Рейс MH17: ответственность бывает разная, или опять трудности перевода
«Исходя из выводов Объединенной следственной группы, Нидерланды и Австралия убеждены, что Россия несет ответственность за развертывание установки «Бук», которая была использована для уничтожения рейса MH17», — говорится в официальном заявлении правительства Нидерландов. Но что значат эти утверждения с точки зрения международного права? Какие последствия они могут иметь для России? И главное — все ли правильно поняли друг друга? В официальном документе Нидерландов используется термин accountable, а не responsible. И вот с этим беда. Оба в переводе на русский значат «ответственность», но смысл передают разный. Владимир Гладышев управляющий партнер лондонского адвокатского бюро «Гладышев и партнеры» «Что касается термина accountable, это термин политический и общечеловеческий, это не юридический термин. Думаю, что тут ни Нидерланды, ни Австралия не говорят, что-то кто-то сознательно сбил пассажирский самолет, «вот такие вот негодяи!» Речь, в любом случае, идет о том, что кто-то сделал по неосторожности. Хотелось бы, чтобы кто-нибудь взрослый пришел бы и рассказал, как это есть на самом деле, а односторонние заявления, конечно, ни к чему не ведут. Голландцев можно понять. Там их граждане погибли, но я не считаю, что что-то внятное с российской стороны было сказано по этому вопросу. Может быть, специалисты по международному праву перевелись? И противоречивые всякие версии выдвигаются, что ни на кого, кроме плохого, впечатления не производит». При этом стоит отметить, что окно возможностей для причастной к инциденту страны открыто не бесконечно. В заявлении Нидерландов говорится, что расследование Объединенной следственной группы продолжается, а Государственная прокуратура может решить, будут ли и если да, то когда определены подозреваемые и им предъявлено обвинение. При этом, напоминают юристы, Нидерланды, как, например, и Испания, придерживаются концепции «универсальной юрисдикциии». То есть они считают, что уголовные суды Нидерландов могут судить любого человека за любое поступление, в какой бы стране мира оно не произошло. Именно за счет «универсальной юрисдикции» в свое время судья Бальтазар Гарсон возбудил в Испании дело против Пиночета. За всю историю гражданской авиации случаи, когда воздушное судно с пассажирами на борту сбивались, случались неоднократно, в том числе не менее трех раз в СССР. Но одна трагедия — 30-летний давности — до начала двухтысячных будоражила международную политику. 21 декабря 1988 года в результате теракта под шотландской деревушкой Локкерби потерпел крушение Boeing 747 авиакомпании Pan American, который летел по маршруту Франкфурт-на-Майне — Лондон — Нью-Йорк — Детройт. Погибло 270 человек. Расследование длилось три года. 13 ноября 1991 года было выдвинуто обвинение против двух ливийцев — главы службы безопасности компании Libyan Arab Airlines Абдельбасета Аль-Меграхи и Аль Амина Халифа Фимаха. Ливия отказывалась сотрудничать, и Совет безопасности ООН ввел против нее санкции. В 1999 году Муамар Каддафи согласился выдать обвиняемых. Аль-Меграхи был приговорен к пожизненному заключению, а Халиф Фимах — оправдан. Ливия как государство отказалась брать на себя ответственность за теракт, однако признала, что взрыв был организован одним из ее официальных лиц. Она выплатила семье каждого из погибших по 10 млн долларов компенсации. Санкции были отменены. Однако в случае с крушением в Локкерби есть одна деталь: тогда речь, наверняка, шла о теракте, то есть предумышленном уничтожении гражданского воздушного судна. Во всех других случаях — и когда был сбит южнокорейский Boeing над Сахалином в 1983 году, и иранский — над Персидским заливом в 1988 году и российский Ту-154 над Черным морем — нет сомнения в том, что это была ошибка, несчастный случай. Но все эти инциденты объединяет одно. Не признавая своей юридической ответственности, государства часто, как и Каддафи, соглашаются выплачивать компенсации в виде жеста доброй воли. Правда, речь в остальных случаях шла не о миллионах, как в случае с Ливией, а о сотнях тысяч долларов.
