Останется ли Оман «арабской Швейцарией» при новом султане?
Султан Омана Хайтам бин Тарик Аль Саид завершил официальный визит в Саудовскую Аравию. Это первая зарубежная поездка нынешнего оманского монарха после своего прихода к власти в январе 2020 года, когда он сменил султана Кабуса бин Саида.
Он прибыл в Саудовскую Аравию в воскресенье 11 июля с большой делегацией с двухдневным визитом по приглашению короля Саудовской Аравии Салмана бин Абдель Азиза Аль Сауда.
По сообщению официального агентства новостей Омана, два правителя были заняты поиском путей дальнейшего улучшения отношений между Оманом и Саудовской Аравией. Они также обсудили региональные вопросы, включая предложение Саудовской Аравии о прекращении огня в Йемене и ситуацию вокруг ядерной энергетической и ракетной программы Ирана.
Оман, который наряду с Бахрейном, обладает наименьшими из государств Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) углеводородными ресурсами, столкнулся с серьёзными экономическими проблемами на фоне пандемии коронавируса, что уже привело к масштабным демонстрациями в стране. В связи с этим, нельзя исключать, что новый султан Омана будет пытаться укрепить свои отношения с Эр-Риядом, в том числе заручившись экономической помощью и определёнными гарантиями в сфере безопасности. Пока итоги визита на это никак не указывают, но в экспертной среде уже звучат подобные мнения.
«За кулисами была проделана большая работа, чтобы попытаться построить фундамент для чего-то гораздо более важного между саудитами и оманцами. Султан Хайтам рассматривается в Эр-Рияде как склоняющийся к Саудовской Аравии», — сказал агентству Bloomberg Айхам Камель, глава отдела Ближнего Востока и Северной Африки в консалтинговой компании Eurasia Group по политическим рискам.
Если этот прогноз сбудется, то можно будет говорить о том, что Маскат при новом султане начал отходить от выстраиваемой в течение десятилетий предыдущим правителем политики особой роли Омана в ближневосточных делах, которая подразумевала неучастие в конфликтах, недопущение чрезмерной зависимости или сближения с теми или иными региональными акторами и поддержку какой-либо из сторон в противостояниях. Благодаря подобной политики нейтралитета и невмешательства Оман стали называть «Швейцарией Ближнего Востока».
С другой стороны, если сближение Саудовской Аравии и Омана состоится, а надо иметь ввиду, что обе страны и так являются участниками ССАГПЗ, то вряд ли оно приведет к утверждению этими государствами крепкого альянса подобного отношениям КСА с Бахрейном или с ОАЭ. Скорее это будет временный вектор внешней политики Маската, так как между Оманом и КСА слишком много противоречий, уходящих корнями в историю, включая и до сих пор непреодолённые идеологические и конфессиональные расхождения.
Особенности внешней политики Омана и положение султаната в арабском и в исламском мире в целом определяется господствующей в стране школой Ислама. Большинство оманцев, включая правящую верхушку и султана придерживаются ибадизма — отдельного, как от шиизма, так и от суннизма и его ответвлений, направления Ислама, возникшего раньше всех других — в первом веке по Хиджре в период т.н. «Первой фитны» (смуты) в Исламском халифате. С этого времени ибадизм и утвердился в Омане, что определило особое место этого государства в мире Ислама.
Ибадиты на протяжении истории научились выстраивать отношения со своими оппонентами будь то Омейяды или Аббасиды, Османы или Сефевиды и благодаря этому, а также политики лавирования между этими центрами силами Оман не только на протяжении веков сохранял свою самостоятельность и конфессиональную идентичность, но и смог экстраполировать этот опыт взаимодействия и на отношения с ведущими европейскими державами. Это даже позволили Оману в 17-19 веках выстроить и собственную колониальную империю, центром которой стал Занзибар, отвоевав у португальцев их колонии в Африки от Мозамбика до Сомали, и продвинуться вглубь континента вплоть до Конго.
Собственно современный Оман также имеет во многом дуалистическую природу, так как он появился в результате объединения консервативного Имамата Оман, который сохранял независимость и более светского и открытого миру Султаната Маскат, бывшего британским протекторатом. Они были окончательно объединены в единое государство в 1957 году. Это также сказывается на международной политике султаната, который развивает отношения со своими партнёрами в исламском мире, опираясь как на исламскую консервативную, так и на модернистскую парадигмы.
При этом наиболее ярким представителем первой является верховный муфтий султана Ахмад бин Хамад аль Халили, который весьма популярен у консервативной части оманского общества и имеет влияние на принятие политических решений. В контексте же отношений с Саудовской Аравией важно подчеркнуть, что некоторые книги верховного муфтия Омана запрещены к распространению в КСА. Также позиция аль-Халили, который открыто критикует политику Израиля и поддерживает палестинское сопротивление, вероятно, сказалась и на подходе самого султаната к нормализации отношений с еврейским государством. Хотя контакты между Тель-Авивом и Маскатом не прервались, а премьер Нетаньяху даже совершил свой визит в Оман при правлении Кабуса бин Саида, тем не менее, вопреки многим прогнозам, султанат до сих пор не присоединился к ОАЭ и Бахрейну, начавших всеобъемлющее восстановление связей с Израилем.
В последние десятилетия (с тех пор, как султанат начал отходить от своего консервативного прозападного, можно даже сказать пробританского курса периода холодной войны) ключевыми столпами внешней политики страны стали внеблоковый статус, сбалансированные отношения с основными мировыми и региональными игроками и баланс сил на Ближнем Востоке.
Маскат считает свое членство в ССАГПЗ, в котором доминируют Саудовская Аравия, инструментом для сдерживания иранского влияния . В то же время Оман поддерживает достаточно тесные контакты с Ираном, в том числе и организуя совместные военные маневры и рассматривает их как эффективное средство противодействия «великодержавным» амбициям самой Саудовской Аравии. В феврале 2017 года президент Ирана Хасан Рухани нанёс визит в Оман, после этого контакты на разных уровнях продолжились. Тем не менее решение Омана присоединиться к т.н. Исламскому военному альянсу Эр-Рияда по борьбе с терроризмом, который часто рассматривается как антииранская инициатива , могло бы смягчить «иранский аспект» страны во внешней политике.
Надо отметить, что на протяжении 19 века Оман неоднократно подвергался вторжениям ваххабитов с территории современной КСА и противоречия между ибадитами и ваххабитами до сих пор себя не изжили, как минимум на теологическом уровне, и в случае обострения этот конфликт может вспыхнуть снова. Оман в этом видит определённую угрозу, так как в пустынных районах страны проживают племена, придерживающиеся ваххабитских воззрений, а оманские сунниты-шафииты, населяющие западные области Омана, также во многом ориентированы на Саудовскую Аравию. Таким образом, этот фактор может использовать Эр-Рияд в случае дестабилизации обстановки в самом Омане.
Именно угроза подобного вмешательства со стороны КСА заставила Маскат занять особое положение в йеменском конфликте, где Саудовская Аравия сделала ставку на местных суннитов и противопоставила их йеменским зейдитам, раннее находившимся у власти. В свою очередь, Оман отказался поддержать интервенцию арабских государств Персидского залива и их союзников против альянса хуситов и бывшего президентом Йемена Али Абдуллы Салеха (ум.2017). Оман сохранил своё дипломатическое представительство в Сане, которая контролировалась хуситами. На этом фоне Маскат даже обвиняли в прямой поддержке хуситов в их войне с коалицией возглавляемой Саудовской Аравией вплоть до предоставления военной помощи.
Тем не менее, подобная позиция Омана по Йемену может оказаться очень полезной для Саудовской Аравии, которая пытается заручиться посредническими усилиями султаната для прекращения конфликта, который в Эр-Рияде оказались не в состоянии решить военным путём. В частности, именно после посещения оманской правительственной делегацией Йемена в середине июня, где она провела переговоры с хуситами, те выразили готовность начать мирные переговоры со своими противниками.
Собственно наличие тесных связей Омана как с Ираном, так и с Саудовской Аравией, вероятно позволит Маскату играть большую роль и в нормализации собственно ирано-саудовских отношений. Не исключено, что оманская площадка станет основной для переговоров иранских и саудовских представителей. В данном контексте следует напомнить, что Маскат уже выступал посредником на переговорах между США и Ираном незадолго до подписания Совместного всеобъемлющего плана действий. В преддверии 68-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре 2013 года длительные американо-иранские консультации проложили путь к этому ядерному соглашению, которое было жемчужиной дипломатической шапки Омана. В стране было проведено пять встреч между двумя сторонами.
Подобную политику Маскат проводит и в отношении к иным ближневосточным кризисам. В частности, он воздерживался от разрыва связей с режимом президента Сирии Башара Асада, хотя и признал сирийскую Национальную коалицию оппозиционных и революционных сил легитимным представителем сирийского народа. Более того, Оман занимал нейтральную позицию во время первого (2014 г.) и второго (2017-2021) катарского кризиса. Султанат не отозвал своего посла из Катара и не ввёл никаких санкций, несмотря на давление со стороны Саудовской Аравией и Эмиратов.
Если говорить о российско-оманских отношениях, то Москва и Маскат имеют много точек соприкосновения именно из-за стремления Омана проводить свою внешнюю политику независимо от международных и региональных держав. Кроме того, в Маскате всё больше обеспокоены политикой Вашингтона на Ближнем Востоке.
Не исключено, что формат сотрудничества с Великобританией, давним партнёром Омана, также может измениться. Учитывая, что участие Москвы на Ближнем Востоке с 2015 года значительно расширилось, был задан новый тон и новые рамки для развития политических контактов между Россией и Оманом.
