о разногласиях Китая и Японии
«Реакция ожидаемая. Кто-то даже скажет, что правильная. Не «выражение озабоченности», а прямая угроза. Однако товарищам нужно понять для себя одну простую вещь: если выставляете ультиматум или угрозу, то нужно чётко представлять для себя и показать противнику неприемлемые для него последствия невыполнения требования, связанного с этой угрозой».
Восточную Азию уже считают на сегодняшний день самым опасным с точки зрения конфликтности регионом. Да, ещё более опасным, чем Ближний Восток, — в силу мощи восточноазиатских держав, глубины противоречий между ними (основанных на безумном миксе экономических, исторических и межэтнических претензий), а также ядерном статусе Китая с Северной Кореей и околоядерном статусе Японии, способной обрести ядерный меч в ближайшие сроки. И сейчас к фигурам конфликтности, способным породить искру для начала региональной войны, присоединяется треугольник Китай — Япония — Тайвань.
Япония уже вписывалась в тайваньский вопрос — в Токио устами высокопоставленных членов правительства заявляли, что готовы вместе с американцами «защищать» остров. Таким образом японцы выразили лояльность США и продемонстрировали готовность ударить по китайской ахиллесовой пяте (напомним, что признание независимости Тайваня вынудит Китай тем самым стать «агрессором»). Судя по всему, начальный троллинг был оценён в Японии как успешный, поэтому там решили увеличить глубину влезания. Так, японские и тайваньские дипломаты приняли решение провести первые двусторонние переговоры по вопросам безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе и угрозе «китайского давления» на обе страны.
Причём формат очень интересный. С одной стороны, это классическое «2+2», когда встречаются министры иностранных дел и обороны. Однако между Японией и Тайванем нет дипотношений, поэтому министров заменили депутаты, которые отвечают за внешнюю политику и оборону в рамках своих партий.
В Пекине, конечно, возмутились — китайцы считают Тайвань своей провинцией и крайне болезненно относятся к любой демонстрации «независимости» острова. «Мы решительно настаиваем, чтобы Япония вновь поразмыслила над этой проблемой. Токио нельзя ни под каким предлогом вмешиваться во внутриполитические дела Китая и направлять ошибочные сигналы тайваньским сепаратистам», — заявил представитель китайского МИД Ван Вэньбинь.
Реакция ожидаемая. Кто-то даже скажет, что правильная. Не «выражение озабоченности», а прямая угроза. Однако товарищам нужно понять для себя одну простую вещь: если выставляете ультиматум или угрозу, то нужно чётко представлять для себя и показать противнику неприемлемые для него последствия невыполнения требования, связанного с этой угрозы. Иначе она превращается в очередное по счёту китайское предупреждение, не внушающее уважения к стране, его выставляющей.
И действительно, как Китай может ответить японцам на их болезненно-оскорбительную, но в то же время формально безупречную (всё-таки межпарламентские контакты — это не министерская встреча) провокацию?
Можно, конечно, ответить так, как Китай отвечал на провокационные, по его мнению, визиты японских премьеров в храм Ясукуни (место, где чтят память павших в войнах японских солдат, в том числе и военных преступников периода Второй мировой, которым установлены таблички). А именно бойкотом японских товаров и массовым «народным гневом». Однако тут есть одна проблема, с которой китайцы столкнулись в ходе предыдущего применения этого метода. Они вдруг выяснили, что народный гнев очень сложно контролировать. Разгорячённый годами антияпонской внутренней пропаганды (основанной, скажем честно, на реальных преступлениях японцев — наподобие «изнасилования Нанкина», — которые новым поколениям китайцев правительство не даёт забыть), народ пошёл громить не только японские лавки, но и японские машины. И остановить толпу в нужный момент для недопущения лишней эскалации (а в Пекине помнили, что Япония — второй по величине торговый партнёр Китая) было крайне, крайне непросто.
И речь не только о погромах.
При западных сказках о китайской диктатуре Компартия Китая всё-таки серьёзно заботится о своём рейтинге среди населения и старается не отрываться от масс.
Если же выпустить джинна японофобии наружу, то массы будут требовать от властей жёстких военных действий не только экономического, но и военно-политического характера — а на это Пекин в нынешних условиях пойти не может. Кроме того, китайцы сейчас всячески пытаются избежать даже намёка на агрессивное поведение, которое может дать США дополнительные аргументы для саботажа Олимпиады в Пекине 2022 года.
В свою очередь, оппоненты прекрасно понимают эти затруднения китайских «партнёров» и собираются и дальше активно использовать окно возможностей, которое даёт им страх Пекина перед международным бойкотом Олимпиады. Использовать не только потому, что в Токио хотят продемонстрировать американцам свою лояльность и готовность рука об руку сдерживать Китай. Речь и о японском самосознании. Власти пытаются показать населению, что не собираются молча взирать на то, как Китай наращивает свою мощь. Хотят продемонстрировать, что у страны самураев за 76 лет, прошедших с визита к американскому ортодонту, выросли новые зубы — и она готова ими воспользоваться.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.