Время большой пересменки: что оставит Германии уходящая Меркель
Выборы 26 сентября в бундестаг — рубежные для Германии — подведут черту под эпохой Ангелы Меркель, железной дамы немецкой политики, управлявшей страной на протяжении более чем полутора десятилетий. И в наши дни Меркель популярнее своего сменщика в роли кандидата от правых Армина Лашета в три раза: 70% против 24%. Канцлерин — символ Германии, которой удался экономический рост, еще больше усиленный впечатлением от стагнации остальных стран ЕС. Выход на новый уровень — регионального лидерства — последовал за этим автоматически. Он означал встречу с проблемами, решения которых у Меркель не было.
Наследство для канцлерин
В 2021 году легко упустить из виду, что в начале XXI века Германию называли "больным человеком ЕС". Многомиллиардные инвестиции зажиточного запада страны в бывший коммунистический восток сопровождались неутешительным подсчетом общенемецких показателей. Рост в 2003–2004 годах составил всего лишь 0,5% и был отрицательным на большей части бывшей ГДР. Накопившийся пессимизм выразил Ханс-Вернер Зинн, президент мюнхенского Института экономических исследований Ifo, посредством перформанса: на свою пресс-конференцию он захватил красный фонарь заднего света, который должен был символизировать положение дел в экономике ФРГ.
Экономисты спорят о причинах, почему после прихода Меркель на пост канцлера в 2005 году ситуация начала меняться к лучшему. Социально конфликтные (но прогрессивные, с точки зрения либеральных экономистов) реформы успел провести еще ее предшественник Герхард Шредер. В 2003–2004 годах он снизил налоги, урезал пенсии и выплаты по нетрудоустройству, не достигнув особенного успеха. Обстановка выправилась только при Меркель. В 2006 году рост составил 3,7%, в 2007 году — 3,3%, и безработица пошла вниз. По мнению экономистов Хеннинга Клодта и Штефана Коотса, фрау канцлерин не только досталось выгодное наследство от предшественника, но на нее работала сама экономическая конъюнктура, в логике которой завершение хозяйственного цикла знаменуется самыми высокими прибылями. Это время выпало на первые годы Меркель. Ее рейтинги поднялись и с тех пор всегда оставались на высоте.
Спустя несколько лет Меркель стала казаться заложницей своего успеха. Не одна лишь экономика ФРГ прогрессировала, но отставали и соседи по ЕС, что вынужденно меняло положение немцев в Европе. Хотя Германия к этому вовсе не стремилась, ВВП Франции стагнировал, и хрупкое равенство между странами, заложенное в архитектуру Евросоюза, нарушалось в пользу немцев. Разгоревшийся в 2008 году кризис покончил с достатком везде на юге Европы. К 2011 году безработица в Германии составила рекордно низкие 7%, а в Испании, Португалии и Греции контрастно подскочила вплоть до 20–25%. Афины и Лиссабон нуждались в срочных вливаниях, чтобы сохраниться в зоне евро. Благосостояние этих стран оказалось в зависмости от кредитов, профинансировать которые нельзя было без помощи немцев.
Все взгляды на Меркель
Именно в это время Меркель начал запоминать весь мир. Сначала в 2008–2012 годах на правах лидера самой богатой страны Европы Меркель боролась за сохранение в целости зоны евро. Затем, начиная с 2014 года, выступила в роли посредницы по Украине. В 2015 году именно решением бундесканцлерин двери Германии открылись перед миллионом 200 тыс. ближневосточных мигрантов. В 2016 году она же, договорившись с Турцией, перекрыла дорогу тем, кто еще собирался прийти. И наконец, с началом пандемии именно Меркель оказалась в центре ожесточенной и сложносочиненной внутриевропейской борьбы: от ее решения зависело, будут ли выпущены общие для Старого Света облигации, призванные помочь Европе выйти из финансового кризиса. Ставки в этом последнем кризисе Меркель были чрезвычайно высоки. И только под существенным давлением она сказала "да".
Эта роль Меркель как участницы бесчисленных переговоров закрепилась в образе прагматичного, но скупого на новые идеи политика, расчетливо тратящего деньги. Во многом именно таков был мандат, полученный канцлерин от своих избирателей. Но на практике следование ему имело свою цену: торпедирование интеграции внутри Европейского союза. Несмотря на серьезные трения с американцами, формирование европейской армии при Меркель так и не началось. Давление французов, стремившихся создать бюджет зоны евро, обернулось пшиком: бундесканцлерин согласовала его только на символическую сумму. Жители Испании, Португалии, а особенно Греции запомнят Ангелу Меркель как образец несговорчивого, любящего счет деньгам кризис-менеджера. Посодействовав южноевропейским странам с получением кредита (через структуры Европы), Германия настаивала на соблюдении суровых мер экономии, призывая брать пример с себя самой: при Меркель "черный нуль" бюджетного дефицита возвели в принцип, так что упоминание о нем было внесено в Конституцию ФРГ. Что тут было возразить?
Для противников Меркель такой подход равнозначен недостатку стратегического мышления, стремлению жить краткими отрезками времени, решая проблемы по мере того, как они появлялись (и ни в коем случае не беря в долг). Для других, также настроенных критически к канцлерин, объяснялся склонностью к прямолинейным решениям, нежеланием инвестировать и рисковать. Получив членство в Евросоюзе в наследство от своих предшественников, Ангела Меркель обращалась с ним как убыточным активом при ведении бизнеса: помогая союзу выжить на самых крутых поворотах, она не делала ничего для того, чтобы теснее привязать европейские страны друг к другу, содействуя в конечном счете тому, чтобы в отсутствие новых идей и солидарности количество евроскептиков в странах ЕС возросло, а сам европейский проект начал движение в сторону тупика. Но альтернатива выглядела в глазах избирателей Меркель еще мрачнее: брать на себя ответственность за другие страны и их долги в Германии не хочет никто.
Общество дружбы с Сирией
Главное в своей карьере и совершенно сенсационное решение — пустить в Германию сотни тысяч ближневосточных беженцев — Меркель приняла, когда от нее меньше всего можно было ожидать чего-то подобного. К 2015 году за рубежом карикатуристы сравнивали канцлерин с вождями Третьего рейха: за непреклонное отстаивание дисциплины (пусть и финансового толка, но с типично немецким педантизмом). В самой Германии миграция с Ближнего Востока ограничивалась турецкой общиной. В отличие от соседней Австрии, ФРГ в XXI веке принимала мусульманских переселенцев очень скупо. А сама Ангела Меркель, комментируя межнациональные трения, в 2010 году объявила, что мультикультурализм в Германии потерпел крах.
Данное вопреки всему согласие впустить беженцев иногда объясняют стремительностью перемен. В действительности же еще в феврале 2015 года председатель президиума федеральной полиции Дитер Роман предупреждал немецкое правительство о надвигающейся волне, но услышан не был. Комментаторы теряются в объяснениях, но журналист Робин Александер, выпустивший книгу-расследование о пропуске беженцев, утверждает, что Меркель приняла ключевое решение в обстановке хаоса и сумятицы, когда над немецким правительством попросту довлел цейтнот. Другое популярное объяснение отдает политиканством. Меркель подозревают в том, что она пригласила беженцев, чтобы навсегда исправить свою репутацию в глазах мировых массс-медиа, критиковавших ее за равнодушие к Афинам, списывать долги которых она отказалась. Испортив репутацию на греках, она решила вдвойне восстановить ее на сирийцах.
Что бы ни стояло за самым важным решением фрау канцлерин, от успеха ее до сих пор отделяет очень долгий путь. Лишенные необходимой квалификации и не говорившие по-немецки мигранты превратились в заведомых аутсайдеров рынка труда. Непосредственно перед пандемией, к 2019 году, работу сумела найти только половина из них. Ожидалось, что к 2030 году трудоустроить удастся абсолютное большинство, но развернувшийся санитарный и финансовый кризис, скорее всего, скорректирует эти планы. Если не случится ничего неожиданного, то беженцы будут получать финансовую помощь от Германии до конца своих дней.
Крест Ангелы Меркель
Непредсказуемое для общественного мнения решение Меркель помочь сирийцам привело к внутриполитическому повороту, который, напротив, напрашивался уже давно. Дочь протестантского пастора польского происхождения, сделавшая карьеру в христианско-демократической партии, верующая, и сама Меркель, как ни странно, сделала много, чтобы отдалить свое движение от консервативных и религиозных основ. Легализация однополых браков в 2017 году воплотила в себе шедший полным ходом под ее контролем разрыв либеральных консерваторов с традиционализмом. Не меньше такому исходу содействовала социальная политика, основанная на привычной для канцлерин экономии. Меркель выступила против "растрачивания женщинами своего профессионального потенциала" — что означало отказ от финансирования продолжительных декретных отпусков. Модель семьи, при которой супруга имеет возможность оставаться домохозяйкой, переживала эрозию уже в Германии конца XX века. Но именно в 16-летнюю эпоху Меркель для нее прозвучал последний звонок.
Разочарованные отходом от традиционных основ консервативные избиратели не имели другого выбора, кроме как отвернуться от Меркель. Созданная, чтобы критиковать траты на ЕС, партия либералов "Альтернатива для Германии" под воздействием перемен приобрела резкий националистический оттенок. Появление в ее лице на политической арене ультраправых (на предыдущих выборах в 2017 году они получили 12,6%, а вот ранее не были представлены вообще) получилось таким же стремительным, как и принятие беженцев, но задним числом предстает как закономерный итог движения Меркель влево. Кацлерин удержалась у власти, но растеряла часть тех избирателей, с которыми начинала движение наверх.
Вниз при Ангеле Меркель
В последние годы правления Ангелы Меркель неудачи затронули и ее главное наследие — успехи в экономике. Еще до пандемии, в 2019 году, рост ВВП Германии полностью ушел в ноль, поставив страну перед опасностью рецессии. Среди причин называли торговые войны, протекционизм Дональда Трампа и ослабление экономических связей с Великобританией, вызванное Brexit. COVID-19 еще уcугубил положение. Поэтому неудивительно, что, как показывают опросы, на закате эры бундесканцлерин ее соотчественники смотрят в будущее без оптимизма: 52% считают, что лучшие времена для Германии уже остались в прошлом.
Сомнения в будущих успехах немцев высказывают и соседи по ЕС, хотя их ожидания от Германии выше: только 34% европейцев в среднем полагают, что немецкий золотой век позади. Правда, завзятых оптимистов насчитывается еще меньше.
Возможно, именно этим ожиданием перемен к худшему и объясняются по-прежнему высокие рейтинги Меркель. Парадоксально, но, еще не успев уйти, она уже олицетворяет собой добрые старые дни, когда стресс от перехода Восточной Германии к капитализму успел пройти, а демографические проблемы толком не начинались. Возможно, этой длительной пересменкой и окажется в воспоминаниях потомков эпоха Меркель.
Даниэль Витцелинг, руководитель Института человека в Вене, поделился с ТАСС мнением, что секрет Меркель во впечатлении стабильного правления, которое она на протяжении многих лет умела создавать. "Ее большой успех приходится на 2008 год, когда она обратилась к немцам и дала им слово, что их сбережения от финансового кризиса не пострадают. Люди, и особенно в Германии, ценят постоянство, что играет на руку Меркель. Ее главные преимущества — стабильность и выносливость, выдержка своего рода. И еще то, что на таком долгом политическом пути она почти не наделала ошибок, если не считать решение впустить мигрантов в 2015 году", — говорит эксперт.
"Предшественники Меркель успели создать более-менее довольную и сытую Германию, — рассказал ТАСС эксперт института WeltTrends Зигфрид Фишер, — такую страну, которой уже не были нужны ни фюреры, ни авантюристы. Их сменили менеджеры, включая саму Меркель. Но ей всегда не хватало своего рода предпринимательского духа, а еще долгосрочной стратегии для страны. И вот вокруг Германии стали подниматься волны, в мире разразилась буря, а немцы заботились только о мелочах жизни. Но миграционный кризис, пандемия и теперь афганский кризис беженцев сдувают этот занавес. Они вскрывают все недочеты курса Меркель — как и в целом немецких элит", — резюмирует эксперт.
Игорь Гашков
