«Речь идет о борьбе за власть»: как Турция и ЕС испортили отношения
В отношениях Турции и Евросоюза появляется все больше причин для разногласий. Речь идет не только о действиях Анкары в Сирии и Ливии, ее политика затрагивает уже интересы членов содружества — Греции и Кипра. Ответная реакция ЕС, в целом, остается мягкой. Брюссель не спешит переходить к серьезным мерам, опасаясь последствий, к которым могут привести, например, экономические санкции. Между тем, отношения сторон ухудшаются все больше, и ЕС теряет важного стратегического партнера на Ближнем Востоке.
Отношения Турции и Евросоюза продолжают портиться, и перспективы вступления Анкары в состав содружества становятся все призрачнее. Стороны уже открыто демонстрируют откровенную неприязнь друг к другу, между лидерами ЕС и президентом Турции периодически возникают публичные перепалки, и Анкара, судя по всему, уже не считается с мнением Брюсселя по тем или иным вопросам. Этот процесс начался еще четыре года назад, причем, как казалось тогда, с позитивного события для обеих сторон.
Когда в 2016 году Евросоюз отчаянно пытался разрешить миграционный кризис, он обратился к Турции. Стороны заключили договор о приеме беженцев, высланных из европейских стран, Турция взяла на себя обязательства сдерживать нелегальную миграцию.
В обмен Анкаре были обещаны средства для помощи в содержании беженцев (€6 млрд), безвизовый режим при выполнении ряда условий и активация переговоров по одному из критериев вступления Турции в ЕС — наличию достаточных финансовых ресурсов.
Уже через месяц канцлер Германии Ангела Меркель и занимавший на тот момент пост главы Европейского совета Дональд Туск посетили лагерь для сирийских беженцев в турецкой провинции Газиантеп. СМИ публиковали фотографии европейских политиков с детьми беженцев, а также их теплый прием в Турции. На пресс-конференции Меркель и Туск заявляли о резком сокращении потока нелегальных мигрантов и о том, что Анкара показала наилучший пример заботы о нуждах мигрантов.
В Берлин канцлер Германии возвращалась с облегчением — «политика открытых дверей», которую она пропагандировала, уже вызвала раскол внутри ЕС, рост националистических настроений и укрепление позиций правых политиков-евроскептиков.
Турция продолжила выполнять исправно свою часть договора: уже в 2016-м поток мигрантов резко пошел на спад и продолжил снижаться, в 2015 году с турецких берегов в Европу прибыли 860 тыс. нелегалов, а вот за первую половину 2019 года — всего 11 тыс. Одной из причин этого тренда и стало заключение соглашения между ЕС и Турцией.
Поначалу не возникало проблем и с выплатами Евросоюза, а вот выполнение других обязательства не продвинулось, правда, формально придраться Анкаре было не к чему — визовые послабления завязаны на выполнении Турцией ряда условий.
В 2017 году Евросоюз заявил, что политика турецкого руководства нарушает копенгагенские критерии, необходимые для членства в ЕС, а в 2018-м Совет ЕС сообщил, что «Турция все больше отдаляется от Европейского союза». В Анкаре нарастало раздражение. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган и другие члены правительства перешли к угрозам прекратить выполнение значимого для ЕС соглашения.
В марте этого года Эрдоган, сославшись на задержки в выплатах со стороны ЕС и на новый поток сирийских беженцев, с которыми Анкара не может справиться после наступления Башара Асада на последние анклавы противников, принял решение не препятствовать проходу нелегальных мигрантов в Европу. Границы были открыты, беженцы хлынули в Европу, Евросоюз утверждал, что соблюдает все свои обязательства и призывал Анкару к тому же.
Раздражение Турции привело к тому, что она перестала считаться с мнением Евросоюза, особенно в вопросах, касающихся ее интересов. В октябре Анкара начала военную операцию на севере Сирии, не получив на это одобрения своих союзников по НАТО, после чего президент Франции Эммануэль Макрон заявил о «смерти мозга» альянса.
«Президент Франции, господин Макрон, я говорю вам в Турции, и я скажу в НАТО: сначала проверьте вашу собственную голову на предмет смерти мозга», — заявлял тогда Эрдоган.
В МИД Франции слова турецкого лидера расценили как оскорбление, в министерство был также вызван посол Турции.
Вскоре Анкара вмешалась и во внутриливийский конфликт, где разворачивается противостояние между правительством национального согласия (ПНС) во главе с Файезом Сарраджем и Ливийской национальной армией (ЛНА) во главе с Халифой Хафтаром.
В конце прошлого года Турция и ПНС утвердили подписанный в ноябре меморандум о военном сотрудничестве и о взаимопонимании по морским зонам.
Согласно документу, Турция в любой момент может ввести в Ливию войска, если об этом попросит Саррадж. До этого, впрочем, не дошло, однако Анкара направила в страну дополнительное вооружение и военных советников, несмотря на то что результатом Берлинской конференции по Ливии стало подтверждение эмбарго на поставки вооружения в Ливию, а также отказ в предоставлении военной помощи любой из сторон конфликта.
Участие Турции переломило ход конфликта, Хафтар потерял основные позиции и выразил готовность урегулировать ситуацию.
В марте ЕС начал военно-морскую операцию «Ирини», направленную на обеспечение соблюдения оружейного эмбарго. Верховный представитель ЕС Жозеп Боррель неоднократно заявлял, что операция не направлена против какой-либо одной стороны, правда, только Турция поставляет оружие Ливии морским путем.
Вскоре начали появляться новости, что турецкие суда в Средиземном море отказываются от досмотров и создают угрозу нарушения стабильности в регионе. Эммануэль Макрон снова заявил о «смерти мозга» НАТО, Анкара снова резко ему ответила. Наибольшее недовольство из стран-членов ЕС проявляла Греция, которая в последнее время вынуждена защищать свои интересы от посягательств все той же Турции.
Меморандум о военном сотрудничестве и взаимопонимании по морским зонам между Анкарой и ПНС не признает право Афин на шельф в районе между островами Родос и Крит.
Между тем, претензии Турции на эту территорию связаны с местными запасами нефти и газа. С ноября прошлого года Анкара ведет бурение на шельфе у берегов Кипра. Ранее Турция объявила о планах начать разведку нефтяного шельфа в греческих территориальных водах.
Афины, защищая свои интересы, заявили о готовности к военным действиям в конфликте с Турцией.
Эммануэль Макрон на днях призвал «наказать» Турцию за нарушение суверенитета Греции и Кипра в Средиземноморье.
«В этой части Средиземноморья, которая жизненно важна для наших двух стран, вопросы энергетики и безопасности имеют важное значение. Речь идет о борьбе за власть, в частности, Турции и России, которые все больше и больше заявляют о себе и перед лицом которых ЕС все еще делает слишком мало. В отношении тех, кто к этому причастен, должны вводиться санкции», — заявил французский лидер, принимая у себя президента Кипра Никоса Анастасиадиса.
Однако до санкций никак не дойдет. Нельзя сказать, что Евросоюз ограничивается строгими заявлениями. В ноябре прошлого года Европейский совет утвердил перечень ограничительных мер в ответ на бурение Турции в восточной части Средиземного моря. Санкции предусматривают запреты на поездки и заморозку активов лиц, ответственных за проведение геологоразведки.
Помимо этого, Брюссель приостановил переговоры по Всеобъемлющему соглашению о воздушном транспорте, отложил на неопределенный срок проведение диалогов на высоком уровне между ЕС и Турцией и сократил финансовую помощь Анкаре на три четверти.
Последним демонстративным жестом со стороны Турции стало ее решение вернуть собору Святой Софии статуса мечети, что вызвало возмущение Греции и других членов ЕС.
В целом, подход Брюсселя к действиям Анкары выглядит мягким. И на это есть свои причины. В первую очередь, Евросоюз думает о негативных последствиях, к которым может привести более жесткая политика по отношению к Турции, отмечает доцент кафедры европейского права МГИМО Николай Топорнин.
«Раньше достаточно сильные инвестиции шли в Турцию и многим странам не хочется терять такого важного экономического партнера, и, естественно, они не приветствуют такие жесткие санкции, — отмечает эксперт. — Видимо, считают в европейских столицах, что надо постараться по максимуму использовать политические и дипломатические возможности, не прибегая к экономическим санкциям, потому что они бумерангом могут ударить по ЕС».
В условиях же пандемии коронавируса COVID-19, и нависшими над всем миром экономическими последствиями от нее, санкции в отношении такого крупного торгового партнера, как Анкара, выглядят нежелательным вариантом, в первую очередь, для самого Евросоюза, отмечает Топорнин.
Евросоюз, по большому счету, высказывает осуждение на словах, причем, в основном, силами президента Франции. Остальные меры, на которые пошел ЕС, попросту не способны заставить Турцию считаться с мнением Запада. На сегодняшний день единственный результат, к которому приводит политика содружества, — ухудшение отношений между сторонами и потеря каких бы то ни было рычагов влияния на Анкару. Между тем, Турция становится все более значимым игроком на Ближнем Востоке и, обрастая влиянием, она могла бы во многом помочь Евросоюзу в тех или иных вопросах.
Так, например, вмешательство Турции в ливийский конфликт, с одной стороны, усугубило ситуацию, обострив военные действия. С другой стороны, поддержка Анкары также помогла признанному ООН правительству национального согласия противостоять Хафтару и объявленной им операции по захвату столицы.
Теперь ЛНА демонстрирует признаки готовности урегулировать конфликт. Учитывая тот факт, что в ливийском вопросе замешаны и внешние игроки, разрешить ситуацию будет непросто. Однако при правильном подходе ЕС к Турции, Брюссель мог бы принять непосредственное участие в прекращении конфликта и даже заставить Анкару работать на свои интересы на Ближнем Востоке и в районе Средиземного моря, где затронуты интересы, как минимум, трех его членов — Греции, Кипра и Италии. Вероятно, в том числе, руководствуясь и этими соображениями, ЕС пытается нащупать баланс в подходе к Турции, однако, пока на геополитическом пространстве эта политика приносит только минусы.