Иран и Саудовская Аравия: исламская республика способна "принуждать к миру"?

После четырех раундов переговоров в Багдаде в 2021 году казалось, что разговор между Тегераном и Эр-Риядом по нормализации отношений зашел в тупик. Новых встреч после октября не было, а власти обеих стран продолжали как мантру повторять, что ситуация улучшится только в том случае, если противоположная сторона изменит свое поведение.

Однако под занавес прошлого года надежда на улучшение все-таки замаячила — власти Саудовской Аравии согласились выдать визы трем иранским дипломатам для открытия офиса Тегерана в Организации исламского сотрудничества в Джидде. В конце января текущего года иранское представительство, остававшееся закрытым шесть лет, возобновило работу.

Это событие было, конечно, воспринято как жест доброй воли со стороны исламской республики. И вот уже посол Ирана в Ираке Ирадж Масджеди заявляет, что скоро состоится пятый раунд переговоров в Багдаде. Более того, иранский МИД на редкость добродушно воспринял новость об объединении энергетических сетей Саудовской Аравии и Ирака. Хотя до этого Тегеран видел поставку электричества "нуждающемуся иракскому народу" своей неотъемлемой сферой интересов. Таким образом, 2022 год имеет шансы стать новой, более мирной страницей в истории двух стран.

Полвека непримиримой борьбы

Все началось в 1979 году. Исламская революция в Иране радикальным образом изменила не только облик самой страны, но и баланс сил в регионе. Вместо светской монархии, оплота американского влияния и союзника Израиля, на ближневосточной сцене появилась радикальная революционная теократия, стремившаяся любой ценой изменить существующий статус-кво.

По стечению обстоятельств этот же год стал поворотным и для Саудовской Аравии. 20 ноября 1979 года группа религиозных фанатиков, обвиняя саудовские власти в коррупции, низкопоклонничестве перед Западом и всевозможных грехах, захватила Мекку со множеством заложников. Кровавая осада главной исламской святыни длилась две недели и унесла жизни нескольких сотен человек. Пророческие заявления мятежников о наступлении Страшного суда и прихода махди (мессии) им не помогли — все они были либо убиты в ходе операции по освобождению заложников, либо казнены сразу после теракта.

Для Эр-Рияда это событие имело долгоиграющие последствия. Организаторы теракта обвиняли короля Халида ибн Абдул-Азиза в чрезмерной либеральности. В ответ монарх дал исламским консерваторам больше полномочий, начался консервативный крен, который впоследствии продолжили его преемники. Саудовское государство за несколько лет превратилось из пассивного хранителя мусульманских святынь в ревностного глобального миссионера ваххабизма.

К 1980-м годам складывается пазл непримиримого противостояния. Реакционная Саудовская Аравия и революционный Иран становятся неизменными полюсами турбулентного Ближнего Востока. Суннитская монархия и шиитская республика, оплот влияния США и антиколониальные силы с лозунгом "Смерть Америке!", арабы и иранцы — все факторы словно нарочно совпали для поддержания высокого градуса политической борьбы.

Этапы противостояния

Первым толчком для начала опосредованной борьбы стала ирано-иракская война 1980–1988 годов. Саудовская Аравия активно поддерживала Саддама Хусейна в борьбе с Тегераном в затяжном конфликте. В 1982 году новой точкой столкновения стал Ливан после появления проиранской партии "Хезболлах", которая противостояла саудовским усилиям влиять на ситуацию в этой стране. Наконец, в настоящее поле битвы превратился хадж (паломничество) в Мекку — ежегодно иранская делегация вступала в столкновения с саудовскими силами безопасности. Апогеем стал июль 1987 года. Конфликт между иранскими паломниками и силами безопасности королевства перерос в ожесточенную схватку, в которой погибло около 400 иранцев, несколько тысяч людей разных национальностей получили ранения.

После горячих 1980-х наступил период разрядки. В Иране по завершении войны с Ираком умер основатель республики аятолла Рухолла Хомейни, к власти пришли умеренные силы. Иранские президенты Али Акбар Хашеми Рафсанджани и Мохаммад Хатами в 1990-е годы пытались нормализовать отношения с Западом. Этот период совпал с этапом внутренней трансформации в Саудовской Аравии. Соперничество Тегерана и Эр-Рияда не прекратилось, но его интенсивность временно спала.

Конец умеренному этапу положило вторжение США в Ирак в 2003 году. Американская интервенция разрушила сложившийся баланс сил в регионе. Естественный противовес иранскому влиянию в лице государства Саддама Хусейна уничтожили, а новую государственность на его месте быстро создать не получилось. Ирак на долгие годы превратился в несостоявшееся государство (failed state), став ареной противостояния внешних игроков, включая Саудовскую Аравию и Иран. При этом иранские навыки "ловли в мутной воде" оказались заметно успешнее саудовских, в результате Багдад все больше попадал под влияние Тегерана.

Саудовская Аравия, впрочем, не сдавалась, и прогрессу проиранских шиитских группировок в Ираке и Ливане пыталась противопоставить поддержку суннитских радикалов. На новый уровень противостояние вышло после "арабской весны". Волна протестов, всколыхнувших Ближний Восток, открыла новые горизонты для опосредованного столкновения главных региональных доминантов. В Сирии Эр-Рияд начал деньгами и оружием снабжать суннитских боевиков, воюющих против дружественного Тегерану правительства Башара Асада. Нестабильность в Йемене стала поводом для начала саудовцами полноценной войны против движения "Ансар Аллах" (хуситы), которое считается союзником Ирана.

Догматические различия в процессе борьбы уверенно уступили место политической целесообразности. Сирийских алавитов и йеменских зейдитов шиитами можно назвать только с изрядной долей фантазии. Однако иранские правоведы моментально обнаруживают здесь идеологическую близость. Оно и понятно, ведь главная цель — противостоять мировому западному империализму, оплотом которого является Саудовская Аравия. Эр-Рияд, в свою очередь, тоже не сильно привязывался к исламским догмам, активно сотрудничая не только с американцами, но и с Израилем.

2 января 2016 года властями Саудовской Аравии был казнен аятолла Нимр ан-Нимр, шиитский богослов, критиковавший правительство и призывавший к соблюдению прав религиозных меньшинств. В ответ иранские демонстранты ворвались в саудовское посольство в Тегеране. Считается, что это послужило причиной разрыва дипломатических отношений между двумя странами. Однако, по большому счету, причин и без этого хватало. Разрыв отношений стал логичным продолжением многолетней "войны по доверенности".

Границы враждебности

Кажется, что Иран и Саудовская Аравия загнаны в бесконечный круг состязания. Обе стороны слишком сильны, чтобы проиграть противоположному лагерю. Одновременно противники чрезмерно вовлечены в региональные процессы, чересчур честолюбивы и упорны, чтобы отступить. Наконец, Тегеран и Эр-Рияд хорошо чувствуют собственную уязвимость и боятся недожать и уступить друг другу в одной из ключевых точек столкновения интересов, число которых с годами только растет.

Пусть возможности не безграничны, но обе стороны также далеки от истощения. Весь комплекс противоречий делает противостояние предельно устойчивым, а эфемерность прокси-войны ставит лишь временные цели. Победа не просто сложна, но, похоже, невозможна в принципе. В таком режиме борьба может продолжаться бесконечно, сменяя один круг эскалации на другой.

Однако, несмотря на всю глубину неприязни сторон друг к другу, конфликт Саудовской Аравии и Ирана никогда не переходил в открытое противостояние. Оба государства давно осознали непомерную цену прямой военной конфронтации и даже в пиковые периоды своего соперничества сумели ее избежать.

Кроме того, история отношений двух стран знает примеры не только нарастания напряженности, но и разрядки. О конце вражды речи пока не идет, однако создание красных линий, определение общих сфер влияния и, наконец, начало диалога на постоянной основе — задачи вполне выполнимые.

Назревшая разрядка

Потребность в деэскалации для Тегерана стала очевидна еще задолго до прихода к власти президента Эбрахима Раиси. Вопреки расхожему мнению, речь скорее не о дефиците финансовых ресурсов. Модель прокси-войны, которую исповедует Иран, отличается относительной дешевизной. Бойцы "Хезболлах" в Ливане, "Аль-Хашд аш-Шааби" в Ираке или хуситы в Йемене вооружены преимущественно простым огнестрельным оружием и по экипировке скорее напоминают партизанские отряды. Даже наделавшие шуму иранские беспилотники по степени затрат — это совсем не танки с самолетами. Тегеран умеет воевать по средствам, и на свои внешнеполитические авантюры деньги найдет при любом уровне санкций.

Проблема здесь скорее в том, что продолжающиеся войны Иран совсем не обязательно будет выигрывать. Исламская республика нарастила свое влияние на Ближнем Востоке в 2000-е и в начале 2010-х годов, но последние пять лет речь почти исключительно о том, как удержать нынешние позиции.

Кроме того, существует проблема человеческого ресурса. В самом Иране желающих воевать на дальних подступах не так много, поэтому в той же Сирии приходится привлекать афганцев или ливанцев. Бесконечные удары израильских и американских ВС по позициям проиранских формирований тоже не проходят бесследно. В самих арабских странах отношение к Ирану положительное только среди шиитских слоев общества — то есть и здесь ресурс совсем не бесконечный. Большинство арабов, как показывают опросы, иранцев воспринимают даже хуже, чем угрозу со стороны Израиля.

Призывы к Саудовской Аравии наладить диалог начались еще при президенте Хасане Роухани. Однако здесь важную роль сыграл американский фактор. Пока президентом был настроенный на перезагрузку отношений с Ираном Барак Обама, в Эр-Рияде еще были сомнения и колебания. Хотя тот же нобелевский лауреат мира вполне открыто поддержал войну Саудовской Аравии против Йемена, так что сигналы были противоречивыми. Когда же к власти пришел Дональд Трамп, все стало предельно однозначным — США намерены давить на Иран до последнего. Саудовцы попытались воспользоваться ситуацией и присоединиться к кампании "максимального давления" на Тегеран. Впрочем, эта тактика серьезных дивидендов не принесла.

Иран, в свою очередь, придерживался стратегии "принуждения к миру". С одной стороны, звучали постоянные призывы к Эр-Рияду начать диалог. С другой, хуситы беспилотниками наносили удары по территории Саудовской Аравии, иранские хакеры атаковали важные объекты, принадлежащие монархии, время от времени происходили взрывы саудовских танкеров. При этом представители МИД Ирана постоянно подчеркивали, что США и Израиль не могут обеспечить безопасность региональных государств. А значит, проблему можно решить только путем диалога.

И похоже, что иранцы достучались. Атаки вроде ударов БПЛА по предприятиям саудовской национальной нефтяной компании Saudi Aramco в Абкаике и Хурайсе в 2019 году наглядно продемонстрировали: ни США, ни американское вооружение безопасность Саудовской Аравии гарантировать не могут. К тому же все более отчетливо вырисовывается долгосрочный тренд на сокращение Вашингтоном своего присутствия на Ближнем Востоке. Таким образом, в будущем Эр-Рияд может остаться один на один с Тегераном. Такая перспектива не может не беспокоить суннитскую монархию.

Наконец, важным фактором стал приход к власти в Иране консерваторов. Раиси, понимая экономические и социальные проблемы страны, стремится найти какие-то поводы для оптимизма, которые можно предъявить населению. Ядерная сделка и мир с саудовской стороной могут стать важными аргументами. Тем более что при реформаторах Тегеран потерпел неудачу на обоих упомянутых направлениях.

Эр-Рияд, в свою очередь, не без основания полагает, что консерваторы гораздо ближе к ключевой фигуре, определяющей долгосрочную политику Ирана — духовному лидеру Али Хаменеи, — а также к Корпусу стражей исламской революции (КСИР, элитные части ВС Ирана). Таким образом, гарантии Раиси скорее будут играть вдолгую, нежели реформатора Роухани.

Начавшийся диалог между сторонами и первые шаги навстречу друг другу уже говорят о положительных сдвигах в региональной политике. Хотя оптимизм на этом направлении возможен только ограниченный, поскольку базовые причины соперничества никуда не денутся. Как уже было сказано выше, история отношений двух стран знала периоды нормализации. Однако не стоит забывать и об обратном: после разрядки следовал новый этап, когда конфликт Ирана и Саудовской Аравии вспыхивал с новой силой.