Меньшинства начинают и проигрывают

Подходит к концу драматическая история с выборами президента в Перу, пишет колумнист украинского еженедельника «2000» Кирилл Рыжанов. Разрыв между двумя, идеологически полярными, кандидатами в 32-миллионной стране составил всего 50 тысяч голосов, а подсчет сопровождался традиционными в последнее время обвинениями в избирательных фальсификациях.

Нынешний кризис в Перу корнями восходит к началу 1980-х годов. Тогда после ряда сменявших друг друга левых и правых военных диктатур в стране установилось некое подобие демократии. Однако одновременно с этим развернулась партизанская борьба левых группировок, наиболее известными среди которых стали «Революционное движение имени Тупака Амару» и «Сендеро Луминосо» («Сияющий путь»). Последние, достаточно скоро перешедшие к массовым (и слабо мотивированным) террористическим атакам, встречали неприятие и простых, далеких от политики крестьян, объединявшихся в отряды самообороны.

Все это стабильности в стране не добавляло.

В начале 1990-х традиционные перуанские элиты и – с внешней стороны – США негласно позволили узурпировать власть президенту Альберту Фухимори. В экономическом отношении политика Фухимори сводилась к монетаристским реформам, состоявшим в тотальной приватизации государственных предприятий, включая относящиеся к стратегическим. В политическом – к жестокому подавлению сопротивления и откровенному террору. Отряды самообороны теперь превращались им в «нормальные» правые парамилитарес, а террор массово применялся и против мирного населения: жертвы (по колумбийскому примеру) потом объявлялись пособниками партизан. Однако рост общественного недовольства, разлад внутри перуанских элит привел к бегству Фухимори (теперь он отбывает 25-летнее заключение).

Политическая система демократизировалась, но не стабилизировалась – для нее оставалась характерной достаточно высокая фрагментированность.

В похожих условиях страна подошла и к президентским выборам, первый тур которых состоялся 11 апреля. Особенностью первого тура было то, что на победу реально претендовали сразу семь кандидатов. Предсказать результат по социологическим вопросам было практически невозможно: всем кандидатам из первой семерки опросы отводили примерно от 9 до 14 процентов.

Пожалуй, лишь троих из них можно было отнести к радикальным левым или правым; большинство кандидатов уже в первом туре пытались привлечь голоса избирателей разных флангов и групп перуанского общества.

Однако (как это чаще всего и случается) избиратели захотели определенности – и во второй тур вышли едва ли не наиболее полярные кандидаты. От правого фланга – Кейко Фухимори, дочь Альберта Фухимори. От левого фланга – профсоюзный деятель из простой сельской семьи Педро Кастильо. При этом убедительный отрыв от Фухимори (18,92 процента против 13,41) повышал шансы на победу этого, казалось бы, изначально непроходного кандидата.

Что левые, что правые аналитики считали, что пара второго тура – не лучший выбор для «своих» флангов. Педро Кастильо, писали левые, способен отпугнуть умеренных избирателей. Во-первых, он был едва ли не наиболее радикален в требованиях: полная перезагрузка судебной системы, национализация газовой отрасли и т.д. Во-вторых, его оппоненты упорно распространяли слухи о причастности Кастильо к «Сендеро луминосо» – хотя на самом деле он состоял в отрядах крестьянской самообороны (когда они были еще действительно низовыми неполитическими формированиями). Это, как считалось, могло подтолкнуть избирателей к голосованию за его оппонента.

Вот только и оппонентом Кастильо стала весьма одиозная фигура. Кейко Фухимори – не просто дочь бывшего президента-узурпатора, она и сама была активно вовлечена в коррупционные правонарушения, а с 2018 года и вовсе находилась в следственном изоляторе.

В общем, второй тур обещал быть весьма напряженной «битвой антирейтингов» – даже более, чем это бывает обычно.

Этому способствовал и значительный промежуток между двумя турами, отмеченный напряженной публичной борьбой.

А 24 мая случилось массовое убийство в департаменте Куско – 16 погибших. Официально ответственными за убийство объявили все тех же боевиков «Сендеро луминосо», так как на месте нашли подписанные их листовки с призывом не участвовать во втором туре выборов (участие в выборах в Перу является обязательным). В то же время, сторонники левых сил подозревали власти в том, что листовки были подкинуты – очень уж кстати они пришлись к обвинениям Кастильо в причастности к «Сендеро луминосо». К тому же в итоге данный теракт отрицательно повлиял на явку именно в бедных сельских районах – опоре Кастильо.

Несмотря на это, дополнительных голосов, полученных Кастильо, хватило, чтобы одержать победу и во втором туре – впрочем, с минимальным преимуществом. Разница между ним и Фухимори составила всего около 50 тысяч голосов. Так что достоверно указать, что именно определило такой итог выборов, сложно. Но в достаточно консервативном Перу не в последнюю очередь в пользу Кастильо сыграло то, что он является верующим католиком, занимающим традиционные позиции, в частности, по вопросу однополых браков. Соответственно, традиционные обвинения в подрыве семейных ценностей против него было использовать затруднительно; и поддержали его и некоторые правоцентристы, опасавшиеся возвращения к власти клана Фухимори.

Однако столь малый отрыв, достаточно напряженный подсчет голосов (Кастильо вышел в лидеры, уже когда было подсчитано свыше 90 процентов бюллетеней) дают повод заявлять об избирательных махинациях. В штабе Фухимори требуют пересчета бюллетеней; 14 июня ЦИК Перу приступила к рассмотрению жалобы ее штаба. Ставки для Фухимори тем более велики, что проигрыш не просто закрывает ей дорогу в политику (это уже третья неудачная попытка избрания), но и грозит немедленным возобновлением полноценного уголовного преследования.

Между тем, победу Кастильо уже признали ряд государств Латинской Америки – те, где у власти левые и левоцентристские правительства. Самым первым оказался президент Аргентины – Альберто Фернандес, поздравивший Кастильо еще до того, как были подсчитаны бюллетени до конца.

Официальных заявлений в поддержку Фухимори не поступало.

К тому же победа Кастильо вряд ли будет означать резкую смену курса: у него не будет твердого большинства в парламенте (да и тот факт, что почти половина принявших участие во втором туре голосовала против него, наверняка будет использоваться политическими оппонентами для давления). Поэтому, несмотря на то, что определенные перемены, что во внутренней, что во внешней политике, неизбежны, шансы Кастильо на утверждение в должности достаточно высоки.

Следует отметить, что дополнительная дестабилизация в Перу была бы и не в тактических интересах США в Латинской Америке. Достаточно острой проблемой для действующей администрации становится ограничение количества нелегальных мигрантов из испаноговорящих государств – даже притом что абсолютное большинство латиноамериканцев традиционно поддерживает Демократическую партию.

Вице-президент Камала Харрис и вовсе отправилась в тур по государствам Центральной Америки. И, не ограничиваясь непубличной работой с местным руководством, выступает с публичными призывами к местному населению не приезжать в Соединенные Штаты.

Это уже вызвало критику со стороны левого крыла демократов: «США десятилетиями вносили свой вклад в смену режима и дестабилизацию в Латинской Америке. Мы не можем помочь поджечь чей-то дом, а затем обвинить его в бегстве», – заявила депутат Палаты представителей Александрия Окасио-Кортес.

Вносить дополнительную дестабилизацию в Перу (где смена власти пока не несет острой угрозы интересам США) в этих условиях видится нецелесообразным.