Сумерки социал-демократии: страны Скандинавии в поисках новой экономической модели
От основного кандидата в премьер-министры Финляндии Петтери Орпо ждут ответа на вопрос, какие социальные выплаты и насколько намерено сократить его будущее коалиционное правительство. Чтобы сформировать кабинет, Орпо продолжает переговоры с неуступчивым партнером — националистами "Истинными финнами", а также, вероятно, оглядывается на шведский пример. Соседняя скандинавская страна, известная своей щедрой социальной политикой, в то же самое время переживает поворот вправо. По итогам осенних выборов ее возглавил консерватор Ульф Кристерссон, поддержанный праворадикалами из "Шведских демократов". У Орпо и Кристерссона много общего. Оба уверены, что прежняя модель всеобщего благосостояния не выдерживает испытания на прочность: ее подтачивают старение общества, рост долговых обязательств и нелегальная миграция.
Гостеприимство заканчивается
Возможно, именно старение в этом списке — самый чувствительный вызов для Финляндии. Согласно данным государственной статистики, на одну местную уроженку в 2022 году приходилось 1,32 ребенка — не только самый низкий уровень за все время измерений, но и существенно ниже, чем у соседей: России (1,5), Швеции (1,6) или Эстонии (1,58). Спад сказывается не только на воспроизводстве рабочей силы, но и на ее этническом составе. Вынужденная открывать двери мигрантам страна теряет в сплоченности, а именно ее и называют основным мотивом для зажиточных соглашаться на высокие налоговые вычеты в пользу менее преуспевающих соотечественников.
Идущий исподволь процесс уже давно подтачивает популярность социал-демократических идей. С 1960-х по 1990-е их господство казалось незыблемым, но после распада СССР Хельсинки предприняли либеральные реформы. Последовавшее расслоение общества по-северному неброско, но на больших промежутках бросается в глаза. В 2009 году 10% самых благополучных финнов принадлежало 44% национального богатства, в 2016-м — 46,8% , в 2019-м — уже 50%. Разрыв с положением дел на конец 1980-х все аналитики в один голос называют "значительным".
Одновременно с этим растет популярность тех, кто призывает к ответственной жизни по средствам, — для начала на международной арене. В прошлом страна щедрых социальных выплат, Финляндия в ЕС присоединилась к группе "бережливых" государств во главе с Нидерландами, придирчиво отчитывающей южан — Испанию, Португалию, Грецию — за ненужные траты. На внутренней арене за тот же подход обеими руками Петтери Орпо. Предвыборную кампанию он выиграл на призывах сократить общенациональный долг (около 73% ВВП) путем урезания пособий по безработице, субсидий на обзаведение жильем и по возможности иных социальных выплат. Бывшая премьер-министр Санна Марин пробовала представить этот курс "отъемом денег у бедных в пользу богатых" — и проиграла. Ее Социал-демократическая партия заняла только третье место, на втором расположились радикализировавшиеся в течение последних лет финские националисты.
Шведский стол, ножки кверху
Схожие процессы ревизии социал-демократии протекают в Швеции, и, возможно, по их примеру можно судить о будущем Финляндии. Пересмотр социал-демократической модели в Стокгольме начался одновременно со взрывным ростом ее популярности в перестроечном СССР. Уже в 1985 году знаменитый левыми симпатиями премьер-министр Улоф Пальме произвел "ноябрьскую революцию" — отказался от попыток вмешательства в политику банков путем навязывания им фиксированных процентных ставок и ограничений на кредиты. При преемнике Пальме Карлссоне разворот закрепили "налоговой реформой столетия", по которой подоходный (в его верхней ставке) налог снизили с 90 до 50%. С тех пор никто не удивляется тенденции: правые реформы могут проводить и левые, меняя собственную модель под требования времени.
Как и в Финляндии, основное из них — переосмысление причин, вызвавших к жизни феномен местной социал-демократии. Рожденная еще в 1930-х как третий путь между капитализмом и коммунизмом, она базировалась на концепции Folkhemet — "народного дома", — предполагавшей повышенную солидарность между людьми, ведущими сходный образ жизни. Постепенное включение в глобализацию меняло оттенок левой идеи. С 1980-х она уже означала готовность к массовому приему мигрантов, а это, в свою очередь, незаметно, но чувствительно подрывало Folkhemet.
В 2010-е это противоречие вырвалось наружу. Введя в 2011 году предельно либеральное миграционное законодательство, Швеция оказалась неготовой к тому, что им могут злоупотребить. Европейский миграционный кризис 2015 года выступил в роли стресс-теста: действуя по своим правилам, королевство приняло почти всех желающих и превратилось в мирового лидера по числу только что прибывших беженцев на душу населения. В 2016 году законодательство спешно поменяли. Но ослабленной социал-демократической модели все равно пришлось иметь дело с вызовом, простых ответов на который у нее не было.
Удар шведкой
Зато они находились у ультраправых националистов, объединившихся в партию "Шведские демократы" и ставших резко критиковать скандинавский социализм. Основной посыл национал-патриотов — отказ в солидарности с новыми согражданами, который по действующим законам полагается выражать финансово — платя высокие налоги. За пересмотр правил игры стало голосовать все большее число шведов: 5,7% в 2010 году, 12,86% в 2014-м и, наконец, 20,7% в 2022 году.
Успех националистов именно на этих последних выборах оказался психологически решающим. Как и в Финляндии в 2023 году, они пришли к финишу вторыми, но, в отличие от нее, обогнали основную правую Умеренную коалиционную партию, то есть добились лидерства на всем консервативном фланге местной политики. Этот сигнал посчитал невозможным игнорировать лидер "умеренных" Ульф Кристерссон. В 2017 году он в присутствии выжившей в Холокосте соотечественницы давал обещание никогда не вступать в союз с ультраправыми как с фашистами, но в 2022 году объявил, что его неправильно поняли. Новое правительство Кристерссона увидело свет без националистов, но в его официальной программе — платформе Тидё — широко представлены их идеи, а утверждение в парламенте состоялось благодаря голосам демократов, так что министров даже стали называть их заложниками.
Как и ставшие многочисленными избиратели ультраправых, Кристерссон теперь подчеркивает, что его тревожат 35% от числа недавних мигрантов, которые проживают в королевстве безработными. "Швеция нетрудящаяся превратилась в новую норму", — называет этих людей премьер, солидарный с националистами в том, что необходимо сокращать возможности для въезда и ужесточать правила приобретения гражданства, но одновременно с этим и оздоровлять финансы, а следовательно, сокращать расходы. Предыдущее пребывание консерваторов у власти в Швеции с 2006 по 2014 год обернулось волной приватизаций. Похожего курса наблюдатели ожидают и от мандата Кристерссона.
Принцип датский
Избежать резкого сползания вправо может маленькая Дания (5,8 млн жителей), где выборы в 2022-м завершились успехом Социал-демократической партии, продолжающей отстаивать принципы всеобщего благосостояния. Как и всюду в Скандинавии, угрозу им видят одновременно в двух разнонаправленных тенденциях: старении населения по причине низкой рождаемости и изменении его этнического состава из-за переселенцев, что лишает солидарность эмоционального смысла. После некоторых колебаний лидер социал-демократов Метте Фредериксен сосредоточилась на второй проблеме. С 2021 года ее правительство отстаивает сведение к нулю квоты на прием беженцев, что теоретически оставило бы место только для экономически осмысленной миграции.
Разворот датских левых спиной к переселенцам с Ближнего Востока и Африки — редкий пример в европейской политике, где привыкли видеть нечто противоположное. Но для Фредериксен, начинавшей политическую карьеру с борьбы за права мигрантов, речь идет о выживании во власти. Смещение социал-демократов на правые позиции позволило оттеснить со сцены аутентичных ультраправых — Народную партию. Так же как в Швеции, в Дании националистическую программу осуществляют без участия самих националистов.
Выбранные при этом методы в исполнении радикалов могли бы показаться оскорбительными. В 2016 году датский Фолькетинг утвердил "антибриллиантовый" закон, допускающий конфискацию драгоценностей у беженцев, в случае если те получают социальные пособия, но не подыскивают других заработков. Закон 2021 года прозвали "окурочным": по нему безработных переселенцев решено принудительно трудоустраивать на низкоквалифицированные работы, включая уборку брошенных сигарет на пляжах. Со стороны основных стран Запада переход скандинавов от открытости к настороженности и даже реабилитация национализма вызывают нескрываемое неодобрение. Но сами эти страны, крупнейшая из которых Швеция насчитывает всего 10 млн жителей, похоже, всерьез задеты побочными последствиями глобализации, встревожены изменением этнического состава и ищут для себя будущее за пределами традиционной социал-демократической модели.
Игорь Гашков