Ливия: что поставлено на карту? (Project Syndicate, США)

Принстон. Продолжающаяся война в Ливии — это микрокосм трагедии, охватившей многие страны Ближнего Востока. Если проблема не будет решена в ближайшее время, боевые действия в Ливии могут посеять нестабильность в соседних странах, таких как Тунис и Египет, и вызвать новые волны беженцев в Европу. По сути, ливийский кризис — это гражданская война между группами, различающимися по племенной и региональной принадлежности, а также по идеологическим убеждениям. Все они борются за контроль над доходами страны от добычи нефти. Тем не менее, на данный момент в конфликте есть две основных стороны: международно признанное правительство национального согласия (ПНС), в котором преобладают исламисты и которое все еще контролирует столицу страны, Триполи; а также базирующиеся в Тобруке Палата представителей и Ливийская национальная армия (ЛНА), которые находятся под командованием антиисламистского фельдмаршала Халифы Хафтара. Хотя большая часть страны в настоящее время пребывает под контролем авторитарного националиста Хафтара, Триполи пока не пал. За каждой из этих сторон стоят внешние силы, преследующие собственные интересы. В то время как Турция и Катар поддерживают ПНС, Египет, Россия и Объединенные Арабские Эмираты оказывают поддержку Хафтару. Международные СМИ, освещающие эту войну, объясняют это вмешательство извне конкуренцией — главным образом между Турцией и Египтом — за нефтегазовые ресурсы. У египтян есть газовый проект, который потенциально можно связать с объектами в Израиле, на Кипре и в Греции для поставок в Европу. Но эта цель напрямую противоречит цели Турции — созданию исключительной зоны морского транзита с Ливией и установлению единоличного контроля над ливийскими энергоресурсами. Но борьба за энергоносители — это еще не все. Чтобы полностью понять конфликт в Ливии, необходимо также учесть сложные связи между геополитикой и идеологией. Победа исламистов в Триполи позволила бы Турции и Катару не только расширить свое влияние в крупном нефтедобывающем государстве на Средиземном море — она также дала бы им стратегическую глубину, усилив их влияние на другие страны, такие как Тунис и Египет (давний конкурент). Поэтому на протяжении большей части войны Катар спонсировал исламистов, главным образом предоставляя финансовую поддержку одному человеку — религиозному активисту и ученому Али Мухаммеду аль-Салаби. Используя ресурсы Катара, аль-Салаби стал фактическим лидером ПНС. Но в конце прошлого года ПНС оказалось на грани поражения, что привело к вмешательству Турции на его стороне. С тех пор Турция направляла в битву за Триполи оружие, беспилотники, своих солдат и даже сирийских бойцов. С другой стороны, Египет и ОАЭ не хотят, чтобы нефтеносное государство, способное производить 2,5 миллиона баррелей в день, попало в руки исламистов, поддерживаемых их региональными конкурентами. Победа ПНС превратит Ливию в оплот исламистов и плацдарм для подрыва авторитарных позиций Египта и ОАЭ в регионе. Хафтар — диктатор в военной форме, с множеством наград и происходящий напрямую из генштаба — установит порядок, который им больше по вкусу. Если он победит, то нефтяные ресурсы Ливии могут быть использованы в борьбе с жупелом исламизма по всему региону. Мотивация России, побудившая ее встать на сторону Хафтара, более сложная, но ее можно обозначить одним словом: реваншизм. Хотя президент России Владимир Путин направлял на эту войну наемников (в основном связанных с ЧВК Вагнера), сам Хафтар — не лучший кандидат на пост правителя Ливии для Кремля. Путин хочет поставить на него Саифа аль-Ислама Каддафи, сына покойного ливийского диктатора Муаммара Каддафи, который управлял страной с 1969 по 2011 год. При поддержке сторонников прежнего режима Каддафи объединил свои силы с Хафтаром. Но русские не доверяют Хафтару, потому что считают его агентом американской разведки в связи с тем, что в прошлом он был американским гражданином и два десятилетия жил в Лэнгли, штат Вирджиния (где, по совпадению, находится штаб-квартира ЦРУ). Сделав Каддафи следующим правителем Ливии, Кремль надеется доказать свою точку зрения американцам и европейцам, которые помогли свергнуть его отца. После своего успеха в удержании власти, вопреки обстоятельствам, за сирийским президентом Башаром Асадом Путин хочет показать, что именно он будет диктовать будущее Ливии и задавать тон в регионе. Если часы действительно будут переведены на московское время, интересно увидеть, что произойдет с Хафтаром. Ситуация в Ливии сложная, на грани сюрреалистической. К сожалению, этого нельзя сказать о совершенно реальных страданиях ливийского народа, оказавшегося между конкурирующими группировками. Со своей стороны, Соединенные Штаты проявили небрежность в подходе к кризису, который они в значительной степени игнорировали, в надежде, что другие региональные державы восстановят порядок. Фактически, именно эти державы как раз и сеют хаос, и только у США есть дипломатические рычаги для прекращения конфликта. Если гражданская война в Ливии продолжится, ее последствия, несомненно, распространятся и на другие части региона. В Европу направятся новые беженцы, особенно если конфликт окажется предвестником грядущих гражданских войн. Следующим театром боевых действий для войны за интересы региональных и международных держав, мечтающих стать следующим гегемоном арабского мира, могут стать Тунис, Алжир, Судан или Ливан. Но, как свидетельствует царящий сейчас в Сирии разгром, добыча, которая при этом достанется победителю, не стоит затраченных усилий. Бернард Хейкель, профессор ближневосточных исследований и директор Института трансрегиональных исследований современного Ближнего Востока, Северной Африки и Центральной Азии Принстонского университета, является соредактором (совместно с Томасом Хеггхаммером) журнала «Саудовская Аравия в переходный период».