Разрядка противоракетной напряженности
Китай и Южная Корея стабилизировали отношения и подтвердили ранее достигнутые договоренности, касающиеся размещения на Корейском полуострове системы противоракетной обороны (ПРО) THAAD. Пекин около года применял в отношении корейских компаний негласные санкции, утверждая: американская ПРО на территории соседа направлена не против КНДР, на чем настаивали Сеул и Вашингтон, а против Китая. Нормализовать отношения с крупнейшим торговым партнером Южной Корее удалось, пойдя на уступки и позволив Пекину ограничить свободу действий Сеула в области безопасности.
«В Китае есть пословица, что обещания нужно держать, а действия должны быть решительными,— заявил в четверг министр иностранных дел КНР Ван И после переговоров с южнокорейской коллегой Кан Гён Хва в Пекине.— Мы надеемся, что Южная Корея должным образом подойдет к этой проблеме». Министр имел в виду выполнение достигнутого 31 октября соглашения о нормализации отношений между странами после более чем годичного «похолодания».
Оно, напомним, случилось из-за принятого предыдущим руководством Южной Кореи решения разместить на своей территории американский противоракетный комплекс THAAD (Terminal High Altitude Area Defense), способный сбивать ракеты средней и малой дальности и имеющий в составе мощный радар X-диапазона с дальностью до 4 тыс. км. Сеул и Вашингтон утверждают, что радар необходим для защиты Южной Кореи и расположенных на ее территории американских военных баз от возможных атак КНДР. Пекин полагает, что это лишь прикрытие и на самом деле задача радара — просвечивать северо-восток Китая, где расположено множество военных баз. Схожие опасения в отношении Дальнего Востока есть и у России (об этом говорили, в частности, главы МИДа и Минобороны Сергей Лавров и Сергей Шойгу).
Окончательно отношения будут восстановлены в ходе первого визита в Китай южнокорейского президента Мун Чжэ Ина (подготовка поездки и была основным содержанием встречи министров). Условием для нормализации отношений стал «учет озабоченности китайской стороны» и выполнение трех взятых на себя южнокорейцами обязательств. Сеул пообещал не разворачивать новые машины комплекса THAAD (сейчас их установлено шесть) и не интегрировать противоракетную оборону страны в американскую противоракетную систему в регионе, а также исключил возможность формирования трехстороннего альянса с США и Японией. Помимо этого Кан Гён Хва заверила китайских коллег, что уже размещенный комплекс THAAD ни при каких условиях не будет использован против Китая. «Я верю, что эти меры позволят нам преодолеть трудности и быстро вернуться к нормальным отношениям»,— заявляла ранее министр.
По подсчетам Korea Development Bank, год негласных санкций Китая против Южной Кореи (они начались в августе-сентябре 2016 года и усилились в марте 2017 года) обошелся в сумму от $6,4 млрд (прямые потери) до $20,3 млрд (недополученная прибыль). Особенно сильно досталось многопрофильному конгломерату Lotte, который предоставил свое поле для гольфа для размещения THAAD. Его продажи в Китае за год упали на 88% (данные за второй квартал 2017 года по сравнению с аналогичным периодом прошлого года). Продажи автомобилей Hyundai в Китае в тот же период упали на 64%. На 65,7% упало число китайских туристов в Южную Корею, после того как Пекин в марте запретил продавать групповые туры в эту страну. Сеул принял комплекс экономических мер, призванных компенсировать упущенную прибыль, но особого эффекта они не оказали. Китай — важнейший торговый партнер Южной Кореи, товарооборот с которым в 2016 году составил $211 млрд, а также главный источник туристов для страны.
Руководство обеих стран попыталось сохранить лицо и представить достигнутые договоренности как свою победу.
«Это умелый дипломатический ход Сеула, которому удалось отстоять свою позицию по THAAD, не делая реальных уступок,— пояснил “Ъ” научный сотрудник сеульского Asan Institute for Policy Studies Го Мён Хын.— По всей видимости, в какой-то момент Пекин понял, что проводимая в отношении Южной Кореи политика ухудшает отношение к Китаю со стороны простых корейцев, которое в будущем будет нелегко исправить». По словам эксперта, Китай не мог не понимать, что «система предназначена для обороны американских баз и управляется американскими военными, а значит, Сеул просто не может гарантировать ее неиспользование против Китая».
Профессор Университета Кунмин (Сеул) Андрей Ланьков полагает, что достигнутые договоренности — большая дипломатическая победа Китая, отражающая его переход к роли региональной сверхдержавы.
«Фактически Китай сумел добиться того, чтобы суверенное государство публично ограничило свою политику в сфере безопасности без каких-либо ответных действий с его стороны,— заявил он в беседе с “Ъ”.— Это отражает формирование Китаем зоны его “особых интересов”, государства внутри которой должны учитывать мнения Пекина при выработке своей внешней и оборонной политики». Эксперт напомнил, что когда Россия попыталась потребовать от государств Восточной Европы отказаться от размещения элементов американской системы ПРО, то «ее соображения в расчет приняты не были».