Что писали западные СМИ о конституционном кризисе в России в 1993 году
3 октября исполняется 25 лет событиям у телецентра «Останкино» — противостоянию между сторонниками Верховного совета и военными, верными Борису Ельцину. Через день президент России отдал приказ использовать танки для стрельбы по Белому дому. Действия Ельцина поддержал Вашингтон, хотя не все в США разделяли подобное мнение.
Когда попытки толпы, среди которых были вооруженные радикалы, прорваться в «Останкино» не увенчались успехом, военные, охранявшие телецентр, открыли огонь. На помощь к ним пришли внутренние войска, от огня которых погибло немало случайных прохожих.
Жертвами стрельбы стали и иностранцы, одним из которых стал американский юрист Терри Данкан. Как рассказывали очевидцы, 26-летний Данкан пытался вытаскивать из-под огня раненых, чтобы перетащить их в безопасное место: «Он бегал туда-сюда, пытаясь помочь», — рассказывал позже фотограф The New York Times Отто Пол.
В Москве Данкан был всего три месяца, он приехал в Россию, чтобы работать в юридической компании Джеймсона Файрстоуна. Сам Файрстоун впоследствии назовет компанию в честь Данкана, а позже она получит известность в связи с делом юриста Сергея Магнитского.
На родине Данкана в это время с напряжением следили за развитием событий, прильнув к экранам, где прямые репортажи вела телекомпания CNN. При этом и президент, и его администрация заявили о своей безусловной поддержке Бориса Ельцина.
«Мы чувствуем, что Борис Ельцин — это лучшая надежда для демократии», — заявил в интервью журналистам вице-президент США Альберт Гор.
Стрельба же по Белому дому в Москве была воспринята как «необходимое зло». «Президент [Билл] Клинтон защищал как легитимную, так и необходимую атаку, которая смела противников Ельцина из здания российского парламента. Г-н Клинтон сказал, что у российского лидера нет другой альтернативы, кроме как попытаться восстановить порядок», — продолжил Гор.
Решение поддержать Ельцина в его противостоянии с Верховным советом, было принято в США еще накануне разгона парламента. «Сегодня в Вашингтоне — неопределенность, удастся ли г-ну Ельцину добиться успеха. Но, неоднократно заявлявшая в прошлом о своей поддержке г-на Ельцина, администрация Клинтона не настроена менять партнеров в этот решающий момент в Москве», — писала The New York Times в середине сентября.
Сам Клинтон, общаясь с журналистами после публикации указа 1400 Ельцина о роспуске парламента, рассказал им, что говорил с российским президентом и выразил надежду, что он «сможет справиться с этим переходом таким образом, который бы действительно способствовал демократии, уважал права человека и поддерживал мир». Клинтон добавил, что Ельцин заверил, что его политика будет именно такой.
При этом американская пресса сообщала и о том, что думают о действиях Ельцина его оппоненты. «Противники г-на Ельцина считают действия российского президента незаконными, а Верховный суд страны признал его неконституционным. Но г-н Ельцин утверждал, что это необходимый первый шаг на пути к свободным и открытым парламентским выборам, которые должны пройти шесть месяцев спустя».
Однако нельзя сказать, что американские журналисты были полностью на стороне президента РФ: «Ельцин — не [Томас] Джефферсон. Он больше похож на [Аугусто] Пиночета», — писал 2 октября обозреватель The New York Times Роберт Дэниелс.
«…Г-н Ельцин неоднократно доказывал, что не может терпеть законодательную оппозицию. К сожалению, он демонстрирует, как попытки скопировать американскую систему, скорее всего, окажутся диктатурой, как это часто бывает в Латинской Америке», — писал автор.
Такого же мнения придерживался и публицист Ричард Кокберн в The Los Angeles Times. «Воскресная демонстрация со стороны российского парламента (попытка штурма «Останкино») представила Борису Н. Ельцину возможность, которую он ждал. Когда его танки и элитные охранники открыли огонь по зданию парламента — Белому дому — Запад громко кричал в поддержку будущего диктатора».
«Если бы Александр Руцкой и Руслан Хасбулатов — соответственно вице-президент и спикер парламента — предприняли суицидальное решение выступить в качестве спонсоров воскресного матча против военных Ельцина, Ельцин бы уже [к тому моменту] был виноват в гораздо большем преступлении — уничтожению российской политической реформы», — так Кокберн описывал ситуацию в российской столице.
Автор опровергал утверждения СМИ, что российский парламент был «осколком коммунистической системы» и напоминал, что этот парламент избрал своим председателем Ельцина, а его руководители поддерживали президента в борьбе с путчистами ГКЧП в 1991 году.
В день штурма Верховного совета 4 октября The Washington Post так описывала произошедшие события:
«Вскоре после рассвета район вокруг массивного здания парламента, известного как Белый дом, встрепенулся и зашумел, как город в состоянии войны, в то время как десятки бронетранспортеров и танки, укомплектованные войсками, верными Ельцину, участвовали в жестоких перестрелках со сторонниками мятежного парламента».
Во время кризиса «Черного октября» в Москве работали сотни иностранных журналистов, которые так же, как и их российские коллеги, рисковали своей жизнью из-за хаотичной стрельбы.
Один из них — канадский журналист Фред Вейр — рассказал «Газете.Ru», что в то время он был и в здании парламента, и на улицах Москвы.
«Это была борьба за власть между президентом и парламентом, и Ельцин победил с помощью военной силы. Написав новую Конституцию, Ельцин превратил Россию в сильное президентское государство. Сегодня мы видим долгосрочные последствия случившегося, хотя, как мне кажется, в будущем у России больше шансов превратиться в страну, где парламент опирается на правительство», — отметил Вейр.