Россия создала оружие против американской наглости в Арктике
Почти незамеченное публикой, но крайне важное событие произошло на днях в Петербурге. На воду был спущен головной патрульный ледокол проекта 23550 «Иван Папанин». Некоторые СМИ утверждают, что этот ледокол будет также вооружён крылатыми ракетами семейства «Калибр». На самом деле ракет на нем, скорее всего, не будет – но от этого его ценность вовсе не становится ниже.
Этот год знаменателен тем, что долгие разговоры американцев о том, что пора начинать противодействовать русским в Арктике, наконец-то начали подкрепляться делами. Конгресс США выделил Береговой охране деньги на строительство первого за более чем сорок лет тяжёлого ледокола, а также на реанимацию имеющегося (одного из двух действующих, вместе со «средним» ледоколом «Хили») – «Полар стар». Уже проведён тендер на строительство, который выиграла компания VT Halter, проавансировано строительство оборудования и комплектующих для нового корабля, которое тоже уже началось и идёт по плану.
Согласно отчётам исследовательской службы Конгресса США, первый тяжелый ледокол нового типа появится в 2024 году, и оснований для сомнений в этом сегодня никаких нет. В этом проекте на США давно работает буквально весь мир, от «Сименса» до «Финкантери Мариетте Марина» – и недостатка в технологической базе они не испытывают, как и в деньгах.
Опасения вызывает то, что американцы что-то темнят насчёт будущего оружия на борту ледокола. Изначальный аванпроект от «Финкантери» его вообще не предусматривал, но заказчик (Береговая охрана) допускал появление на корабле пулемётов калибром 12,7 миллиметра. Теперь же, когда появился полноценный подрядчик по постройке ледокола, все разговоры об оружии как отрезало, и возможно, что американцы хотят нас удивить.
Война в Арктике, если она начнётся, вряд ли будет вестись ледоколами – для такой войны у американцев есть феноменально мощный подводный флот, способный уничтожить весь наш подплав буквально «в один ход». А с открытой водой там плохо. Но дело в том, что большая и полноценная война с США хоть и возможна, но крайне маловероятна. Её риски не просчитываемы – и американцы, видимо, будут избегать полномасштабного конфликта.
А вот разного рода вооружённые инциденты, провокации, в том числе и с применением оружия, но в очень малых масштабах вполне возможны и очень вероятны. Россия взяла очень резкий старт в 2014 году, и таких дерзких новичков у англосаксов принято осаживать, иногда силой.
И вот тут переоснащение ледокольного флота США начинает играть новыми красками. Напомним, что Береговая охрана США в основном использует свои ледоколы для проводки судов снабжения в водах Антарктики, в Южном полушарии, для научной работы и поисково-спасательной деятельности. Но в прошлом году от неё требовали провести так называемое учение по свободе навигации, то есть демонстративно наглый проход по СМП, с транзитом через российские территориальные воды в каком-нибудь месте, прикрываясь предусмотренной «Конвенцией ООН по морскому праву» возможностью «мирного прохода». Тогда бывший комендант (командующий) Береговой охраной адмирал Пол Цукунфт добился отмены этих провокационных учений, так как единственный ледокол США мог сломаться и тогда пришлось бы обращаться к провоцируемой ими же России за помощью. Это был бы позор века – и «учения» отменили.
Теперь американцы строят ледоколы. Причём непредвзятый анализ показывает – им бы хватило четырёх кораблей, включая вполне новый «средний» (по факту он тяжелее, чем «тяжелые», но плохо ломает лёд, поэтому США классифицируют его как «средний») ледокол «Хили». Но нынешний комендант Береговой охраны хочет шесть новых тяжелых, что вместе с «Хили» даст семь. А это значит, что американцы хотят существенно больше ледоколов, чем им необходимо. Надо понимать, что российский ледокольный флот ориентирован на коммерческое применение. Корабли в нём не являются военными и им хватает невоенной работы, потому что у России огромная по масштабам инфраструктура в Арктике: порты, нефтедобывающие платформы, заводы по сжижению газа, города, например, тот же Мурманск. Всё это надо обслуживать и снабжать.
В противоположность России, все американские будущие ледоколы будут входить в состав военизированной структуры – Береговой охраны,
и им не надо будет проводить коммерческие конвои, обеспечивать объекты экономики и инфраструктуры, потому что в Арктике у США нет ни экономики, ни инфраструктуры. Против почти трёхсоттысячного Мурманска у них есть какой-то посёлок с пятью тысячами жителей и щитовыми домиками в тундре, и нет ни добычи нефти, ни добычи газа.
Тогда зачем им избыток ледоколов? Ответ прост – пакостить России на Северном морском пути. Где-то дерзко «подрезать» китайский балкер, прорваться без уведомления через пролив Вилькицкого, как они пытались в шестидесятых, создавать постоянные скандалы и мелкие кризисы «на грани» применения оружия.
На первый взгляд, это мелочь, но эта мелочь будет наносить политический ущерб репутации России, подрывать надёжность СМП как морской международной судоходной линии. В общем, наносить маленький, но заметный и постоянный вред.
И вот тут наличие военных ледоколов с оружием как раз и способно остудить горячие американские головы. Нагло пройти по СМП, демонстрируя способность США игнорировать кого угодно и где угодно – это одно. Пройти часть его под вооружённым конвоем, чтобы натолкнуться на перекрытую узкость (например, пролив) и с позором – и тоже под конвоем – повернуть обратно, это совсем другое. Наличие у России сразу двух военных ледоколов гарантированно обеспечивает срыв одной американской «ледокольной» провокации на СМП. Обсуждаемая сейчас возможность купить ещё два таких корабля для ФСБ, вместе с необходимым ремонтом и продлением срока службы имеющихся пограничных ледоколов проекта 97П, вооружённых ещё сильнее новых 23550, вообще сделают провокацию на СМП банально невозможной. По крайней мере, успешную.
В свете того, что американцы планируют «вломиться в Арктику» всей своей мощью (в их планах далеко не только ледоколы, но и, например, расширение сети действующих морских и авиационных баз в регионе), можно констатировать – новые военные ледоколы появились очень вовремя. С небольшим опережением противника. И это – очень хорошо.
Подлёдный вопрос
Стоит осветить и ещё один вопрос, неизвестный отечественному обывателю, да и многим ответственным руководителям тоже.
Российские подводные лодки в основном вооружены весьма устаревшими электрическими торпедами, созданными ещё в советское время. Новая тепловая торпеда «Физик», при всём её огромном потенциале, флотами ещё не освоена и имеется в минимальных количествах. Кроме того, у неё есть ряд не устранённых до сего времени недостатков. Ни одна стрельба на приз главкома с такой торпедой не выигрывалась. К тому же новые торпеды для стрельбы в управляемом режиме (а не по самонаведению) оснащаются катушками управления такого типа, который на Западе не применяют уже более сорока лет. Переход на современное «шланговое» телеуправление торпедами в России был фактически саботирован, хотя сегодня это мировой стандарт для любой страны, имеющей подводные лодки. В таких условиях надежда (очень слабая) только на систему самонаведения торпеды.
И вот тут «в полный рост» встаёт тот факт, что и со старыми торпедами, и с новыми у нас есть одна общая проблема, которую уже много десятилетий никто не хочет решать.
Дело в том, что никто не знает, как они поведут себя в ходе боя подо льдом на малой глубине, когда расстояние между ледяной коркой наверху и подлодкой внизу невелико. Неровная поверхность льда в теории может дать колоссальные гидроакустические помехи системе самонаведения торпеды. По крайней мере, более современные, чем у нас, американские системы самонаведения в этих условиях потребовали огромного объёма усовершенствований. Для этого американцы регулярно проводят в Арктике учения ICEX (сокращение слов Ice Experiments – «ледовый эксперимент»), на которых проводят отстрел торпед в практическом (учебном) оснащении, проверяют работу телеуправления, самонаведения, и потом вытаскивают торпеды из-подо льда, чтобы оценить её надёжность в арктических условиях. Сегодня они смело могут быть уверены в том, что в экстремальных условиях подлёдного торпедного боя на малой глубине их оружие не подведёт.
Мы не можем быть уверены ни в чём, просто потому, что никогда – вообще никогда – не стреляли нашими торпедами в таких условиях. Мы просто не знаем, что случится с системой самонаведения любой российской торпеды, когда она поймает гидроакустических «зайчиков» от неровной ледяной корки. Такие стрельбы у нас просто никогда не проводились.
Но когда-нибудь необходимость стрелять подо льдом в экспериментальных целях встанет «в полный рост». А для этого Военно-морскому флоту нужно будет развертывать ледовые лагеря с личным составом, обеспечивать погружения водолазов в экстремальных условиях, быть готовыми к проведению спасательных операций подо льдом.
А для всего этого нужно что? Правильно – ледокол, причём военный, способный по приказу выйти в поход в любое время. Причём желательно, чтобы на нём было водолазное оборудование, например, барокамеры.
И тут новые ледоколы опять придутся очень кстати. Ведь в те отсеки для модульного оружия легко встаёт реально существующий (в отличие от несуществующего пока в работоспособном виде контейнерного модуля с «Калибрами») водолазный «модуль». А это закрывает вопрос о том, кто и чем будет обеспечивать наши подлёдные экспериментальные торпедные стрельбы, когда флот наконец-то сподобится их провести. Их вполне смогут обеспечить новые патрульные ледоколы, имеющие и места для дополнительного личного состава, и возможность доставки и выгрузки на лёд разных грузов, и вертолёт, чтобы поднимать из полыньи отстрелянную торпеду.
Так что успешный ход строительства двух военных ледоколов оказывается очень важным для нашей обороноспособности фактором. И спуск на воду «Ивана Папанина», потенциально славного корабля под прославленным именем, безусловно, хорошая причина порадоваться за Военно-морской флот. Одна из немногих в наше время, и от этого ещё более ценная.
