задавали нормы и рамки формального права. Право всегда проистекало из ценностей, отражало ценности и стояло на защите ценностей. То же самое и в Китае, и это важно опять-таки ввиду того, что именно в этой стране, благодаря руководящей роли КПК, обеспечено сохранение и продолжение этой социалистической традиции, невзирая на ее разрушение в России. И именно в этом Китай составляет для нас, сегодняшних, отступивших дальше некуда, и урок, и пример, и вектор куда двигаться дальше.

Но, может быть, ТАКОЕ соединение ценностей с правом в «Основных положениях» случайность? Никак не бывало! За ответом на этот вопрос обратимся к материалам XIX съезда КПК (октябрь 2017 г.), в частности, к отчетному политическому докладу, с которым на партийном форуме выступил Си Цзиньпин. Третий раздел: «Идеи социализма с китайской спецификой новой эпохи и основная стратегия их реализации». Шестой пункт, посвященный как раз «продолжению всестороннего соблюдения верховенства закона в государственном управлении». Говорится о неразрывной взаимосвязи законности с социализмом, то есть, как помним, с волей трудящихся классов, возведенной в закон. На всем пути и во всех аспектах государственно-правового строительства и воспитания масс утверждается руководство КПК. Ядром правовой системы признается Конституция, а «правовое государство» в самом понятии неразрывно связано со своим социалистическим происхождением и своей социалистической сущностью. Обращает особое внимание последний абзац, связывающий правовой характер государственности и отправления административных функций с совершенствованием (!) «нравственных устоев нации». То есть устои базируются на ценностях. Но и это не все. В следующем, седьмом пункте Си Цзиньпин дополнительно детализирует вопрос о приоритетности «основных ценностей социализма». «Неуклонно отстаивая марксизм, прочно утверждая высокий идеал коммунизма и общий идеал социализма с китайской спецификой, необходимо культивировать и внедрять в практику основные ценности социализма, непрерывно наращивать потенциал, удерживая инициативу и контроль над идеологической сферой».

Скажут: это слова. И неудивительно: ценностный нигилизм, прочно связанный с хрущевским переворотом XX съезда КПСС и тотальной коррупцией брежневского «застоя», укоренился достаточно прочно, в том числе в самой партийной среде, что и предопределило распад СССР. Если говорить о Китае, то «это слова» тоже на определенном этапе было актуально. Достаточно вспомнить. Именно с этими требованиями — привести в соответствие слова и дела в стране дважды — в 1976 и 1989 годах — на улицы выходила молодежь и студенчество, недовольные наметившимся у КПК разрывом между коммунистической фразеологией и повальной коррупцией партийных функционеров. Что произошло за этим в СССР, мы знаем. А что в Китае? В Китае было понято, проведены параллели от советского опыта к собственному, что дальнейший отрыв партии от народа, восприятие ее «кастой мандаринов», чревато очень серьезными последствиями. Давайте вспомним, что эти последствия уже начинали приходить в жизнь, что ярко проявилось на фоне транзита власти от четвертого к пятому поколению лидеров. Ведь «дело Бо Силая», возникшее летом 2012 года, на фоне подготовки к «транзитному» XVIII съезду КПК, по сути было внутрипартийным бунтом, ставившем целью осуществить параллельный, внесистемный «транзит», паразитируя как раз на народном недовольстве партийной коррупцией и снижением общественного авторитета партии. Очень тяжелая ситуация, и давайте вспомним, что когда она благополучно разрешилась, Бо Силай и его покровители получили по заслугам, а съезд все-таки состоялся и принял необходимые решения, первое, что сказал Си Цзиньпин после избрания: «Я никогда не стану китайским Горбачевым!».

Дальше в дело вступила Центральная комиссия КПК по проверке дисциплины (ЦКПД), которую возглавил ближайший соратник председателя Си, историк по образованию и крупный ученый Ван Цишань, сегодня занимающий пост зампреда КНР. Наступил бескомпромиссный, невзирая на чины, ранги и партийные заслуги, спрос за коррупцию и нарушение норм партийной жизни. Под него попали многие очень заслуженные прежде люди, начиная с самого Бо Силая и его куратора в Посткоме Политбюро ЦК Чжоу Юнкана до крупных партийных и военных чиновников Лин Цзихуа и Сюй Цайхоу, названных «новой бандой четырех». Только такими мерами, экстраординарными, под стать тяжелому времени, в которое это происходило, КПК удалось вернуть общественное доверие. Восстановить в обществе серьезное отношение к принципам коммунизма и социальной справедливости, которое декларировалось с партийных трибун, но ранее доверия не вызывало. Повторим: китайская ЦКПД, в отличие от советского Комитета партийного контроля, принялась действовать без оглядки на авторитеты. Рисковали? Безусловно! Силы коллективной коррупции были очень сильны, а ее метастазы пустили корни во всех частях общественного организма. Но с болезнью удалось справиться, и сегодня этот бесценный опыт, заработанный КПК, является общим достоянием всех коммунистов, примером того, что и у КПСС, во-первых, выход был, только она им не воспользовалась, а во-вторых, выходом была именно такая же принципиальная борьба с коррупцией. На XIX съезде КПК тема получила продолжение: решениями партийного форума в стране была активизирована деятельность Министерства контроля и возникла надежная смычка партийного и государственного контроля. С ней появилась и укоренилась стройная, отвечающая всем нормам формального права, модель, при которой партийные расследования против коррупционеров, завершающиеся исключением фигурантов из КПК, по мере завершения передаются для привлечения виновных к уголовной ответственности уже в государственные органы. Сняты поводы для формальных претензий к КПК и в этом вопросе, ибо в первые годы после 2012-го ЦКПД во многом действовала на свой страх и риск, ступая по сути «по минному полю». И это, как ничто другое, лучше всего доказывает, что моральные принципы, общество, которое своей моралью и нравственностью на них базируется, в Китае всегда оставалось первичным по отношению к формальному праву. Самим источником права остаются социалистические ценности и вытекающая из них социалистическая мораль.

Что такое общество моральных принципов? Это общество, не нуждающееся в чрезмерной, доходящей порой до абсурда, детализации правовых норм. Законом задаются самые общие рамки, внутри которых по умолчанию действуют моральные и нравственные нормы, в том числе запреты, вытекающие из сакраментального «что такое хорошо, и что такое плохо». Но когда система этих норм и запретов рушится, когда вразнос идет общественная мораль, хорошее в глазах людей становится плохим и наоборот, тогда единственным способом избежать повального беспредела остается только формальная правовая государственность. Зацементировать все в нормы закона таким образом, чтобы муха не могла пролететь — таков императив этого подхода, воплощающийся в праве, которое, к тому же, получает еще и поправку на господствующие классовые интересы буржуазии. Именно это и случилось у нас, в России. Но такая система не работает, и по-настоящему эффективно работать никогда не будет. Почему? Потому, что жизнь несоизмеримо богаче любых схем, и все частные случаи предусмотреть невозможно. На каждом шагу будут появляться эксцессы, которые в праве до сих пор не отрегулированы, но вполне могут управляться моральными принципами, если бы они сохранились. Китайская правовая система априори результативнее любой другой не в силу «диктаторских» замашек, которые ей любят инкриминировать западные недруги, а из-за привязанности «к земле», глубоком соответствии нормам социального общежития, которые приняты и веками укоренены в народе. И учитывая общественное внимание в КНР в эти дни к данной теме, было бы неправильно упустить столь удобный момент ее обсуждения через призму наших собственных интересов. И нашего собственного будущего.